Лана Синявская - У черта на посылках

– За какой срок? – Ляпнула я, видимо, тронувшись умом от неожиданности.

– За тот, который вы согласитесь проработать у меня, пока я не найду вам замену. Даже если для этого понадобится один день.

Господи, где были мои мозги, когда я это слушала? Ну как можно было не понять, что если человек, который годами платил своим секретаршам копейки, предлагает тысячу условных единиц за один день работы, то с этим что-то не так? Да что толку сожалеть. В тот момент у меня вместо мозгов был омлет, и я слушала Кибиткина, как завороженная. Его предложение даже казалось мне заманчивым. Еще бы, от фамилий актеров, которые он называл, у кого угодно голова бы закружилась. Кроме того, мне казалось, что это совершенно безопасно. Там, на съемочной площадке, будет множество людей, и не будет Инны Теодоровны. Что плохого может со мной случиться?

Когда я закончила разговор и положила трубку, голова моя была как в тумане. Ничего не видя перед собой, я побрела на кухню, глупо улыбаясь своим мыслям. Даже жуткий запах не сразу вывел меня из состояния эйфории. Опомнилась я слишком поздно, весь кофе, оставленный без присмотра, не только вытек на плиту, но и прикипел к ней намертво, превратившись в каменный уголь. Но даже это не могло меня остановить.

Мне надо говорить о том, что через два часа я на полной скорости неслась по шоссе, торопясь прибыть на место до наступления темноты? Думаю, не стоит. Диагноз и так предельно ясен…

Через полтора часа, когда я отмахала больше сотни километров, современный многоярусный автобан перешел в привычную «совковую» трассу, впрочем, вполне культурную, по крайней мере, выбоин и прочих «приятных» неожиданностей на ней было мало. Машинка моя, словно почуяв свободу, неслась по дороге, легко выжимая сто километров в час. До самых «Зубцов» вокруг были только леса и поля, нежно-зеленые от молодой листвы. Через опущенное стекло мое лицо обдувал теплый ветер, пахнущий только что лопнувшими почками и сырой землей. Я радовалась этому ветру, солнцу, лесному запаху, в общем, тому, что вырвалась, наконец, из зоны сплошной экологической катастрофы. Надо же, а я и не чувствовала, живя в Москве, насколько отвратительным воздухом мы все там дышим. Принюхалась, что ли?

Проезжая «Нелидово», я заметила возле обочины, под указателем с непонятной надписью «Шахта № 4», сидящих на корточках мальчишек, а перед ними, на уложенном поверх двух кирпичей куске белого пластика, вареных раков. Красные, усатые, клешнястые раки были не слишком большими, но выглядели так аппетитно, что мне ужасно захотелось их попробовать. Я остановила машину и купила сразу три кучки, в общей сложности получилось штук пятнадцать. Пацаненок в оранжевой штормовке и синей джинсовой кепке, который был похож на самого главного в этой пестрой ватаге, с самым серьезным видом отсчитал мне сдачу и, подражая взрослым торговцам, сказал:

– Приезжайте еще.

– Спасибо, обязательно. Скажите, а далеко еще до «Березовой рощи»?

Мальчишки переглянулись и уставились на меня во все глаза. Самый маленький хихикнул.

– Вы из кино? – С любопытством спросил вожак.

– В некотором роде. – Кивнула я, не вдаваясь в подробности. Похоже, весть о съемках фильма уже успела разнестись по округе. Меня несколько смущало только напряженное выражение на мальчишеских лицах. Лишь малыш продолжал улыбаться. Спросить, что их так озадачило, я не решилась, да и вряд ли можно было рассчитывать на искренний ответ, но появилось смутное ощущение какой-то недоговоренности. Парень в штормовке как будто хотел что-то сказать, но внезапно передумал и стал объяснять дорогу. Делал он это толково, так что я быстро все поняла.

– Проедете еще пятнадцать километров, – говорил он, – там увидите поворот налево, дорога ведет в лес, вот по ней и езжайте. Как проедете лесную школу, там уже недалеко, километров десять. А усадьбу увидите сразу, дорога прямо в нее упирается.

Под конец мальчишка говорил все быстрее, как будто торопился отделаться от меня. Недоумевая, что же произошло, я, поблагодарив их, вернулась в машину, бросила пакетик с раками на заднее сиденье и тронулась с места. Оглянувшись в последний раз, я увидела, что мальчишки сбились в кучу и что-то оживленно обсуждают, время от времени бросая в мою сторону встревоженные взгляды. Ох уж эти мальчишки, любят они из всего делать тайну. Улыбаясь собственным мыслям, я неспешно катила по дороге, внимательно глядя по сторонам, чтобы не пропустить нужный поворот.

Старалась я не зря. Дорога, что ответвлялась от основной трассы, оказалась узкой и сразу уходила в густой лес, петляя между деревьями. Я обратила внимание, что асфальт был совсем новый, значит, положен недавно. Интересно, как выглядела дорога до этого? Мне не слишком пришлись по душе многочисленные крутые повороты, я опасалась встречного транспорта, но до сих пор мне везло, я продвигалась вперед в полном одиночестве.

Немного в стороне от дороги появилась красная кирпичная стена. Нетрудно было догадаться, что это территория лесной школы, так как верхом на стене сидела рыжая девчонка. Она проводила меня внимательным взглядом и снова уставилась на высокую сосну, по которой, как я успела заметить, прыгал дятел.

Мальчишки сказали верно, не заметить усадьбы было невозможно, хотя первыми я заметила трех парней в камуфляже.

– Вы к кому? – Подходя ближе, спросил один из них, впрочем, довольно дружелюбно. – Здесь частная территория.

– Я секретарь Кибиткина. На съемку.

– Проезжайте. Только не к дому. Видите объездную дорожку? Вот по ней и езжайте, прямиком до стоянки. Машину там оставите, а уж к дому придется пешочком. Там недалеко.

Я кивнула и направилась в указанном направлении. Проехав немного вперед, я поняла, почему здесь так много охранников (За кустами я заметила еще двоих, таких же пятнистых). Дом стоял прямо посреди леса, никакого забора не было. К парадному подъезду с высокой мраморной лестницей вела выложенная желтой плиткой подожка, по обе стороны от которой шли два ряда затейливо стилизованных под старину фонарей. Дом меня озадачил. Я точно знала, что Кибиткин пишет исключительно мрачные мистические романы, а в таком интерьере впору снимать мелодраму девятнадцатого века. Это была типичная русская усадьба, построенная в стиле ампир. Небольшая, два этажа и мансарда. Вокруг первого этажа шла широкая терраса, огражденная коваными ажурными перилами. Перед парадной дверью из тонированного желтоватого стекла, увенчанной похожей на половинку лимона, аркой – портик с шестью белоснежными, стройными колоннами. Второй этаж чуть уже первого, зато слева и справа – просторные балконы с забавными лошадками на балконных решетках. Домик был тщательно отреставрирован, выглядел как картинка, и презабавная. Мне было интересно, кому пришло в голову выбрать для окраски стен такого изысканного строения цвет молодой травы? Заказчику? Странные тогда у него вкусы, хотя, надо признать, выкрашенный подобным образом, дом выглядел более чем оригинально, особенно на фоне обступивших его со всех сторон густо-зеленых елей. Название «Березовая Роща» подходила к этим местам так же, как травянистая окраска для строгих стен здания эпохи классицизма. Нет, березы там были. Их нежная зелень на фоне еловых ветвей напоминала легкую газовую ткань, разбросанную по темному бархату. Но мне удалось насчитать всего пяток этих белоствольных красавиц, что для рощи, согласитесь, маловато.