Джозеф Ле Фаню - Белая кошка, проклятие Драмганниола

Дверь была приоткрыта, как оставила ее испуганная девица, и, подняв свечу, чтобы лучше разглядеть комнату, старуха перешагнула порог.

Если мой двоюродный дед непостижимым образом и шарил рукою по полу, как уверяла Молли, то теперь он спрятал ее под саван, и потому миссис Дулан не грозила опасность споткнуться о нее и растянуться во весь рост. Но не успела она сделать и двух шагов со свечой, как вдруг остановилась и замерла сама не своя, не сводя глаз с постели, на которой лежал покойный.

— Господи спаси, миссис Дулан, пойдем отсюда, мэм, — прошептала женщина рядом с ней, схватив ее за платье и в испуге оттаскивая прочь, а те, кто толпился за их спинами, отпрянули, правильно истолковав их замешательство.

— Вишт[8], что это вы расшумелись, а ну замолчите! — приказала миссис Дулан. — Я и собственного голоса не слышу от вашего гомона. И зачем пустили сюда кошку, чья она? — добавила она, подозрительно косясь на белую кошку, вспрыгнувшую покойнику на грудь. — Ну-ка унесите ее отсюда! — продолжала она, в ужасе от такого осквернения христианского обряда. — Уж сколько покойников я обмыла да обрядила, но такого не видывала. Хозяин дома лежит с медяками на глазах, а на грудь ему мерзкая тварь взгромоздилась, точно пак, прости меня, Господь, за то, что поминаю их в таком месте и в такой час! Ну-ка прогоните ее, кто-нибудь! А ну пошла прочь!

Собравшиеся повторяли это приказание один другому, но выполнять никто не спешил. Все крестились и шепотом делились своими опасениями и догадками, чья же это кошка, — ни в доме Донована, ни по соседству такой не было. Внезапно белая кошка перепрыгнула на подушку, устроилась возле головы покойного и, сидя там неподвижно, какое-то время, казалось, разглядывала его лицо горящими глазами, а потом мягко прокралась вдоль тела поближе к скорбящим гостям и хрипло, угрожающе зарычала.

Все в смятении кинулись прочь из комнаты, плотно захлопнув за собою дверь, и даже храбрейший не скоро решился хотя бы заглянуть в щелку.

Белая кошка по-прежнему сидела на груди мертвеца, затем прошла по постели, соскочила на пол и под саваном, спускавшимся почти до пола, точно одеяло, исчезла с глаз.

Молясь, осеняя себя крестным знамением и не забыв окропить дверь святой водой, домочадцы и гости заглянули в комнату, а потом, осмелев, всю ее обыскали, тыча под кровать лопатами, хлыстами и вилами. Однако кошку так и не нашли и заключили, что она, должно быть, прошмыгнула у них под ногами, пока они толпились на пороге. Поэтому они тщательно заперли дверь на засов и на висячий замок.

Но, отворив дверь на следующее утро, они обнаружили, что кошка как ни в чем не бывало сидит у мертвеца на груди.

Вчерашняя сцена изгнания демона повторилась почти без изменений, вот только некоторым почудилось, будто кошка забилась за большой сундук в первой, проходной комнате, где мой двоюродный дед хранил договоры аренды и прочие бумаги, а также молитвенник и четки.

Миссис Дулан слышала, как призрачная кошка с рычанием ходит за ней по пятам, и, хотя не видела ее, почувствовала, как тварь запрыгнула на спинку стула, на котором она сидела, и громко завыла в самое ухо. Вскрикнув от ужаса, она вскочила и принялась творить молитву, ожидая, что кошка, того и гляди, вцепится ей в горло.

А церковный служка, заглянув за угол, заметил, как белая кошка уселась под ветвями старой яблони и стала неподвижно, не мигая смотреть на маленькое окно каморки, где лежало тело моего двоюродного деда, точно на птицу.

В конце концов, когда с покойным стали прощаться, кошку снова застали у него на груди, и, что бы ни делали домочадцы и гости, отогнать зловещую кошку от мертвеца им было не по силам. И продолжались появления белой кошки, став для одних соседей предметом досужих сплетен, а в других вселяя страх, до тех пор, пока наконец не открыли двери для поминок.

Мой двоюродный дед умер, был погребен с соблюдением всех надлежащих обрядов, и его история на этом завершается. Но история белого призрака имеет продолжение. Ни одна банши не связана столь нерасторжимо ни с одним ирландским родом, как этот зловещий призрак с моим. Но есть между ними и различие. Если банши искренне горюет об утрате, постигшей семейство, членам которого она является из поколения в поколение, и сочувствует ему, то тварь, преследующая мой род, исполнена неподдельной злобы. Она лишь вестник смерти. А то, что она принимает облик кошки, самого жестокого и мстительного животного, лучше всего свидетельствует о цели его появления.

Когда приближался смертный час моего деда, который в ту пору был еще крепок и бодр, белая кошка явилась ему при обстоятельствах, весьма сходных с теми, что сопровождали смерть моего отца.

Накануне того дня, когда погиб мой дядя Тиг — в руках у него разорвалось ружье, — она явилась ему вечером, в сумерках, у маленького озерца, на поле, где я, как уже упоминал, видел призрачную женщину, шедшую по воде. Мой дядя промывал в озере ствол ружья. Трава там невысокая, спрятаться негде. Он и не заметил, как подкралась белая кошка, — а она уже тут как тут, едва не трется о ноги, сердито выгнула спину, глаза у нее горят в сумерках зеленым огнем, и как он ни старался, избавиться от нее не мог, она все крутилась поблизости, то удаляясь, то приближаясь, пока мой дядя не добрался до сада, и там она пропала.

Моя бедная тетя Пег, та, что вышла за одного из О’Брайенов и переехала в Улу, однажды пришла в Драмганниол на похороны кузины, умершей в деревушке в какой-нибудь миле от нас. И сама, бедняжка, умерла менее чем через месяц.

Возвращаясь с поминок, в два или три часа утра, она перебиралась через изгородь на ферму и тут заметила поблизости белую кошку, которая ни на шаг от нее не отставала. Моя бедная тетя едва не лишилась чувств от страха, кое-как добежала до двери, и там кошка вскарабкалась на боярышник возле самого крыльца и пропала.

Моему маленькому братцу Джиму тоже суждено было увидеть белую кошку, ровно за три недели до смерти. Любой член нашего семейства, умирающий или неизлечимо заболевающий здесь, в Драмганниоле, непременно видит перед кончиной белую кошку, а увидев, знает, что жить ему осталось недолго.

Сноски

1

Тринити-колледж (или Дублинский университет) — главное высшее учебное заведение Ирландии, где в XIX в. обучались преимущественно протестанты.

2

Голдсмит Оливер (1730—1774) — англо-ирландский писатель, драматург, эссеист. Наиболее известные произведения — роман «Векфильдский священник» (опубл. в 1776 г.), комедия «Ночь ошибок» (1773), поэма «Покинутая деревня» (1770).