Даша Пар - Мёртвая бабочка

Она была огорожена веревкой, и возле неё стоял охранник в солнцезащитных очках. Наверное, на этом месте я должна было что-то такое почувствовать, но…

Прошло, наверное, не менее часа с начала представления, и я была полностью поглощенной выступающими. Это были не люди, катающиеся на спортивных байках, это были птицы, взлетающие до самого потолка и плавно опускающиеся обратно на песок. В особо опасные моменты, я вздрагивала в предвкушении, не обращая внимания на восторженные реплики Даниэля, который уже успел прилично выпить, и сейчас жарко что-то обсуждающий с Сантьяго. Восхитительно, непередаваемо, фантастично! Ровно до того момента, когда один из выступающих выпустил в момент полета огонь и потерял управление.

Толпа напряженно замерла. Я заметила, как Сантьяго напряженно всматривается в летящую вниз фигуру. Как Даниэль испуганно вздрагивает. И я слышу, как бешено колотится сердце у мотоциклиста. А затем он камнем падает вниз и вспыхивает, как факел.

Теперь я понимаю, почему эти гонки нелегальные и почему здесь нет женщин. Никто не подбежал к нему, никто не стал набирать по сотовой связи скорою. Никто ничего не сказал. Все просто стояли и смотрели. Я вслушивалась в приглушенные крики, раздающиеся сквозь плавящийся от жара шлем и старалась сдержаться и не прыгнуть вниз, чтобы впиться в шею гонщика.

– Как вам такое зрелище, донья Алиса? – вкрадчиво поинтересовался у меня Сантьяго, наклонившись прямо к моему уху, – возбуждает ли оно вас?

– Это обычная для вас практика – не помогать горящим участникам? – нервно сглотнув, спросила я.

– Он знал, на что шел, – равнодушно ответил Сантьяго, – участникам щедро оплачивают такой риск. И после смерти их близкие получат… скажем так – страховку.

– И поэтому он сейчас кричит в своем шлеме и молит о пощаде?

– А откуда вы об этом узнали? – хищно улыбнувшись, поинтересовался Сантьяго.

– Я лишь предположила. Что же ещё он может кричать?

– Кто знает, может он уже не может и этого.

Я искоса посмотрела на Даниэля. Да, чувствуется, что парень совсем не этого ожидал от нашего похода. Он совсем сжался в кресле, скукожился, а глаза наоборот расширились, как два огромных блюдца. Диего, сидевший чуть в стороне от нас, пристально следил за происходящим на сцене, после чего достал мобильный телефон и кому-то позвонил.

Через минуту раздался оглушительный выстрел, и страдания бедняги окончились. Следом на сцену вышли несколько человек, один из которых был тот самый охранник на входе. В руках он нес огнетушитель, которым не замедлил воспользоваться, как только подошел к горящим останкам мотоцикла и гонщика.

– И часто у вас такое происходит? – как можно более спокойным голосом, спросила я.

– Нет, обычно у нас выступают более профессиональные гонщики, – немного огорченным голосом ответил Сантьяго, – а теперь весь вечер насмарку. У них, видите ли, существует поверье – не выступать следом за погибшим участником.

– Я их понимаю. Лихим ребятам нужны такие поверья, чтобы участвовать в подобных представлениях.

– Я рад, что вы это понимаете, донья Алиса, – он учтиво поклонился мне в знак восхищения, – не желаете выпить вина? Мне на днях досталась неплохая бутылка Шардене. Я хотел бы разделить её с вами.

Да? Хочешь разделить, убийца чертов? А я хочу свалить отсюда, черт побери! И у меня нет желания пить вино, которое всё равно на меня не подействует. И Даниэля нужно убрать отсюда как можно скорее, потому как он слишком много выпил и сейчас запросто может сболтнуть что-то лишнее. И судя по тому, что он уже схватил очередной бокал, это произойдет совсем скоро. А ещё мне не нравятся ваши ухмылки и ужимки, дорогой Сантьяго – кажется, что вы меня клеите, но я прекрасно чувствую, что от вас не исходит никакого влечения в мою сторону. Проще говоря, вы пытаетесь играть со мной, и мне это не нравится! Но больше всего я хочу, чтобы Диего, этот мерзкие, с визгливым смехом, пристально наблюдающий за мной, Диего – свалил отсюда! Тогда я точно смогу понять, что же вам от меня надо, милый мой Сантьяго!

Разумеется, ничего из этого я не сказала вслух. И даже взглядом не выдала свои чувства. Вместо этого я мило улыбнулась, и сказала:

– Пожалуй, я выпью с вами вина, но только один бокал. После чего я и мой спутник, будем вынуждены вас покинуть.

– Так скоро?

– Судя по тому, что я вижу внизу, все остальные уже расходятся. Да и по громкоговорителю объявили, что больше выступлений не будет. Так смысл ли оставаться? – Мы можем отправиться на мою виллу и продолжить занимательную беседу, – не оставлял попыток Сантьяго.

– Вы уж извините, но я не склонна принимать приглашений от незнакомых мне личностей. Это слишком опасно для столь юной особы, как я, – как можно больше учтивости! И мягкости, женственности, чтобы ни словом, ни делом, не выдать свои настоящие чувства.

В это время Даниэль вышел из своей псевдоспячки.

– Черт побери, это было просто омерзительно! Как кому-то может нравиться такие вещи? – ошалело проговорил он в пустоту, после чего посмотрел в нашу сторону, – и как вы можете спокойно обсуждать вина и планы после этого?

Да Даниэль, ты умеешь подгадить! Я бросила настороженный взгляд в сторону Диего.

– Как, – не преминул воскликнуть он, – вас не предупредили о подобных инцидентах?

– Нам говорили, но, видимо, мой спутник оказался недостаточно подготовлен к подобному. Я же напротив, была более удивлена не оказанной медицинской помощи, так как считаю, что это расточительство – убивать молодых гонщиков, – мне пришлось попытаться выкрутиться, так как Даниэль опять впал в прострацию, пытаясь придумать гладкий ответ.

– Что же, милая донья, мы подумаем над вашим предложением. Признаюсь, оно не лишено смысла, – первую часть моей тирады, Сантьяго проигнорировал, что символизировало, что он не верит ни мне, ни Даниэлю, а это значит, что скоро нам придется драпать. И вино пить не стоит.

– О! А вот и вино, – воскликнул Сантьяго, принимая бокалы с подноса официанта, – что же, выпьем за знакомство?

– Антонио, поставь бокал, я не хотела бы тащить тебя до дома, – я постаралась вложить в свой голос всю свою убедительность, чтобы Даниэль не выпил вино. И мне это, слава богу, удалось. Вот только не потому, что я сказала. Просто Даниэль вырубился раньше.

– Похоже, я опоздала, – немного смущенным голосом, сказала я, поднимая бокал, – что же, выпьем за встречу!

– Донья! – хитро улыбнувшись, сказал Сантьяго, также приподнимая бокал. Мы звонко стукнулись ими, после чего я сделала большой глоток.

А что вы думали? Что я не буду пить? Смешно, ребята! Я вампир, меня можно вырубить только той штукой, которую используют охотники. И то, это у них получилось только из-за того, что я была голодной и слишком слабой. Теперь даже лошадиная доза снотворного не свалит меня. Никакие яды, ничего не убьет меня и не развяжет язык.