Андрей Каминский - Проект "Плеяда"

— Нет! — Наташа шарахнулась к стене, — пошел вон! Я буду кричать!

— Кричи, — заржал охранник — тут много кто кричит, никто и внимания не обратит. Ну, покажешь чему у япошек научилась, блядь фашистская!?

Наташа пыталась упираться и кричать, когда здоровый как медведь охранник, стянул ее за ноги на пол. Девушка хотела вцепиться ногтями в отвратительную рожу, но охранник одной своей лапищей перехватил обе ее руки, развернул спиной к себе и заставил опуститься на четвереньки. В этот момент на ее шею с силой опустилось ребро ладони, от чего Наташа чуть не потеряла сознание. Она уже не сопротивлялась, когда энэквэдист, пыхтя от вожделения, запустил пальцы в ее кунку, грубо раздвигая нежные складочки. Затем он вынул руку, но Наташе от этого легче не стало — толстый как сосиска палец протолкнулся в ее заднепроходное отверстие, заставив ее заорать от боли. Не обращая внимания на крики своей жертвы, верзила охранник смазывал анус ее женскими соками.

— Таких как ты в кунку брать нельзя, — пропыхтел охранник, — она тут другим достается. Хорошо что черт сделал бабе две дырки. Хоть и нет его, черта, а все равно хорошо.

С этими словами он подтянул выше наташины бёдра, сильными руками раздвинул пышные белые ягодицы, прижался всем телом, и одним мощным толчком вошел. Девушка зарыдала от боли и стыда — подобные действия всегда ассоциировались у нее с чем-то грязным, предельно унизительным. Огромная дубина разрывала ее на части, пробивая, как казалось Наташе, ее внутренности до желудка. Она кричала, пока не сорвала голос, пыталась вырываться, но бугай-охранник цепко держал ее за бедра, размашисто вгоняя свой кол. В какой-то миг боль стала настолько невыносимой, что девушка потеряла сознание, все еще осознавая, что ее продолжают насиловать.

Когда она очнулась, охранник уже стоял у двери, гремя ключами.

— Ты поешь там, — он усмехнувшись кивнул на стоящую на полу миску, — не вздумай расплескать — языком заставлю с пола собирать. А если что понравилось — зови. Нас тут трое, зови Фрола Астахова, меня то есть. Повторим, если хочешь.

Он мерзко хохотнул и вышел за дверь, через мгновение, зазвенев ключами. Наташа, преодолевая страшную боль, встала и, ковыляя, легла на кровать, ощупывая зад из которого сочилась вязкая жидкость. Наташа в бешенстве стукнула кулачком по кровати, ее тело содрогалось от злых беззвучных рыданий.

Уже позже, когда боль слегка стихла, Наташа ковыляя спустилась с кровати и подняла с пола миску с уже остывшей бурдой. Боль, стыд и унижение переполняли ее, но и они отступали на второй план перед ненавистью. Теперь Наташа хотела не просто выбраться отсюда, она жаждала уничтожения этого вертепа. И осознание бессилия, ничтожества перед поднявшейся тут махиной наполняло ее бессильным бешенством.

За ней пришли скоро. Снова лязгнул засов и в комнату вошел давешний знакомец — Фрол и еще один охранник, столь же уродливый, но не рыжей, а темно-каштановой масти. Вдвоем они вывели Наташу в коридор и провели в душ. Фрол при этом держался так, будто и не было ничего — обычный конвоир, с равнодушно-пренебрежительным отношением к узнице. Стоя озябшими ногами на покрытом грибком кафельном полу и моясь куском хозяйственного мыла под чуть теплыми струйками, Наташа думала о том, что еще за мерзости готовит ей это проклятое место.

Рядом на лавке лежала чистая одежда — что-то белое, весьма напоминающее больничный халат. Несколько поколебавшись, Наташа все же одела его — ее собственную, пропахшую потом, грязную одежду у нее отобрали еще перед входом в душевую.

— Оделась? — буркнул Фрол и внезапно гадко улыбнулся во весь свой щербатый рот, — настоящая красавица стала.

— Ага, мне это недолго, — неожиданно для себя самой съязвила Наташа, — это тебе хоть неделю отмывайся, краше не станешь.

Фрол застыл с открытым ртом, а его напарник не стесняясь, заржал.

— Умная стала? — зло сказал охранник, — ну ничего, посмотрим, как ты запоешь там, куда попадешь скоро. Давай, шевели ножками.

Наташа ожгла его ненавидящим взглядом, но пошла вперед. Они прошли еще несколько коридоров, затем поднялись по лестнице, оказавшись в новом коридоре — более коротком, чем предыдущий. Заканчивался он большой железной дверью, чуть ли ни на всю стену. Фрол нажал на красную кнопку и большая створка бесшумно отъехала в сторону.

— Давай, проходи — сказал Фрол и Наташа шагнула вперед, отметив про себя, что ее конвоиры ведут себя менее уверенно, будто боясь того, что ждет их наверху.

Кабина лифта плавно устремилась вверх, после чего остановилась, и двери бесшумно раздвинулись. Сейчас они находились в более благоустроенном месте — тщательно отполированные стены коридора, ковры на полу, даже картины на стенах. Наташа узнала некоторые: «Восстание на броненосце Потемкин», «Ходоки у Ленина», Сталина с бурятской девочкой на руках — сейчас, говорят, Марксина Князева отправилась вслед за репрессированным отцом по обвинению в участии в деятельности «Монгольской фашистской организации». В специальных нишах стояли мраморные бюсты — Маркс, Ленин, Сталин — словно идолы некоей религии.

Коридор и тут закончился массивной дверью — только не железной, а из мореного дуба. С двух сторон от нее стояли подтянутые молодые офицеры, в новенькой с иголочки форме и с кожаной портупеей на бедре. При виде охранников у обоих как по команде появилось на лицах одинаково брезгливое выражение.

— Вот, — подобострастно улыбнулся Фрол, — привели вражину.

— Вижу, — кивнул чернявый парень, с явной примесью китайской крови. Его напарник напротив выглядел чистокровным русаком — голубоглазый со светло-русыми волосами и россыпью веснушек на курносом лице. Он приоткрыл дверь и с некоторой даже галантностью пригласил Наташу внутрь. Не оглядываясь, та шагнула вперед.

За дверью обнаружилась большая комната, с яркими лампами и шикарным персидским ковром на полу. Прямо напротив Наташи возвышался массивный стол, над которым красовался вырезанный в стене барельеф с наложенными друг на друга профилями большевистской Четверицы: Маркс-Энгельс-Ленин-Сталин. Над ними был растянут большой красный флаг.

Шагнув вперед, девушка заметила какое-то движение по бокам. Оказывается, возле двери стояли еще двое НКВДистов и Наташа почувствовала, как они напряглись при ее виде.

— Не волнуйтесь товарищи, — послышался громкий голос, — пусть она теперь волнуется. Садитесь, товарищ Севастьянова. Разговор будет тяжелым, хотя и долгим.

За столом под изображениями вождей сидела колоритная троица. В центре ее находился худощавый мужчина с мелкими чертами лица и бегающими карими глазами. Темные волосы уже начинали редеть, хотя на вид этому человеку едва-едва перевалило за сорок. На петлицах суконной гимнастерки красовались три ромба комиссара ГБ второго ранга. Это был Евгений Свечкарев, официальный руководитель Центра, отвечающий за разработку проекта «Плеяда».