Мистические истории. Призрак и костоправ - Маргарет Уилсон Олифант
Больше к этой теме не возвращались, разве что полковник запретил Ливи подвергать себя риску, разъезжая по Мур-роуд в одиночестве. После этого трое мужчин стали осматривать дорогу и стеречь в засаде этого безволосого – то ли бродягу, то ли призрака. На следующий вечер их терпение было вознаграждено: в курительную комнату поспешно вошел Чаддам и сообщил, что в живой изгороди под окном столовой слышится кашель. Час был ранний, хотя вечернее небо затянули облака и вокруг уже стемнело.
– На этот раз я с ним разберусь как надо! – воскликнул полковник. – Тихонько выйду через черный ход и затаюсь в живой изгороди у дороги, рядом с воротами в поле. Вы двое должны изловчиться и подогнать его ко мне. На фоне неба он будет хорошо виден – а если вздумает драться, я всажу в него заряд четвертого калибра.
Полковник прокрался вдоль дороги, а остальные принялись осматривать заросли и изгородь. Флаксман Лоу был крайне удручен тем, что приходится решать интересную загадку столь лобовым способом. Тем не менее он понимал, что в данной ситуации противиться воле полковника бесполезно. Когда, обойдя изгородь, они с Чаддамом встретились, то увидели длинную фигуру, которая неуклюже, но быстро ковыляла по дороге в ту сторону, где укрылся полковник.
Оба стояли не шевелясь и ждали развития событий, но минуты текли одна за другой, а напряженная тишина не прерывалась. Затем отправились на поиски полковника.
– Эй, полковник, у вас все в порядке? – крикнул Чаддам, приближаясь к воротам, что вели в поле.
Полковник выпрямился не без помощи Чаддама.
– Вы видели его? – прошептал он.
– Кажется, да. Почему же вы не стреляли?
– Потому что, – сказал полковник хрипло, – у меня не было оружия!
– Но вы же взяли с собой ружье?
– Да.
Флаксман Лоу зажег свой фонарь, и, когда вокруг разлился свет, в траве что-то блеснуло. Это оказался приклад от ружья полковника. Чуть дальше они натолкнулись на ружейный ствол из дамасской стали, согнутый и скрученный в шар, словно это была тонкая проволока. Полковнику пришлось объяснить:
– Я увидел, что он приближается, и думал шагнуть навстречу, но впал в ступор – и не мог шевельнуться! Ружье у меня выхватили, а сопротивляться не нашлось сил – не знаю почему. – Он взял ружейный ствол и внимательно его осмотрел. – Я сдаюсь, Лоу. Человеческие руки на это не способны.
За ужином Флаксман Лоу неожиданно обронил:
– Похоже, недавно здесь было землетрясение.
– Откуда вы знаете? – спросила Ливи. – Ходили к карьеру?
Лоу ответил, что нет.
– Это было совсем небольшое землетрясение, такое слабое, что даже газеты не потрудились о нем упомянуть! – продолжала Ливи. – Мы не почувствовали никакого толчка и, по сути, ничего не знали о нем до тех пор, пока нам не рассказал доктор Петтерпед.
– Должно быть, случился оползень? – предположил Лоу.
Прелестные глаза Ливи широко раскрылись.
– Похоже, вам все-все известно, – удивилась она. – Да, оползень был как раз у старого карьера.
– Я хотел бы завтра осмотреть это место, – сказал Лоу.
На следующий день, когда полковник и двое приглашенных им соседей отправились к охотничьим угодьям, Флаксман Лоу в сопровождении Чаддама пошел исследовать оползень.
Они остановились на краю возвышенности. По другую сторону низины с множеством заросших камышом озер виднелся неровный красновато-бурый склон и на нем – крутой срез с обнажившимися пластами. Правее этого места находился старый карьер, а в сотне ярдов левее – одинокий дом и извилистая дорога.
Спустившись в низину, Лоу долго не покидал топкую площадку между дальним краем карьера и местом недавнего оползня. Он старательно простукивал слои молоточком, уделяя особое внимание узкой черной трещине, вокруг которой возился в сосредоточенном молчании, сопя и принюхиваясь. Наконец он позвал Чаддама.
– Вот здесь был небольшой выброс газа – редкого газа, – сказал он. – Я почти не надеялся найти его следы, но сомнений нет.
– Еще бы! – усмехнулся Чаддам. – Вы так сказали, будто сами при этом присутствовали.
– Нет, в самом деле, картина очень даже убедительная. И вы говорите, это произошло недели две назад?
– Пожалуй, чуть больше. За пару дней до моего падения в пруд.
– Нет ли в округе больных – в этом коттедже, например? – спросил Лоу, присоединившись к Чаддаму.
– С какой стати? Этот газ – он что, ядовитый? Тут живет один из служащих полковника, по имени Скалли, у него была пневмония, но он уже шел на поправку, когда случился оползень. С тех пор ему становится все хуже и хуже.
– А с ним кто-нибудь есть?
– Да, семья полковника послала за женщиной, чтобы ухаживать за ним. Скалли – очень славный парень. Я часто его навещаю.
– По-видимому, так же поступает и этот безволосый господин, – добавил Лоу.
– Нет-нет, и это самое странное. Ни Скалли, ни сиделка, которая за ним присматривает, ни разу не видели человека, соответствующего описанию Ливи. Не знаю, что и думать.
– Первое, что нужно сделать, – немедленно забрать Скалли отсюда, – решительно распорядился Лоу. – Давайте пойдем к нему.
Скалли выглядел вялым и сонным. Глядя на двух посетителей, сиделка опечаленно покачала головой:
– Он слабеет день ото дня.
– Немедленно заберите его отсюда, – повторил Лоу, когда они вышли наружу.
– Мы могли бы пригласить его в Лоу-Риддингс, но, кажется, он слишком слаб для переезда, – с сомнением ответил Чаддам.
– Мой дорогой друг, для него это единственный шанс выжить.
Члены семьи Дэймли устроили все для переезда Скалли к ним в дом при условии, что доктор Томсон из Нербери даст свое согласие. Поэтому во второй половине дня Чаддам отправился на велосипеде к врачу в Нербери, чтобы это обсудить.
– На вашем месте, Чаддам, – напутствовал его Лоу, – я постарался бы вернуться прежде, чем стемнеет.
К сожалению, доктор Томсон посещал больных и не вернулся до наступления темноты, когда перевозить Скалли было уже слишком поздно. Покинув дом врача, Чаддам поехал на станцию – узнать о посылке из библиотеки Мьюди[113]. Книги пришли; Чаддам достал пару томов, чтобы миссис Дэймли могла немедля погрузиться в чтение, но, пока он прилаживал книги ремнем к рулю велосипеда, он вдруг сообразил, что если не поедет домой по Мур-роуд, то к ужину ему не успеть.
Итак, он свернул на пустынную дорогу, которая вела через верещатник. Сумерки сгущались, постепенно переходя в ясную холодную ночь, на бледном прозрачном небе поднялась луна. Обширная вересковая пустошь, сиреневая днем, при лунном свете сделалась черной как смоль, и через нее тянулась вдаль белая лента дороги. Чаддам, вдыхая свежий ночной воздух, проворно катил по ровной поверхности, подгоняемый легким ветерком.
Вскоре он достиг
