Монтегю Джеймс - Ясень

Сэр Ричард поднял голову и осмотрел библиотеку:

— Я спрашиваю себя, там ли еще старая Библия? Кажется, я вижу ее.

Пересекши комнату, он взял в руки толстую Библию, на форзаце которой виднелась надпись: «Мэтсью Феллу от любящей крестной Анны Олдоус, 2 сентября 1659 года».

— А не попробовать ли нам снова, мистер Кроум?.. Открываем книгу и что обнаруживаем? «Ты станешь меня искать завтра утром, но меня там больше не будет». Так-так, для вашего деда это было бы интересным предсказанием, верно? А я уже в достаточной степени наслушался пророков. Они рассказывают всяческий вздор! А теперь, мистер Кроум, я буду вам бесконечно обязан, если вы передадите мне этот пакет. Боюсь, вы пребываете в нетерпении продолжить свой путь. Но прошу позволить налить вам еще стаканчик.

После этого сердечного приема (сэр Ричард составил себе очень хорошее мнение о молодом человеке и его манерах) они расстались.

Днем прибыли приглашенные: епископ Килморский, леди Мэри Гервей, сэр Уильям Кентфилд и т. д. Обед в пять часов, вино, карты, ужин. Затем каждый направился в свою комнату.

На следующее утро сэр Ричард не почувствовал себя расположенным взять ружье и отправиться вместе с другими на охоту. Он остался поболтать с епископом Килморским. Этот прелат в отличие от ирландских епископов той эпохи навещал свою епископальную резиденцию и даже подолгу в ней жил. В это утро они оба, прогуливаясь по террасе, обсуждали изменения и улучшения, привнесенные в замок, и епископ заметил, указывая на окно комнаты, выходящей на запад:

— Вы никогда не сумеете убедить никого из моей ирландской паствы занять эту комнату, сэр Ричард.

— Почему же, ваше преосвященство? Кстати, это моя комната.

— Наши ирландские крестьяне упорно верят, что если спать вблизи ясеня, это принесет несчастье. А у вас такой громадный и растет в двух метрах от окна. Возможно, — продолжил епископ, улыбаясь, — вы уже испытали на себе его воздействие, поскольку не выглядите отдохнувшим так, как вам желали ваши друзья.

— Действительно, это или что-то другое мешало мне спать с полуночи до четырех часов утра, ваше преосвященство. Но завтра дерево будет срублено, и я больше не услышу о нем разговоров.

— Рукоплещу вашему решению. Это, конечно же, вредно для здоровья — вдыхать тяжелый воздух, прошедший сквозь такую листву.

— Вы правы, ваше преосвященство. Но этой ночью окно не было открыто. Скорее непрекращающийся шум… вероятно, ветви скребли по стеклам и не давали мне сомкнуть глаз.

— Я думаю, в это трудно поверить, сэр Ричард. Посмотрите отсюда. Даже самые близкие к окну ветви не смогут дотянуться до стекла, если только не будет бури. А прошлой ночью ее не было.

— Действительно, ваше преосвященство. В таком случае я не понимаю, что же там скреблось… и кто оставил следы на запыленном карнизе.

В конце концов они пришли к единому мнению: это крысы забрались туда, цепляясь за плющ. Так полагал епископ, и сэр Ричард с ним согласился.

Таким образом, день прошел спокойно, и наступила ночь. Гости, пожелав сэру Ричарду более приятного сна, чем накануне, разошлись.

И сейчас мы находимся в его комнате с притушенным светом, владелец замка лежит в своей постели. Комната расположена над кухней, ночь теплая и тихая, и окно оставлено открытым.

Кровать едва освещена, но на ней царит странное оживление; можно решить, что сэр Ричард быстро мотает головой слева направо, не производя почти никакого шума. А теперь вы поймете, насколько обманчивы бывают сумерки: уже можно различить множество голов, круглых и темно-коричневых, которые шевелятся спереди и сзади и падают ему на грудь. Ужасная галлюцинация? И ничего более? Вот! Что-то сваливается с кровати с мягким шумом, словно котенок, и выскакивает в окно с быстротою молнии, затем другое, потом сразу вчетвером… И после этого все снова успокаивается.

«Ты станешь искать меня завтра утром, но меня там больше не будет».

Что с сэром Мэтсью, то и с сэром Ричардом: он в своей постели, мертв и черен!

Когда новость стала известной, гости и слуги, бледные и потрясенные, собрались под окном. Итальянские отравители, папские эмиссары, воздух, отягощенный миазмами: вот объяснения, которые были предложены. А епископ Килморский смотрел на дерево. Дикий кот, сидевший на нижних ветвях, заглядывал в расщелину, образованную долгими годами в стволе. Он с большим интересом следил за тем, что там происходит.

Неожиданно он вскочил и вытянул шею над дырой. И тут ветка под ним обломилась. Все вздрогнули, услышав треск.

Известно, что коты могут плакать, но мало кто из нас, я надеюсь, слыхал вой, подобный тому, который донесся из ствола большого ясеня. Было два или три крика (свидетели не уверены в их числе), потом уже доносился только приглушенный шум борьбы. Леди Гервей тотчас же почувствовала себя плохо, а экономка, заткнув уши, бросилась бежать и бежала до тех пор, пока не упала на террасе в обморок.

Епископ Килморский и сэр Уильям Кентфилд остались, но и они были повержены в трепет рыданиями кота. Сэр Уильям сглотнул два или три раза, прежде чем смог говорить:

— В этом дереве есть нечто, чего мы не знаем. Я полагаю, нужно приступить к немедленному осмотру.

И все согласились. Была принесена лестница, и один из садовников поднялся по ней наверх. Он посмотрел в расщелину, но увидел лишь, что там что-то шевелится. Послали за фонарем и привязали к нему веревку.

— Нужно непременно выяснить. Клянусь жизнью, ваше преосвященство, тайна ужасных смертей покоится на дне этого дупла.

Садовник, снабженный фонарем, снова поднялся к расщелине и начал осторожно спускать его вниз. Когда он склонился над дырой, желтый отблеск фонаря осветил лицо, и в этот момент собравшиеся увидели охватившее его выражение ужаса. Он завыл нечеловеческим голосом и упал с лестницы. К счастью, двое слуг успели подхватить его, в то время как фонарь разбился внутри ясеня.

Садовник был в полуобморочном состоянии, и понадобилось немало времени, чтобы добиться от него нескольких слов.

Внимание присутствующих привлекло другое. Фонарь поджег сухие листья внутри дерева, и через пару минут поднялся густой дым, из которого вскоре стали выбиваться языки племени. И весь ясень заполыхал.

Зрители образовали круг в нескольких ярдах от пожара. Сэр Уильям и епископ послали людей за любым оружием и инструментом, имевшимся в распоряжении, так как стало ясно, что нечто облюбовало дерево в качестве логова, и теперь было вынуждено оттуда выйти.

Произошло это следующим образам. Сначала все увидели на нижней ветви внезапно вспыхнувший огненный шар; размером он был примерно с человеческую голову. Потом он съежился и упал на землю. Затем пять или шесть раз из пламени взлетали подобные шары, падали на траву, где через мгновение замирали. Епископ приблизился, насколько хватило смелости, к одному из них и увидел… то, что осталось от огромного обуглившегося паука! И так как огонь стихал, другие тела, уже живые, но такие же мерзкие, вываливались из ствола. Было видно, что они покрыты сероватой шерстью.