Брайан Ламли - Демогоргон

Трэйс сначала взглянул на него лишь уголком глаза, а затем решился взглянуть на него открыто. Но всего лишь раз. Этого было вполне достаточно. Лицо незнакомца мгновенно отпечаталось у Трэйса в памяти так, что позже на досуге он мог внимательно рассмотреть его и отправить в один из ящичков своего мысленного архива.

Незнакомец сидел нееестественно прямо, будто кол проглотил. Одет он был в дорогой костюм, да и сам производил весьма внушительное впечатление. На вид ему было где-то между сорока пятью и пятьюдесятью пятью, голову украшала серо-стального цвета шевелюра, глаза отливали голубизной, а кожа была удивительно чистой и бледной. Он был не так худ, как Трэйс, зато чуть выше его ростом, и вид у него был какой-то замкнутый, неприветливый — даже скорее неприступный — а его речь, когда он отвел взгляд от Трэйса, чтобы заказать у бармена еще порцию бренди, оказалось исключительно правильной, как у настоящего итонца. Трэйс точно не знал, как должны выглядеть отставные гвардейские офицеры — он мог руководствоваться только почерпнутыми из фильмов смутными представлениями — но решил, что возможно именно так. Или незнакомец больше походил на мужскую модель для модного женского журнала?

К тому же (Трэйс мысленно пожал плечами) вполне возможно, что этот человек вовсе не наблюдал за ним. Рядом с Трэйсом сидела довольно смазливая медленно накачивающаяся водкой и непрерывно хихикающая девица.

Скорее всего, незнакомец поглядывал именно на нее. И, возможно, даже тешил себя надеждой провести вечер с милашкой, которой вполне годился в отцы.

Стоящий за стойкой бармен Фредди поднял бутылку виски и вопросительно взглянул на Трэйса. Тот отрицательно покачал головой и знаком дал понять, что ему достаточно. Фредди обслужил еще кого-то и через несколько мгновений окликнул Трэйса.

— Тебя, — сказал он, кивнув на дверь рядом со стойкой. За этой дверью начинался коридор, в котором располагались туалеты, висел телефон, а в конце был запасной выход на улицу.

Трэйс удивленно поднял брови. К телефону? Его? Он пожал плечами и отправился в коридор. Должно быть, Джилли решила еще раз послать его куда подальше или что-нибудь в этом роде. В коридоре на шнуре болталась трубка.

Держа в правой руке стакан с недопитым виски, Трэйс неуклюже взял трубку левой рукой и зажал ее между щекой и плечом.

— Алло?

— Чарли Трэйс? — осведомился голос с едва уловимым иностранным акцентом.

— Да, это я, — ответил Трэйс.

— Просто решил, что вам будет интересно узнать, — флегматично продолжал его невидимый собеседник. — Мистер Картер решил вернуться на неделю раньше. Прилетит ближайшим же рейсом. Думаю, скорее всего в следующий четверг.

Трэйс от неожиданности едва не выронил стакан и тут же схватился за едва не выпавшую трубку. Несколько мгновений он лихорадочно думал, что ответить, затем переспросил:

— Картер? Но я не знаю никакого Картера. А кто это говорит?

Из трубки донесся гортанный смешок.

— Похоже, мистер Картер получил очень тревожное — можно сказать неприятное — анонимное сообщение, в котором говорилось, что в его интересах было бы немедленно вернуться в Англию. Нечто вроде предупреждения — как и то, которое сейчас получили вы.

— Предупреждение? Что вы, черт побери, имеете в виду? — огрызнулся Трэйс. — Говорю же вам — не знаю я никакого Картера! Кто он такой?

— Ну прощай, золотой мальчик! — сказал голос и телефон замолчал.

Дверь на улицу открылась, впуская внутрь звуки улицы и Трэйс поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть как отставной гвардейский офицер, стряхивая с рукава невидимую пылинку выходит из паба…

Было воскресенье и жара стояла просто невыносимая. Трэйс подумал не собрать ли ему самого необходимого, оседлать свой «триумф» и рвануть из Лондона? Стряхнуть с себя паутину, как следует все обдумать. Он может отправиться, например, в Йоркшир, на ночлег останавливаться в сельских гостиницах, провести несколько дней в тамошних садиках, потягивая ледяное пиво или грея косточки под солнцем на расстеленном поверх пружинистого вереска одеяле. Впрочем, нет, ничего не получится — ведь во вторник он должен отвезти товар Джо Пелхему на Холлоуэй-роуд.

Просто ему неожиданно захотелось избавиться от всего этого. Сбежать куда-нибудь подальше. Похоже, ситуация становилась чересчур напряженной.

Начали пробуждаться воспоминания, которым всплывать никак бы не следовало.

Ему на голову неожиданно свалилось прошлое, которого он знать не желал и неразрешимая загадка, которая обещала не давать ему покоя до тех пор, пока он с ней не разберется. Он услышал целиком (или частично) выдуманную историю о чудовищном создании, бывшем то ли чем-то большим, то ли меньшим чем человек. Он видел как случайная молния угодила в такси и разнесла машину в куски. Какой-то неизвестный «предупредил» его о том, что о его последнем деле стало известно, хотя никто на свете об этом узнать никак не мог…

Или мог?

Ну, допустим, если бы он подарил Джилли этот несчастный кулончик вечра, то это еще можно было бы — хоть как-то! — объяснить. Кто-то мог бы заметить, узнать безделушку, спросить у Джилли откуда она у нее, сложить в уме два и два и получить четыре. Но только не за пять минут. Такого просто представить себе невозможно. А уж тем более никто не мог за эти же пять минут суметь связаться с Картером и тем более ТОЧНО знать, что старик вернется домой в четверг..!

Значит, Картер решил прервать свой отдых, так? И что с того? Он никак не может связать кражу именно с Трэйсом. Ведь он даже не знакомы. Просто НИКТО — за исключением горстки барыг, скупщиков краденого и сомнительных ювелиров — не знал о склонности Трэйса к подобного рода озорству.

Он сам придумал называть свои дела "озорством. " Это слово отдавало чем-то этаким бесшабашно удалым. И к тому же рифмовалось с "воровством. " Да, Чарли Трэйс был опытным домушником — первоклассным вором — но никто об этом не знал. Или по крайней мере не должен был знать…

Вот такие примерно мысли и мелькали в голове у Трэйса, когда он, сняв и перекинув через руку куртку, шагал по пыльным улицам летнего Лондона. Он не стал возвращаться прямо домой, а зашел в парк и принялся бродить по дорожкам между деревьями, стараясь по возможности держаться в тени и дав мыслям возможность свободно жужжать в голове с тем, чтобы они сами постепенно улеглись в нужном порядке.

«Жужжать» — да, точно. Они действительно жужжали, как пчелы. За последние два с чем-то дня с ним произошло столько, что его голова и впрямь стала напоминать гудящий улей!

А тут еще и Джилли. В другое время он, может быть, и не стал бы рвать с ней.