Гроза из Преисподней - Батчер Джим
– Я пыталась тебе дозвониться, – сообщила Мёрфи, – но твой номер опять не отвечал. Сколько можно, Гарри?
– Сегодня неудачный вечер для телефонных разговоров, – ответил я, стоя на одной ноге, чтобы натянуть на другую калошу. – Так что стряслось?
– Еще одна жертва, – объяснила она. – При тех же обстоятельствах, что и Томми Томм с этой его Стентон.
– Господи, – задохнулся я. – Они используют для этого грозу.
– Что? – Мерфи резко повернулась ко мне и посмотрела в упор.
– Грозу, – повторил я. – Теоретически можно использовать в своих целях энергию грозы или других природных явлений. В качестве топлива для своих затей.
– Ты мне об этом ничего не говорил прежде, – возмутилась Мёрфи.
– Я и не думал об этом до самого сегодняшнего вечера, – я потер виски. Все сходилось. Блин-тарарам, так вот как наш Человек-Тень смог провернуть все это за один вечер. Сумел призвать демона, натравить его на меня, отметившись при этом на месте в виде тени. И впридачу к этому совершить еще одно убийство.
– Вам удалось опознать жертву? – поинтересовался я.
Отвечая, Мёрфи повернулась к двери, чтобы пройти внутрь.
– Линда Рэндалл. Наемный водитель. Двадцать девять лет.
Мне сильно повезло, что Мёрфи отвернулась. В противном случае то, насколько отвисла моя челюсть, наверняка выдало бы мое знакомство с убитой, и меня ждал бы ряд разнообразных, но одинаково неприятных вопросов. Секунду я тупо смотрел в затылок Мёрфи, потом поспешно придал лицу более нормальное выражение и следом за ней вошел в квартиру.
Однокомнатная квартирка Линды Рэндалл больше всего напоминала жилой трейлер какой-нибудь рок-группы, все время которой занято исключительно концертами, разнузданными вечеринками и беспробудным пьяным сном в промежутках между этими двумя занятиями. Большая часть огромной четырехспальной кровати была завалена грязными шмотками. Необычно большую часть их составляла одежда, купленная, судя по ее виду, по каталогам «Фредерик» или «Голливуд» – шелковые, кружевные, ярких расцветок, явно рассчитанные на то, чтобы привлекать внимание. По всей комнате – вокруг кровати, на полках и тумбочках, на туалетном столике – стояли свечи, почти все прогоревшие больше чем наполовину. Ящик туалетного столика был примерно на треть выдвинут, и в нем виднелись разные причиндалы для развлечения в одиночку и в обществе. Линда Рэндалл явно любила свои игрушки.
Кухонная ниша в боковой стене производила впечатление, будто ей почти не пользовались. Исключение составляли кофейник, микроволновая печка и мусорный бак, в котором громоздилось несколько коробок из-под пиццы. Возможно, именно вид этих коробок вдруг хлопнул меня по мозгам, заставив проникнуться сочувствием и жалостью к Линде. Моя собственная кухня выглядела как правило почти так же – ну, разве только микроволновки у меня нет. Здесь жил еще один человек, который знал, каково это – жить в одиночестве. Иногда так даже спокойнее. По большей части нет. Готов спорить на что угодно, Линда знала это не хуже моего.
Только услышать это от нее самой мне так и не довелось. Эксперты-криминалисты собрались у кровати, заслоняя собой то, что там лежало. Так рой мух вьется вокруг головы преступника, закопанного по шею, как это делалось на Диком Западе. Они переговаривались негромкими, спокойными голосами, бесстрастными как при непринужденной светской болтовне, обращая внимание друг друга на ту или иную деталь или хваля друг друга за наблюдательность.
– Гарри? – негромко окликнула меня Мёрфи. Судя по интонации, она говорила это уже не в первый раз. – Ты уверен, что в форме для такого?
Меня чуть передернуло. Какая уж там форма. Никто и никогда не бывает в форме для таких вещей. Впрочем, вслух я этого не сказал.
– Ничего, – произнес я. – Просто голова болит. Извини. Давай быстрее покончим с этим.
Она кивнула и подвела меня к кровати. Мёрфи была чуть не на голову ниже большинства мужчин и женщин, работавших у кровати, зато я – почти на столько же выше их. Поэтому мне не пришлось просить кого-то подвинуться. Я просто сделал шаг вперед и заглянул поверх их голов.
В момент смерти Линда говорила по телефону. Она лежала нагишом. Даже в это время года на бедрах ее виднелась светлая полоска. Должно быть, зимой она загорала в солярии. Волосы до сих пор были влажными. Она лежала на спине, полуприкрыв глаза, и спокойное выражение лица ее почти не изменилось со времени нашей встречи.
Ее сердце тоже было вырвано из груди. Оно лежало на той же самой четырехспальной кровати футах в полутора от нее – бесформенная, губчатая, склизкая масса алого с серым цветов. В груди зияло отверстие, из которого торчали обломки развороченной грудной клетки.
С минуту я смотрел на нее, как-то отрешенно фиксируя детали взглядом. Опять. Опять какая-то сволочь использовала магию, чтобы оборвать жизнь.
Я все еще продолжал думать о ней – такой, какой она разговаривала со мной по телефону. Веселой, сметливой. Чувственной, судя по тому, как она складывала фразы. Чуть-чуть неуверенной в себе, уязвимой, что еще сильнее оттеняло другие стороны ее личности. Волосы ее были влажными, потому что она принимала ванну перед встречей со мной. Что бы там ни могли сказать о ней, о ее образе жизни, она была потрясающе живой девушкой. Была.
В конце концов до меня дошло, что в комнате стоит мертвая тишина.
Мужчины и женщины из группы экспертов – все пятеро – смотрели на меня. Ждали. Когда я оглянулся на них, все разом отвели взгляды. Впрочем, не обязательно было владеть ремеслом чародея, чтобы прочитать выражение их лиц. Страх – обыкновенный, натуральный страх. Они столкнулись с чем-то, чего не могла объяснить наука. Это потрясло их, пошатнуло все их устои – внезапное, сокрушительное и кровавое свидетельство того, что триста лет развития науки не помогают справиться с тем, что до сих пор таится в темноте.
И ответов на все это они ждали от меня.
Я не знал ответов на их вопросы. Я ощущал себя дерьмо-дерьмом, когда, не сказав ни слова, сделал шаг назад, отвернулся от Линдиного тела и вышел из комнаты в маленькую ванную. В ванне до сих пор была налита вода. На полочке под зеркалом лежали браслет, серьги, стояло немного какой-то косметики и флакончик духов.
Рядом со мной возникла Мёрфи. Она показалась мне еще меньше обычного.
– Она нам позвонила, – сказала Мёрфи. – Ее вызов зафиксировала служба «девятьсот одиннадцать». Так мы узнали, что нам стоит выехать сюда. Она позвонила и сказала, что знает, кто убил Дженнифер Стентон и Томми Томма, и что теперь они подбираются и к ней. Потом она начала визжать.
– В то мгновение, когда заклятье поразило ее. Возможно, сразу после этого телефон вырубился.
Мёрфи хмуро покосилась на меня и кивнула.
– Угу. Вырубился. Но когда мы приехали, он работал нормально.
– Иногда магия нарушает работу техники. Ты же знаешь, – глаз вдруг начал чесаться, и я потер его рукой. – Ты уже говорила с родственниками, с кем-нибудь в этом роде?
Мёрфи покачала головой.
– В Чикаго у нее никого из родных. Мы ищем, но это может занять некоторое время. Мы пытались связаться с ее боссом, но он куда-то уехал. С мистером Беккитом, – она пристально вгляделась в мое лицо, словно ожидая какой-то моей реплики. – Слышал когда-нибудь о таком? – спросила она, выждав паузу.
Я пожал плечами, не глядя на Мёрфи.
Рот Мёрфи на мгновение жестко сжался, на скулах заиграли желваки.
– Грег и Хелен Беккит, – сказала она, овладев собой. Три года назад их дочь Аманду убили в перестрелке. Громилы Джонни Марконе устроили разборку с какой-то ямайской бандой, которая пыталась оспорить территорию. Кто-то из них попал в маленькую девочку. Она прожила еще три недели и умерла, когда ее отключили от аппарата жизнеобеспечения.
Я промолчал. Но перед глазами моими стояли застывшее лицо и мертвые глаза миссис Беккит.
– Беккиты подали на Джонни Марконе в суд, обвинив в непредумышленном убийстве, но у того оказались слишком хорошие адвокаты. Собственно, тем удалось прикрыть дело еще до начала разбирательства. Кто именно застрелил девочку, так и не выяснили. Ходили слухи, что Марконе предлагал им отступные. Так сказать, в возмещение ущерба. Но они отказались.
