Лана Синявская - У черта на посылках

– Стоп! Стоп! – Заорал выскочивший откуда-то сбоку дядька, напоминающий сморщенный огурец – переросток. На голове вместо огуречного хвостика у него торчал пучок волос. Мужичок выглядел не менее чокнутым, чем девицы посреди комнаты. Он орал и топал ногами, а провинившиеся актрисы старательно втягивали головы в плечи. Впрочем так поступали только две из них. Третья просто отвернулась, не обращая внимания на громы и молнии сверкающие в павильоне.

– Анжелика! Ты испортила уже третий дубль! – Брызжа слюной, надрывался режиссер. – Нельзя ли попросить вас быть немного серьезнее? Еще раз! Все по местам!

Девушки покорно разбрелись по комнате, выполняя его распоряжение. Одна даже легла на пол, притворившись мертвой. К ней подскочила какая-то женщина с баночкой в одной руке и тонкой кисточкой, что-то там подрисовала у нее на лице быстрыми и точными движениями, а потом так же быстро убежала. Я увидела другую женщину, с хлопушкой в руках, но она не успела хлопнуть ей, как показывают в фильмах, потому что все внезапно остановилось.

– Прошу сделать перерыв. – Услышала я знакомый голос. – Эта сцена мне кажется неудачной. Я хочу подумать, как это исправить. Всем спасибо. Продолжим завтра с утра.

Никто, кроме режиссера не стал возражать Кибиткину, да и тот быстро сник и первым выбежал из комнаты. Понятно, кто у нас главный. Надо же, как здесь считаются с господином Кибиткиным. Что-то я не слышала, чтобы писателей и сценаристов киношники принимали в расчет. Вот тебе и бывший слесарь.

Когда началась буря, Роман куда-то испарился. Я чувствовала себя неловко, стоя в узком предбаннике и ожидая, когда все присутствующие покинут комнату. Их оказалось гораздо больше, чем я могла себе представить. Ни все шли и шли, а сам Кибиткин оставался в комнате, о чем-то беседуя с темноволосой актрисой. Мимо меня проскользнула маленькая Анжелика. Она низко опустила голову, но я все равно успела заметить повисшие на длинных ресницах слезинки. Бедняга, ей здорово досталось.

– Вы все-таки успели! – Радостно гаркнул Кибиткин мне в самое ухо, когда я отвернулась, смотря вслед Анжелике.

– Куда? – Спросила я, удивленно взглянув на его сияющую радостью физиономию. – Кажется, на сегодня работа закончена. Наоборот, я опоздала.

Я говорила довольно холодно, так как уже не чувствовала, что поступила правильно, примчавшись сюда и попав в совершенно непривычную для себя среду. Еще меньше радости вызывало у меня присутствие господина Кибиткина с его восторгами. Честное слово, он вел себя так, как будто увидел родную дочь после долгой разлуки.

– Вы, наверное, устали с дороги. Но все равно, придется кое-что сделать. Конечно, после того, как вам покажут вашу комнату. – Торопливо сменил он тему.

– Что именно мне надо сделать? – Спросила я, удивленная в первую очередь тем, что предстоит ночевать в этом доме, похожем на декорацию к мультфильму.

– Совсем немного для начала. Вы должны прочитать книгу, по которой снимается фильм. – Он потянул мне увесистый томик, на яркой обложке которого синюшный вампир вонзал неправдоподобно белые клыки в услужливо подставленную нежную шейку томной красотки. Все это действо разворачивалось на фоне обязательного ночного пейзажа с мутной луной и летучими мышами. На горизонте художник старательно изобразил силуэт дома, до отвращения похожего на тот, в котором мы в данный момент находились.

– Это что, про вампиров? – Задала я очевидно глупый вопрос.

Кибиткин нервно хохотнул и потер руки.

– Я бы назвал свих героев несколько иначе. Дети дьявола, так будет точнее. Вы поймете, когда прочитаете.

– Дети кого?

– Дьявола, моя дорогая. Хотите сказать, что никогда о нем не слышали?

– Хорошо, что не видела. – Мрачно изрекла я, имея в виду, что услышать в последнее время об этом представителе темных сил можно так часто, что он того и гляди начнет мерещиться во плоти. Иногда создается впечатление (особенно, когда глядишь на то, что творится в нашей стране), что Дьявол вовсе не такая уж вымышленная фигура.

– Это вы напрасно милочка. – С укоризной проговорил Кибиткин, лукаво грозя мне пальчиком (от такого поворота у меня просто-напросто отвисла челюсть) и наставительно произнес:

– С дьяволом нужно время от времени общаться, хотя бы для того, чтобы знать его слабые стороны и быть в состоянии его отвергнуть. Если вы никогда не испытывали искушений, их очень трудно избежать. Уж поверьте моему опыту.

– Верю. Прочту. Так я пошла? – Я решила не раздражать ненормального, поэтому сочла за лучшее со всем соглашаться.

– Конечно, идите. Я сейчас позову кого-нибудь, чтобы вас отвели в вашу комнату. Он, как недавно Роман, ухватил меня за руку и вытащил за собой в коридор, взывая к кому-то:

– Елена Николаевна! Елена Николаевна!

Его призыв невозможно было не услышать, и искомая Елена Николаевна возникла буквально через минуту. Восторг на ее лице, граничащий с обожанием, предметом которого был господин Кибиткин, сменилось откровенной скукой, когда он, бурно жестикулируя, стал объяснять ей, в какую комнату меня надо поселить. Она – о, ужас! – даже осмелилась возразить ему, сказав что-то вроде:

– Но ведь та комната предназначена для Александра Гордеева, он все таки звезда.

После этих красноречивых слов мне должно было стать понятно, что я в ее глазах не только не звезда (что, впрочем, никто не оспаривал), но и вообще – полное ничтожество. Однако, Кибиткин посуровел и приказал выполнить его распоряжение немедленно. Пришлось Елене Николаевне подчиниться.

– Пойдемте со мной. – Бросила она, не поворачивая головы, и повела меня в закуток рядом с туалетом, где висела деревянная полированная доска с гвоздиками для ключей, на которой было написано: «Комнаты для гостей».

Отдавая мне ключ, она ворчливо объяснила, где находится комната. В конце не удержалась и спросила:

– Вы надолго?

– Надеюсь, что да. – Искренне ответила я.

– Осторожнее с мебелью, не вздумайте сломать что-нибудь. Я потом проверю. – Выдала она последний залп из всех орудий. Очень хотелось сказать в ответ какую-нибудь гадость, но я не стала этого делать. В конце концов, я ведь и в самом деле обычный человек, а не какая-нибудь знаменитость. Главное, чтобы этот Гордеев, для которого была предназначена комната, не стал устраивать разборки. Двоих мне не потянуть. Кстати, Гордеев – это тот самый или просто однофамилец?

Лестницы, отсутствие которых так озадачило меня в первый момент, обнаружились в противоположном от входа конце дома. Дубовые, с отполированными ступеньками и перилами, они блестели и были приятны на ощупь. Прямо перед лестницей коридор соврачива неправо под прямым углом. Моя комната находилась в самом конце. Не в силах спокойно пройти мимо такой красоты, я положила руку на перила, поглаживая гладкое дерево, как вдруг услышала шаги наверху. Не ожидая подвоха, я подняла голову, и мне стало совсем нехорошо. Я позабыла и про перила, и про злополучную комнату, так как прямо над собой увидела стоящую на самом верху Инну Теодоровну…Ее кулаки упирались в бедра, толстая кожа на лбу собралась складками. Она посмотрела на меня и засмеялась своим лающим смехом, хлопнув широкой ладонью с обломанными ногтями по перилам. Шлепни она так меня, и пары бы ребер как не бывало. Я буквально вжалась в стену, дрожа и обливаясь потом. Эта женщина пугала меня как никто другой. Даже здесь, в доме, наполненном людьми, она нагоняла на меня панический ужас. Я бы убежала со всех ног, если бы у меня остались силы для побега. Если бы она начала спускаться с лестницы, а грохнулась бы в обморок, но она резко перестала смеяться, развернулась и исчезла из вида. Хлопнула дверь. Я негромко всхлипнула.