Сергей Дубянский - Деревянный каземат

– …Катерин! Случайно не к нам?

Она обернулась. Дима – ее хозяин в те времена, когда она работала на «толпе», курил возле своего «Форда», и приветливо помахал рукой. Расстались они не так, как с Андреем, а по-дружески – просто Кате надоело вечно стоять в луже и мокнуть в старой дырявой палатке, только и всего.

– Привет, – Катя улыбнулась, – ты палатку новую купил, чтоб к себе звать?

– Бери круче, – Дима довольно надул щеки, – магазин построил, так что приходи.

– И сколько платишь?

– Три штуки, как всегда.

– Опять три штуки, – Катя вздохнула.

– А ты сколько хочешь?

– То, что хочу, я и не выговорю, – Катя игриво подмигнула, – ладно, я подумаю.

– Подумай, а то девчонки в один голос твердят, что без тебя им скучно. Кстати, а сейчас ты где?

– Нигде. Ищу, вот, работу.

– Так в чем дело?!..

– Говорю ж, подумаю, – и Катя пошла дальше.

Перспектива не казалась слишком радужной, но, по крайней мере, наличие запасного варианта освобождало голову от безрадостных мыслей о распределении материной пенсии на тридцать бесконечных дней. Задумавшись, она свернула за угол и чуть не врезалась в девушку; подняла голову, чтоб извиниться. …О, блин! Не зря говорят, что Воронеж – маленький и тесный!.. А наштукатурилась-то!.. И гриву выбелила!..

– Катька! – воскликнула девушка.

– Наташка, тебя и не узнать!

Они молниеносно обнялись, тут же отстранились и замолчали, придирчиво разглядывая друг друга. Масса информации, скопившейся за… да больше десяти лет прошло!.. готова была хлынуть потоком; только, вот, с чего начать?..

– Ну, ты как? – Наташа, наконец, дала толчок разговору.

– Нормально, – Катя вдруг поняла, что для нее это емкое слово характеризует все прошедшие годы, а для постороннего слушателя не значит ровным счетом ничего. Посмотрела на часы, – вообще-то, у меня есть чуть-чуть времени…

– Так пойдем, посидим где-нибудь. Сто лет тебя не видела!

Быстро перебежав улицу, они уселись за столик летнего кафе, которое Катя не причислила к разряду «нормальных», но искать чего-то другого уже не хотелось.

– Ты и не изменилась – все такая же, – Наташа подперла ладонями лицо, внимательно изучая бывшую одноклассницу.

– Да уж, конечно…

– Замуж-то вышла?

– Вышла и снова зашла, – Катя рассмеялась, – как в песне: «Красивая и смелая дорогу перешла…»

– Дети есть?

– Слава богу, не успели.

– А у меня дочка во второй класс ходит.

– Так родить-то, дело дурацкое, а потом?.. Вот, выйду за миллионера, сразу нарожаю кучу. Буду на «Мерсе» возить их в колледж, в бассейн…

– Дурочка ты, – заключила Наташа.

– Да не дурочка я, – Катя вздохнула, но не в ее правилах было жаловаться на жизнь, поэтому она спросила, – ты-то как?

– Я хорошо. Муж бизнесмен; не миллионер, но все же. Зимой в Австрию ездили, на лыжах катались…

– А ты умеешь? – удивилась Катя.

– Нет, но… – Наташа сделала невинные глаза, – все равно прикольно. Там такие ресторанчики клёвые.

Катя не знала, что сказать. У нее с детства отложилась мысль, что каждый получает исключительно то, чего заслуживает, и за любой, внезапно свалившийся подарок судьбы, тоже приходится платить – суть праздника лишь в том, что подарок заворачивают в красивую обертку. Словно подтверждая эту не убиенную формулу, Наташа вздохнула.

– Знаешь, поначалу я просто балдела, а потом чувствую, что угасаю. Скучно до безумия…

Катя подумала, что, скорее всего, это попытка примерить маску эдакой пресытившейся жизнью светской львицы, но не собиралась никого ни в чем уличать.

– А где сейчас дочка?.. – напомнила она.

– Дочка с няней; еще гувернантка ходит, – Наташа махнула рукой, развеяв образ идеальной мамаши, – я, тут, мужика завела. Знаешь, как адреналина добавляет?

– Как ты в школе была потаскушкой, так и осталась…

– Прямо уж, – Наташа обиделась, – сколько у меня их тогда было? Вовка Кривцов, да Макс. А у самой-то?

– Ладно, – Катя решила, что перебирать прошлое в таких подробностях не имеет смысла; в то время у нее тоже было много пацанов, только она не спала с ними, в отличие от Наташки…

– Заказывать что-нибудь будем? – спросила Наташа.

Катя решила, что дальнейший разговор вряд ли получится естественным и откровенным. Вечно ее язык все портил!..

– Не, пойду я, наверное, – она посмотрела на часы, – меня уже ждут. Наташ, ты не обижайся; это я так…

– Ладно, чего там, – видимо, удовлетворенная извинением, Наташа улыбнулась, – может, ты и права. Но от этого я ж не делаюсь хуже, правда?

– Правда, – честно согласилась Катя.

– Возьми, – открыв сумочку, Наташа протянула визитку, – звони, если скучно станет.

Катя повертела в руках тоненький картонный прямоугольник, где значились фамилия, имя и номер мобильного телефона – ни фирмы, ни должности. (…Впрочем, откуда б им взяться?..) и четко увидела эту визитку в виде газетного объявления рубрики «Досуг», но на этот раз ей хватило такта, чтоб промолчать.

– Позвоню, – сказала она, – пока.

– Пока, – Наташа сделала прощальный жест, несколько раз резко сжав пальцы с длинными бледно-зелеными ногтями, словно пыталась дотянуться до Кати, и тут же отключившись от общения, повернулась к плотному ряду бутылок с пивом, которой пестрел за стойкой.

Катя вынырнула из-под тента и пошла вперед, чтоб, миновав «толпу», вернуться к офису «Компромисса» с другой стороны. …Блин, придумают же название! Интересно, это просто так или оно что-то символизирует?.. Наташина история сразу сгладилась в памяти, а пройдя еще метров двести, Катя уже окончательно забыла о ней, сосредоточившись на предстоящем разговоре. …Конечно, хорошо б работать в такой конторе, получать такую зарплату, носить такие шмотки, только… Ирка-то как понеслась работать!.. Даже не поболтали. А чайку попить?.. Я сдохну с такими порядками… Да и компьютер, блин… Для нее он являлся одушевленным существом, чудом выпавшим из теории эволюции Дарвина.

По привычке, забежав в пару магазинов и сравнив цены с ценами Андрея (хотя, в принципе, ей это уже и не требовалось), Катя неожиданно обнаружила, что три часа, казавшиеся ужасно длинными в своей бесполезности, прошли. «Толпа» опустела и машины разъехались, освободив место для редких гуляющих парочек, а Ира уже стояла у входа, разглядывая прохожих.

…Прям, модель, – решила Катя, – хотя, одень меня так, я буду смотреться не хуже… Особой зависти при этом она не испытала, скорее, чисто женское состояние собственной нереализованности. Мужчина, как правило, страдает, когда ему не удается продемонстрировать, либо мозги, либо бицепсы, а женщина – внешность.