Чистые души - Рина Эм
— Кого еще застрелил ваш муж? Там же было три человека?
— Ещё? А я про кого рассказала?… а, да. Еще их мальчишку, сына, младшего Петрова.
— Сколько лет было мальчику?
— Сорок почти уж. Он к ним в гости в тот день приехал, слава богу один, без жены, без детей!
И она перекрестилась.
Семен молча кивнул. Женщина смотрела, пытаясь поймать его взгляд. Ее глаза, распахнутые и застывшие будто навечно, в удивлении, упорно искали его взгляд.
— Не стоит смотреть мне в глаза.
— Почему? — спросила она.
— Вам не понравится, если я тоже взгляну вам в лицо.
— Почему?
— Хотите покажу?
— А давайте! — решилась она и когда он поднял голову, подскочила, вскрикнув:
— Ух ты ж!
Люди вокруг начали оборачиваться, она вжала голову в плечи, снова натянула капюшон.
— Поняла. Значит, правда можете помочь! Спасти мужа!
— Только сперва расскажите мне про сына Петрова. Он вас ненавидел? Что-то плохое сделал вашему мужу? Вашей семье? Что мужу сказали во сне?
— Да, это вообще чушь! — махнула она рукой, — Чушь полная, что мужу голоса говорили. Говорили, сын Петровых будто над нашей дочкой смеялся, вот что они ему сказали.
— Ну а на самом деле они были в каких отношениях? Сын Петровых и ваша дочка?
— Да ни в каких в том-то и дело!
Семен приподнял бровь:
— Может быть вы не знали?
— Чего я не знала?
— Может между ними все же что-то было?
— Да что там было! Дочка наша со школы встречалась с Вадиком. С Вадиком, понимаете? Любила его, аж дышать не могла. Какой Петров, а?! Когда она после школы сразу за Вадиком в Москву уехала, там с ним все время, потом поженились они? И живут, слава богу, очень хорошо! А Петров в ее сторону даже не глядел. Он Карину любил, жить без нее не мог! Ну и че там было у них с дочкой?! Ничего там и не было никогда! А они говорят — Петров сын над дочкой смеялся, мол поматросил и бросил. Чушь это!
— Карину, значит, любил… — проговорил Семен. — Вот как.
— Ну да! Карину.
— Подождите, — Семен встал, — Я сейчас приду.
Женщина смотрела в спину, пока он меж столиков шел к туалету. Там, закрыв дверь, он потянул пространство, перепрыгнул пару трещин и оказался на улице.
Подошел к машине. Через высокие окна видно были столики в кафе и женщину, смотрящую в сторону туалетов. Семен открыл дверцу, порылся в бардачке. Вроде бы у него было фото Карины. Нет, показалось. Так и знал. Семен сел за руль, на ощупь дотянулся до своего стола в квартире, потом цыкнул с досадой: какой стол, какое фото, двадцать первый век, все в телефоне! Это из-за эмоций он забыл. Как же глупо, по-человечески!
Тем же путем он вернулся назад. Когда вошел в зал, женщина быстро отвернулась. Семен сел за столик, положил перед ней телефон:
— Вот, посмотрите. Это она? Карина, с которой встречался младший Петров?
Она старательно прикрывая глаза ладонью, чтобы ненароком не наткнуться на его взгляд, протянула руку и взяла фото. Долго рассматривала, потом положила на стол и тяжело вздохнула:
— Да кто ж знает? Я её раза два видела и то: раз с балкона и один раз со спины. Это надо Петровых спрашивать, похожа, или нет. Хотя их уж не спросишь… а у вас на плечах снег лежит. Свежий…
Семен стряхнул снег на пол, убрал телефон, вытащил из кармана лист бумаги.
— Всё ясно. Составим контракт.
— Ой! — испугалась она.
— Что? Вам нужно, чтобы я что-то сделал, или вы передумали?
— А вы сможете помочь-то?
— А не знаю, — в тон ей ответил Семен. — Посмотрим. Может и смогу.
— А контракт надо кровью подписать?
Семен усмехнулся:
— Я кто по-вашему?
— Да не знаю… мне про вас соседка рассказала. Мы с ней раньше жили рядом, ее дочка с Кариной той тоже дружила. Вот. И соседка, когда беда случилась, искала, значит, колдунов, чтоб помогли спасти дочку. Но тогда не получилось. Ей потом только про вас сказали. И вот она мне. Значит.
— Стойте, стойте! — поднял руку Семен. — Дочь вашей соседки…
— Ну как соседки! Она в магазине работала, а потом мы все в город уехали. Поселок наш расселили. И вот ее поселили совсем в другом районе.
— А причем тут Карина? Где они подружились?
— Так и говорю: их в другой район расселили, соседку, с семьей. А нас — в другой. А дети наши дружили, значит, моя дочка и её. И там, в другом районе уже, дочка соседкина познакомилась с Кариной. А потом уж и Петров познакомился, когда они гуляли вместе с дочкой соседкиной. Которая жила уж не рядом…
— О господи, — выдохнул Семен. — Ладно. А что случилось с дочкой соседки, которая жила в другом районе?
— Это она потом уже там жила, в другом районе! А сперва рядом, за три дома и в магазине у нас работала…
— Я понял, понял этот момент. Так что с ней случилось? С дочкой?
— Заболела. Тяжко. Врачи лечили, ничего не смогли. Ее бабки смотрели. Бабка одна сказала: это проклятье. Проклятье иссухи, вот так. И сказала, нужно колдуна хорошего. Только она телефон не сразу дала, бабка.
— Почему?
— Денег требовала. Людмила пока собрала… — женщина махнула рукой.
— Людмила — ваша соседка, которая сперва за три дома, а потом в другом районе?
— Да! Так пока она собрала денег, дочке стало совсем плохо и звонить она не стала. Что звонить, когда дочка умерла? А номер остался и теперь вот мне дала номер. Сама мне позвонила. Я дома сидела, нос высунуть боялась. Люди ведь злые. Им что я, что муж, все равно я виновата с мужем вместе. И вот Люда сама позвонила, когда узнала. Я ей всё-всё рассказала, а она мне ваш номер, и говорит, — женщина наклонилась ниже, — Говорит: «Звони и не думай! Это все не просто так. Если ему такое снилось, значит его демоны заманили, как Светочку мою!».
— Светочка — её дочь? И её заманили демоны, как вашего мужа?
— Да-а! Она мне тогда еще говорила, что Светланке всякое сниться, будто с ней во сне разные люди говорят, с ума сводят. Это они ей наговорили всякого и траванулась она. И потом умерла. От болезни. Потому, что печень всю растворило ядом, как есть.
— Ох-хо-хох! — проговорил Семен. — Давайте знаете как. Вы мне дадите свой старый адрес, ну где вы с Людмилой за три дома жили. И телефон Людмилы и её новый
