Борис Руденко - Измененный

Лес звал меня с такой силой, что я не мог не ответить на его зов. Я побежал, заложив широкую дугу с центром в дачном поселке, и уже через сотню шагов наткнулся на свежий след дичи. Это был заяц – мускулистый неутомимый бегун в расцвете сил. Гнаться и настигнуть его, ощутить на зубах вкус живой плоти – вот что означает наслаждение настоящей охоты. В упоении погони я забыл обо всем, моя жертва увела меня глубоко в чащу, и лишь заканчивая трапезу, догрызая нежные косточки добычи, я вновь подумал о девушке.

Охота и возвращение заняли немало времени. Когда я добрался до поселка, уже смеркалось. К несчастью, мой недавний прыжок через забор на улицу угодил точно в середину стаи дворняжек, которая бегала по поселку, почитая себя его хозяевами. Жуткий вой и визг бросившихся врассыпную животных означал смертельный ужас, и этот сигнал был понятен всем живым существам одинаково. Хорошо, что ни девушка, ни ее мать не оказались свидетелями произошедшего, хотя поднявшийся тогда шум слышали наверняка. Чтобы его не связали со мной, прежде чем поскрестись в дверь, я минут десять пролежал в смородине возле крыльца дачи.

Друг девушки, которого она называла Сережей, был уже здесь: я почувствовал его запах, и он мне не понравился. Человеческий запах имеет множество оттенков. Он передает внутреннее состояние не в пример точнее и правдивее, чем лицо или голос. Именно поэтому, преуспев в искусстве изощренно лгать друг другу, люди не в состоянии обмануть даже комнатную собачонку. Радость и горе, боль и злоба, страдание и страх – все имеет свой собственный запах. Друг девушки источал острый запах предательства.

– Джек вернулся! – обрадовалась девушка, впуская меня. – Сережа! Это Джек, который меня спас.

Молодой человек посмотрел на меня с неприязнью и опаской.

– Какое кошмарное чудовище, – пробормотал он.

У него были длинные волосы и смазливое лицо с безвольным подбородком.

– Джек красивый и умный, – обиделась за меня девушка. – Не говори так про него. Он все понимает.

– Это меня и пугает, – негромко сказала мать.

В углу стояла предназначенная мне кастрюлька с какой-то человеческой едой. Я вежливо понюхал и отвернулся, показывая, что вполне сыт. Постукивая по полу когтями, я пересек комнату и улегся рядом с креслом девушки. Мужчина с некоторым усилием отвел от меня взгляд, возвращаясь к прерванному разговору.

– Ты должна отказаться от своих показаний, Лена, – убеждал он. – Ну зачем тебе это нужно?!

– Но я не могу, как ты не понимаешь, – возразила девушка. – Я опознала его, я уже рассказала все, что видела.

– Наплевать! – воскликнул мужчина. – Ты скажешь, что ошиблась, что тебя ввел в заблуждение следователь, что ты находилась в состоянии стресса... да что угодно, в конце концов!

– И тогда дело закроют?

– Не знаю... да какое это имеет значение?

– Он преступник, – сказала девушка. – Он убил человека на моих глазах. Он и меня бы убил, если бы мне не удалось убежать. Ты хочешь, чтобы его выпустили, чтобы он ходил по улицам рядом с нами, как ни в чем не бывало? Чтобы он убил кого-нибудь еще?

– Как ты не понимаешь! – взмахнул руками мужчина. – Ну как ты не можешь понять? Тебе никогда не справиться с ними. Неужели тебя ничему не научил последний урок? Несмотря на все обещания следователя, они легко нашли тебя, и просто чудо, что все закончилось благополучно.

– Не чудо, – поправил девушка, – а Джек. Мужчина поглядел на меня с явным отвращением.

– Джек, Джек! – раздраженно сказал он. – Даже эта зубастая тварь тебя не защитит. Если уж не смогла защитить милиция...

– Чего ты хочешь? – спросила девушка. – Чтобы я отказалась от показаний? Думаешь, это что-нибудь изменит? Они все равно не оставят меня в покое.

– Ты не права, Леночка! – торопливо проговорил мужчина. – Мне точно известно, что они не желают тебе ничего плохого. Они даже готовы заплатить.

– Откуда ты это знаешь, Сережа? – настороженно спросила мать.

– Просто знаю... – глаза его забегали. – Они отыскали меня, их человек со мной разговаривал. Он просил убедить тебя принять правильное решение. Поверь мне, с ними можно иметь дело.

– С ними? С убийцами? – девушка смотрела на него с гневным возмущением. – О чем ты говоришь?

– Да открой ты глаза, наконец! – воскликнул он. – Я тебя очень прошу! Посмотри, что делается вокруг! Неужели ты надеешься на какие-то перемены? У них деньги, сила, власть. Ну что мы можем сделать?

– Может быть, Сережа не так уж не прав? – вздохнула мать. – Действительно, что мы можем сделать? Сейчас такое время...

– Я не знаю, – беспомощно сказала девушка. – Не знаю.

– Вот и хорошо, – мужчина облегченно вздохнул. – Не нужно совершать необдуманных поступков. Мы спокойно, разумно разрешим ситуацию. Пусть каждый занимается своим делом: милиция – своим, мы – своим.

– А убийцы – своим? – спросила девушка. – Ты это хотел сказать, Сережа?

– Ну что ты, – испугался он, – я вовсе не это имел в виду. Они получат по заслугам, я не сомневаюсь, но сейчас мы должны думать прежде всего о твоей безопасности. У нас просто нет иного выхода. Ну, скажите же ей, Наталья Петровна!

– Лена... – начала мать, но девушка ее перебила.

– Я все поняла, не нужно повторять. И я не хочу больше об этом говорить.

– Если я правильно тебя понял?.. – осторожно произнес мужчина.

– Ты понял правильно, – подтвердила девушка. – Извини, Сережа, я очень устала. Мы совсем не спали прошлой ночью.

– Да-да, конечно, – заторопился он. – Я не буду больше вам надоедать.

– Сережа, ты можешь остаться переночевать, – предложила мать. – Свободных комнат достаточно.

– Нет-нет, я должен ехать, у меня завтра с самого утра очень много дел.

Собираясь, он говорил что-то незначительное искусственно бодрым тоном, пытался шутить, но ответом ему было молчание. Наконец он попрощался и исчез.

– У меня такое ощущение, будто меня вываляли в грязи, – пожаловалась девушка. – Неужели все действительно так плохо?

– Ты же сама понимаешь, – махнула рукой мать. – Мы совершенно беспомощны перед ними.

Я встал, потянулся и неторопливо подошел к двери, оглянувшись на женщин.

– Он хочет погулять, – сказала девушка.

– Он весь день гулял, неужели еще не нагулялся? – проворчала мать, но тем не менее откинула задвижку и распахнула дверь, выпуская меня на улицу.

Мужчина не успел уйти далеко, я ощущал его верхним чутьем. Миновав ворота поселка, он шел по лесной дороге. И хотя он очень торопился, почти бежал, я легко догнал его через несколько минут, двигаясь по лесу параллельным маршрутом. Меня изрядно удивила его поспешность. Электрички здесь ходили каждые пятнадцать минут, он отнюдь не был обречен на долгое ожидание и, конечно же, знал об этом. На развилке он свернул вовсе не к станции, а к шоссе, озадачив меня еще больше.