У каждого своя правда - Светлана Викторовна Бодрова
А вот он совсем один, уже взрослый. В стареньком трамвайчике он едет домой. Это был трудный день. Он потерял работу, потерял любимую, потерял веру. Веру во всё. Вокруг только ночь, одиночество, и тихий перестук колёс. Грустное воспоминание, но и от него никуда не деться. Шестая остановка.
Как только поезд тронулся, человек внутренне подобрался. Он и так чуть не уснул, заблудившись в закоулках памяти, а ему сейчас выходить. Он приоткрыл глаза, оценивая изменения. Почти пустой вагон вдохнул в него новую надежду. Оставалось совсем чуть-чуть, и он выберется из этого подземного ада, где зомби, как никогда, похожи сами на себя. И сколько бы ухищрений, приукрашивая мерзопакостную внешность, они не делали, им это не помогало. Он видел насквозь всю их гнилую сущность. Он один был особенным.
Поезд притормаживал, сбавляя ход, и человек напрягся, как сжатая пружина. Теперь ему необходимы были максимальная собранность и расчёт. Вагон последний раз дёрнулся, и замер. Тихо шипя, двери начали медленно открываться. Как только они раздвинулись на расстояние среднестатистического тела человека, он рванулся с места, и не оглядываясь, пулей выскочил на перрон. Его проводили несколько недоумённых взглядов. Но ему же было всё равно.
Он бежал. Бежал так, словно опаздывал на несколько столетий, и их непременно нужно было наверстать. Тяжело дыша, до боли в груди, он нёсся, желая только одного – поскорее покинуть проклятое место, где от разлагающихся на ходу трупов невозможно было дышать. Он уже не смотрел на них. Вперёд, только вперёд. Некоторые оборачивались на резво несущуюся, одетую как старуха фигуру, но в силу своей посмертной инфантильности тут же забывали о ней. Перрон, лестница, переход, лестница, ещё переход, турникет…, и двери.
Всё ещё тяжело дыша, на разломанной вандалами лавочке сидел человек. Здесь в кустах, в дальнем углу двора, куда не забредали даже кошки, он сидел на переломанных досках и наслаждался счастьем. Он сделал это! Он наконец-то сделал это! И пусть не в первый раз, но и такой путь уже был большим достижением. Его не заметили, не схватили. Он снова проделал большую часть пути, и не попался. Есть чем гордиться! Человека вела путеводная звезда, и она не покинет его. Не имеет права! С каждым выдохом он выталкивал из лёгких смрад, накопившийся в них во время подземного путешествия. С каждым вдохом ему дышалось всё легче и свободнее. Наполовину он уже победил.
На заветной остановке не было ни одного полуразложившегося чудища. Никого вообще. Ему явно кто-то помогал. А когда возле него остановилась пустая маршрутка, он уже даже и не удивился. Он король, царь, Бог! Ещё чуть-чуть, и всё изменится. Он найдёт своих, и будет жить, как и прежде, без постоянного страха и оглядки по сторонам.
Водитель даже не успел до конца остановиться, когда он выскочил из салона, завидев вдалеке вожделенную стену леса. Так далеко он ещё не заходил. Последний раз его, упирающегося, вынули на предыдущей остановке. Но зомби тупы, их легко обмануть, что он, собственно говоря, и сделал.
И вот он один стоит практически перед финишной чертой. То, к чему он стремился рядом, осталось только «руку протянуть». Тюрьма далеко, полчища зомби тоже, но как же оказалось трудно сделать эти последние шаги, и узнать, наконец-то, истину. Ведь все его теории в конечном итоге могут оказаться ошибочными. Вдруг он жестоко ошибался? Вдруг там за лесом всё то же самое? Там тоже нет людей, а по улицам бродят полуразложившиеся трупы? Ведь тогда выяснится, что он действительно последний из людей….
От таких мыслей человека прошиб холодный пот. В какую-то секунду он даже хотел всё бросить, и вернуться обратно в квартиру. И пусть там не жили такие же как и он, но там жила надежда. А это единственное, что у него оставалось. Но не зря же он остался человеком?
Собрав всю волю в кулак, он медленно, словно нехотя, сделал первый шаг, второй, и дело пошло. Заветный лес приближался. Вначале он еле шёл, робко, сгорбившись, нежно прижимая к груди заветный узелок. Но чем больше шагов было сделано, тем размашистее они становились. А когда в лицо ему пахнул прокравшийся меж деревьев прохладный ветерок, он побежал. Вся его беготня от мертвяков была лишь медленным черепашьим шагом, по сравнению с тем, как он бежал сейчас. Он убегал от страха и ненависти к своей мечте, которая вот-вот должна была сбыться.
Бег его прервался, когда ближайшая изумрудная листва была уже на расстоянии вытянутой руки. Ещё шаг, и его безумный побег удался. Но в этот миг, в полной тишине, сопровождающей его все последние годы, он ощутил мощный удар по затылку. Словно наткнувшись на невидимую преграду, он споткнулся, и всё ещё не веря в происходящее, начал падать вперёд. Запах нагретой травы оглушил его, в глазах плясали зелёные блики, и собираясь вместе, они превращались в чёрную бездонную пропасть. А он всё ещё тянулся рукой к ближайшему стволу, слабеющими пальцами ловя ускользающую мечту.
– Игорёк, ну зачем ты его так? Ну можно же было просто скрутить, а не бить со всей дури.
Молоденький парень в полицейской форме осуждающе смотрел на старшего напарника. Тот в ответ только хмыкнул.
– Ребята в прошлый раз тоже решили «просто скрутить». Не хуже тебя оказались. Моралисты, мать их. У одного три шва на голове, другой теперь со штырём в ноге ходит. Так что уж извини, лучше я его, чем он меня.
У молоденького парня, ещё не привыкшего к жестокости, в глазах стоял ужас.
– А с чего он вообще такой стал? – Он с опаской кивнул на одетое в старческие обноски бесчувственное тело, распростёртое на земле.
– Да хрен его знает. Наши говорят нариком он был со стажем. Ну и попал на передоз. Спасти то его успели, только вот в «кукушке» что-то перемкнуло. Мало того, что не слышит, и говорить не может, так ещё и из дома постоянно пытается убежать. И всё время по одному и тому же маршруту. Мы его всем отделом уже наизусть выучили. Ну а с матерью его у нас негласная договорённость. Сейчас домой его отвезём, и получим на руки энную сумму наличными. Так что считай, скалымил, напарник! – Радуясь, он похлопал паренька по плечу. – Всё, хорош трындеть. Давай, ты за руки, я за ноги, и потащили. Нас уже ждут.
Медленно приходя в сознание, человек открыл глаза. Он лежал
