Энн Райс - Пандора

«Не бойтесь, – прошептал незнакомец. – Сегодня днем вы рассказали жрице о кровавых снах…»

«Конфиденциально!» – возмущенно воскликнула я. Меня мучили подозрения, поскольку я рассказала этим людям не только о кровавых снах, но и о многом другом.

Я попыталась рассмотреть фигуру получше. В ней было что-то определенно знакомое – в голосе, даже в шепоте… и что-то еще…

«Госпожа Пандора, – сказала жрица, так утешавшая меня сегодня днем. – Вы рассказали мне о старом культе из легенды, о культе, который мы осуждаем и которому противостоим. О культе нашей Возлюбленной Матери, когда-то требовавшем человеческих жертв. Я ответила вам, что мы питаем отвращение к такого рода обрядам. Это правда».

«Однако, – вступил жрец, – в Антиохии появился некто, кто действительно пьет человеческую кровь, иссушает людей, пока они не умрут. Перед рассветом он оставляет тела на ступенях нашего храма. На ступенях самого храма! – Он вздохнул. – Госпожа Пандора, я доверяю вам величайшую тайну».

Все мысли о брате-злодее тут же вылетели у меня из головы. Повеяло зловещим дыханием преследовавших меня снов. Я попыталась сосредоточиться. И вновь вспомнила голос, звучавший где-то внутри меня: «Это я тебя вызвала…»

И женский смех…

«Нет, это смеялась женщина», – пробормотала я.

«О чем вы, госпожа Пандора?»

«Вы говорите, что в Антиохии появился тот, кто пьет кровь?»

«По ночам. Днем он выходить не может», – сказал жрец.

Я вспомнила сон, восходящее солнце, уверенность в том, что я, пьющая кровь, погибну от лучей солнца.

«Вы хотите сказать, что те, кого я видела во сне, те, кто пьет кровь, существуют на самом деле? – спросила я. – И что один из них – здесь?»

«Кому-то нужно, чтобы мы в это поверили, – сказал жрец, – поверили, что старые легенды не лгут; но кому – неизвестно. И мы остерегаемся римских властей. Вы же знаете, что произошло в Риме. Вы приходили рассказать о снах, где вас убивало солнце, где вы пили кровь. Госпожа, я не предаю ваше доверие. Он… – Он указал на высокого человека. – Он умеет читать древние письмена. Он прочел легенды. Ваши сны перекликаются с легендами».

«Мне плохо, – прошептала я. – Подайте мне стул. Я должна противостоять своим врагам».

«Я защищу вас от врагов», – произнес таинственный высокий мужчина в тоге.

«Каким образом? Вы даже не знаете, о ком я говорю».

Высокий мужчина в тоге безмолвно заговорил: «Ваш брат Люций предал всю семью. Он сделал это из зависти к вашему брату Антонию. Он продал всех делаториям за гарантии получения трети семейного состояния и уехал до начала убийств. Он заручился поддержкой Сеяна из преторианской гвардии. Он хочет вас убить».

Я была в шоке, но не собиралась позволять этому человеку сбить меня с толку.

«Вы говорите, совсем как та женщина, – мысленно сказала я. – Ваш голос звучит прямо у меня в голове. Вы говорите как женщина, которая беззвучно заявила: «Это я тебя вызвала»».

Я чувствовала, как он потрясен. Но и сама съежилась, словно мне нанесли смертельный удар. Значит, ему известно о моих братьях! Люций нас предал! А он все знает.

«Кто вы такой? – спросила я телепата. – Маг?» Ответа не последовало.

Жрец и жрица, не в состоянии услышать этот немой разговор, продолжали говорить о своем:

«Он пьет кровь. Госпожа Пандора, перед рассветом он оставляет свои жертвы на ступенях храма. На жертвах он пишет их собственной кровью древнее египетское имя. Если правительство об этом узнает, храм могут призвать к ответу. Это не наш культ.

Не могли бы вы еще раз пересказать – для нашего друга – ваши сны? Мы должны защитить культ Изиды. Мы не верили в старые легенды… пока не появилось это существо, убийца, а потом из-за моря приезжает прекрасная римлянка, рассказывающая, что ей снятся похожие создания».

«Чье имя он пишет на своих жертвах? – спросила я. – Тот, кто пьет кровь. Изида?»

«Бессмысленное, запрещенное, древнеегипетское имя. Одно из тех, какими когда-то называли Изиду, но не мы».

«И что это за имя?»

Никто, включая молчаливого человека, мне не ответил.

В тишине я подумала о Люции и чуть не заплакала. Потом мной овладела ненависть, глубокая ненависть, как на Форуме во время нашего разговора, когда я увидела его трусливую ярость. Предал всю семью! Слабость – опасная вещь. Мой отец и Антоний были такими сильными людьми!

«Госпожа Пандора! – сказал жрец. – Расскажите нам, что вам известно об этом создании из Антиохии. Оно вам снилось?»

Я подумала о снах. Я попыталась осмыслить слова людей из храма и дать на них исчерпывающий ответ.

Стоявший в стороне высокий римлянин заговорил:

«Госпожа Пандора ничего не знает об этом существе. Она говорит вам правду. Она знает только о снах, но ни одно имя в них не произносится. Во сне она видит Египет более раннего периода».

«Ну, спасибо вам, прекрасный господин! – яростно сказала я. – И как же вы пришли к этому выводу?»

«Прочел ваши мысли, – невозмутимо ответил римлянин. – Так же, как я разговаривал с вами о тех, из-за кого вы подвергаетесь опасности. Я защищу вас от вашего брата».

«Надо же! Предоставьте это мне. Я сама сведу с ним счеты. Теперь оставим вопрос моих личных несчастий. Объясните-ка мне, умник, почему мне снятся эти сны? Извлеките из своей телепатии какое-нибудь полезное волшебство! Знаете, человек ваших способностей должен заседать в суде и разбирать с судьями дела, раз вы читаете мысли. Почему бы вам не поехать в Рим и не устроиться советником к императору Тиберию?»

Я почувствовала, явственно ощутила небольшое волнение в сердце таинственного римлянина. Мне опять показалось, что в нем есть что-то знакомое. Конечно, я видывала некромантов, астрологов, оракулов. Но этот человек упоминал конкретные имена – Антоний, Люций. Он меня поразил.

«Ну, расскажите мне, человек-загадка, – сказала я, – насколько близки мои сны к тому, что написано в старых легендах? А тот, кто бродит по Антиохии и пьет кровь, он – смертный человек?»

Молчание.

Я попыталась рассмотреть римлянина получше, но безрезультатно. Он даже отошел поглубже в темноту.

Я находилась на грани нервного срыва. Я хотела убить Люция – фактически у меня не было выбора. Римлянин тихо сказал:

«Она ничего не знает о том, кто пьет кровь в Антиохии. Расскажите ей, что вам о нем известно, – может быть, это он насылает ей сны».

Я смутилась. В моей голове так явственно звучал женский голос: «Это я тебя вызвала».

Римлянин от этого тоже пришел в замешательство; в воздухе как будто поднялось легкое волнение.

«Мы его видели, – сказал жрец. – Мы даже следим за ним, чтобы подобрать обескровленные трупы несчастных, пока их не нашли и не обвинили нас в содеянном. Он обгорел, обгорел всем телом, почернел. Он не может быть человеком. Это старый бог, сгоревший дочерна, он словно явился из преисподней».