Эдвина Нун - Дочь тьмы

Аманда глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и преодолела последние несколько шагов до входа в башню. Обратно дороги уже не было. Они оказались в том месте, откуда леди Кароли упала, в башне, куда сейчас вошла ее тень, преследуемая обезумевшим мужем, ревнивым любовником и соперницей.

— Заходите, — шепнул ей в ухо сэр Гарри. — Дверь не должна быть заперта.

Они стояли на самой вершине часовой башни, и слышно было доносящееся изнутри тиканье многочисленных часов. Этот настойчивый звук, казалось, наполнил мир вокруг.

Сердце Аманды екнуло. Рука ее дрожала, когда она потянулась к железной ручке двери. Висячего замка не было.

Она помедлила, не решаясь толкнуть дверь.

Сэр Гарри Алленвуд криво усмехнулся, посмотрел на нее с укоризной и решительно шагнул к двери. Поставил фонарь на пол и поднял пистолет. Аманда отвернулась. Он повернул ручку, толкнул дверь ногой и с грозным ревом ворвался внутрь. Раздался испуганный женский крик.

Аманда повернулась и посмотрела в дверной проем, откуда доносилось тиканье. Теперь оно звучало значительно громче — этот стук многочисленных часов звучал в ночи необычной симфонией.

В часовой комнате горела висячая масляная лампа. Сэр Гарри стоял справа с поднятой рукой, в которой был пистолет. Его высокая фигура отбрасывала на стену громадную тень.

Аманда ахнула.

Чуть дальше, прислонившись к балке, стоял сэр Перси. Во всем его облике сквозили ужас и отчаяние. Он смотрел не на Аманду и не на направленный на него пистолет. Его потускневший взгляд был обращен в дальний конец сводчатой комнаты.

Аманда посмотрела в ту сторону и оцепенела.

Между двумя загроможденными множеством часов столами стоял призрак в белом колышущемся платье. Лица его не было видно. На фоне матового, не пропускающего свет окна фигура его казалась одним белым пятном.

В тот миг, когда сэр Гарри и сэр Перси застыли, охваченные страхом, вновь раздался знакомый Аманде зловещий смех, заставивший ее задрожать. Она покачнулась, и в этот момент раздался спокойный, уверенный голос Гарри Алленвуда:

— Успокойтесь, мисс Трент. Будет глупо, если вы сейчас лишитесь рассудка. Это не привидение, уверяю вас. Это всего лишь злобная, безнравственная женщина, которая осуществила самый жестокий и самый чудовищный обман из всех, о которых мне когда—либо приходилось слышать. Бог свидетель, я не ожидал этого.

Дрожащая от страха Аманда посмотрела на него непонимающим взглядом. Лицо сэра Гарри было чрезвычайно серьезным и печальным.

— Посмотрите на нее, — продолжал он строгим голосом. — Посмотрите, что она сделала со своим несчастным отцом. Бог вам судья, Кароли Стаффорд. Может, он и простит вас, но я не могу.

Смех затих, лишь старинные часы продолжали стучать в полной тишине. Призрак вдруг сделал несколько шагов вперед. Теперь он уже не казался таким прозрачным и невесомым, как раньше. Четче обозначились черты лица. При виде белых напудренных щек, ярко—красных напомаженных губ и распущенных светлых волос Аманда испытала потрясение, сравнимое с физическим ударом.

— Да, Бог меня простит, сэр Гарри, но вас с моим отцом — никогда. — Кроваво—красные губы злобно изогнулись. — Я никогда не забуду о том, что вы сделали с моей матерью!

Этим призраком, этой женщиной в белом, этим привидением, бродившим по коридорам Уэйлсли на Темзе, была юная Кароли Стаффорд.

Глава 11. ЧАСОВАЯ БАШНЯ

Сэр Перси не сдвинулся с места. Продолжая стоять, прислонившись к балке, он смотрел на дочь широко открытыми глазами. Только сейчас Аманда осознала всю глубину и гнусность совершенной мистификации.

Перед ними был не призрак покойницы, а ее дьявольское отродье. Как еще назвать ту, которая в течение десяти лет устраивала этот отвратительный маскарад, чтобы покарать своего отца?

На мгновение Аманда лишилась дара речи. Она с трудом заставляла себя смотреть на эту мертвенно—белую маску, которая прежде была красивым и веселым лицом ее компаньонки. В конце концов молчание стало невыносимым. Аманде показалось, что настойчивое тиканье часов может свести ее с ума, и она заговорила.

— Кароли, — она вдруг поняла, что с трудом произносит это ставшее привычным имя, — объясните, пожалуйста, почему вы совершили столь ужасный поступок?

Белое лицо скривилось в улыбке, затем девушка рассмеялась горьким, надрывистым смехом:

— Вы спрашиваете почему, Аманда. А вы сами не догадываетесь? Вы, которая так хорошо меня узнала. Вы не догадывались о том, что я в течение десяти лет жила в этом проклятом доме, ненавидя собственного отца? И ненавидя его. — Она указала пальцем на сэра Гарри. — Я ненавидела их обоих за то, что они сделали с моей матерью, этой замечательной женщиной, каких больше нет во всей Англии. Она унизилась до того, что закрутила роман с этим жестоким человеком. Я никогда не забуду, как они прятались в коридорах и дверных проемах за спиной отца, словно какие—нибудь порочные слуги. Я и ее ненавидела за это. За то, что она не любила отца. И все—таки больше всех я ненавидела отца — за то, что он не сумел удержать ее и позволил связаться с таким человеком, как Гарри Алленвуд из Тоттен—Хаус! — Эти слова девушка произнесла с такой злобой, какой Аманда никогда прежде в ней не замечала. Накопившаяся за многие годы ярость выплеснулась этим обжигающим потоком слов.

Сэр Гарри тряхнул головой.

— Вы можете говорить что хотите, злая женщина, — прорычал он. — Мы с вашей матерью любили друг друга, а ваш отец к тому времени уже давно к ней охладел. Не смейте поносить свою мать, эту святую женщину. Я надеялся, что она жива, что ваш отец… впрочем, это уже не имеет значения. Теперь мы по крайней мере положим конец вашему маскараду.

— Пусть она говорит, — взмолилась Аманда. — Сэр Гарри, я хочу знать все.

Ей хотелось подойти к сэру Перси и обнять, утешить его. Вид у него был совершенно потерянный, глаза потускнели. Но она боялась, что такой откровенный шаг вызовет неадекватную реакцию Кароли.

Девушка вновь рассмеялась зловещим смехом.

— Да, я все скажу, Аманда. Это доставит мне большое удовольствие, ведь я добилась того, чего хотела. Когда моя мать упала с этой башни и разбилась, я не поверила словам отца, что это была случайность. Но что я могла сделать, будучи еще ребенком. И я задумала отомстить. Дни и ночи я думала только о том, как смогу рассчитаться с отцом за те два преступления, которые он совершил, — за безразличие и за убийство. Вы все видели гордого грифона на нашем гербе. Я не сомневалась, что мой отец сделал то, что сделал бы любой из его воинственных предков, — убил женщину, которая нарушила супружескую верность. И я мечтала о мести. — Тонкое прозрачное платье девушки колебалось в свете лампы. — В четырнадцать лет я уже была высокая, как мать. Однажды я примерила это ее платье, и меня осенило. Я поняла, что Бог внял моим молитвам. — Она глубоко вздохнула. — Замысел был великолепен. Мне постоянно говорили, что я вылитая мать. Часто я читала это в испуганных глазах отца. Когда я неожиданно заходила в его комнату, он пугался, как ребенок. Именно тогда я решила стать привидением матери и ходить по этому дому среди ночи. Решила преследовать его, издеваться над ним, мучить, пока он не признается в содеянном… или не застрелится. Таков был мой замысел. Посмотрите, во что он превратился. — Кароли подняла руку и указала на своего приникшего к балке отца. Он смотрел на нее невидящим взглядом. — Он верит в загробный мир и привидения. Вы узнали мою тайну, но я успела добиться своего. Сэр Перси Стаффорд уже не тот, кем когда—то был. Пять долгих лет ему пришлось жить в доме, по которому бродил призрак его жены. Жители Дарнингхэма не давали ему покоя слухами и сплетнями. Мне безразлично, что будет со мной, но я безгранично рада тому, что столько лет держала его в страхе.