Евгений Кусков - Вымирание

Вместе с осознанием, что доводка завершена, пришло и утомление. Вдобавок голова гудела от долгого прослушивания оглушительной музыки. Глубоко зевнув, Проценко протиснулся в салон внедорожника и выключил магнитолу.

— Надеюсь, вам понравился рок-концерт, — бросил в сторону продолжающих содрогаться дверей Анатолий и направился вверх.

Проходя мимо окна во внутренний двор, он выглянул наружу. «Зомби» находились на том же месте, где и несколько часов назад. Правда, кое-что всё-таки изменилось. Женщина, подстреленная в живот, лежала в большой луже серой крови, которая так и не высохла. Мужчина, раненый в колено, уже не стоял, опершись о стену, а сидел, тарабаня в дверь кулаками. Оставшийся невредимым третий «зомби» неподвижно стоял и смотрел перед собой.

Махнув на них рукой, Анатолий доплёлся до своей комнаты и без сил рухнул на диван.

Ночь прошла беспокойно. Хорошо выспаться не удалось никому, даже Леониду, хотя Татьяна и позволила ему отдохнуть до четырёх утра. Сама она несколько раз начинала дремать на посту — чтобы через несколько минут в страхе подскакивать и панически осматриваться. К счастью, монстры проникали в дом только в её кошмарах, а в реальности не продвинулись дальше ворот, по которым безостановочно колотили уже несколько часов.

Когда рассвело, выжившие собрались в гостиной, залитой лучами утреннего солнца. Осунувшиеся, с синяками под глазами; у Татьяны ещё и сильно болела голова.

— Сукины дети! — процедил Михаил, который, похоже, провёл всю ночь в кресле у окна. — Лучше сдохнуть, чем так провести ночь.

Леонид окинул хмурым взором ряд пустых бутылок у ног парня, помимо пива увидев там дорогой коньяк. Афанасьев вроде не был пьян, но напряжённая поза и косые взгляды говорили, что лучше его не трогать, поэтому Сутурин предпочёл обратиться к женщине:

— Хочешь перекусить?

— Нет аппетита, — устало произнесла она и напряглась, ожидая услышать стандартное нравоучение, вроде «Надо что-нибудь съесть».

Мужчина лишь пожал плечами и направился на кухню в одиночестве.

Михаил встал с кресла и, взяв измятую пачку сигарет, открыл окно. Грохот, доносящий снаружи, усилился.

— Чёрт, а без этого нельзя? — зашипела Татьяна.

— Нет, — ответил он, чиркая спичкой.

Она тоже решила оставить парня в покое и присоединилась к Леониду, который собирался приступить к нехитрому завтраку, состоящему из подсохшего вчерашнего хлеба с колбасой и разведённого в холодной воде малинового варенья. Присев за стол, женщина сказала:

— Не знаю, как ты, а я хочу уехать отсюда.

— Я тоже, — кивнул он, — после ночлега в такой «приятной» компании. Я надеялся, что эти существа нас здесь не найдут, но увы.

— Не понимаю, как они нас учуяли.

— Это лишнее напоминание о том, сколь мало мы о них знаем. И недооцениваем… Погоди, — Сутурин замер со стаканом в руке. — Слышишь?

Грохот снаружи утих.

Леонид и Татьяна обменялись красноречивыми взглядами.

— Не поняла… — озадаченно произнесла она.

— Они уходят, — прошептал, словно боясь спугнуть удачу, Леонид и поднялся из-за стола.

В гостиную через открытое окно доносились шаркающие шаги множества ног. Михаил неподвижно стоял у окна, забыв о тлеющей сигарете.

— Ничего не понимаю, — призналась женщина.

— Как пришли — так и ушли, — заключил Афанасьев.

— Либо их что-то отвлекло, — сказал Сутурин.

— Солнечный свет? — озвучила первую пришедшую мысль женщина.

— Точно! — щёлкнул пальцами Леонид. — Они пришли сюда, как стемнело, а сейчас, с рассветом, уходят.

— Что ещё за вампирские замашки? — спросил Михаил.

— Не думаю, что эти существа сейчас в спячку впадут — в конце концов, мы все видели, как они спокойно ходят при свете дня. Тем не менее, ночью они, похоже, активнее. Либо у них обостряются чувства, помогающие вычислить добычу — то есть, нас.

— Наверное, мне стоит радоваться этому, да что-то не получается, — произнесла Татьяна. — Я всё равно не желаю здесь оставаться.

— Да, сейчас самое время уезжать, — согласился Сутурин и с опаской посмотрел на Афанасьева: — Ты как, с нами?

— Скатертью дорожка, — последовал ответ.

Леонид посмотрел на женщину, и она ободряюще улыбнулась ему. Её лицо было бледным, под глазами залегли тёмные круги, от скупой косметики не осталось и следа — и всё равно она показалась мужчине настолько привлекательной, что у него защемило в груди. Не желая позволять этому разрастаться, он поспешно заговорил:

— Надо подготовиться, чтобы не сделать неправильных ходов. Во-первых, нужна более подходящая машина, чем «Жигули».

— Почему? — удивилась Татьяна. Если она и заметила что-то в его взгляде, виду не подала.

— Неизвестно, с чем придётся столкнуться по пути. Необходим как минимум полный привод, желательно транспорт покрупнее.

— А, может, лучше наоборот — помельче? — предположила она. — Вдруг какой завал встретится, а на здоровенном грузовике его не объедешь.

— Компромисс неизбежен, — развёл руками Леонид. — Зато на каком-нибудь «Урале» можно и через полное бездорожье прорваться.

— Это верно.

— Еда у нас есть. Оружие, — он бросил взгляд на Михаила, продолжающего смотреть в окно, — в принципе, тоже.

— А куда поедем? — спросила Татьяна.

— В сторону Хабаровска.

— Почему не на Владивосток? — удивилась она.

— Или на Китай? — усмехнулся Михаил. — Чего мелочиться-то!

— Мы не знаем, где спасение, — сказал Леонид. — Остаётся выбирать наобум.

— Ладно, определимся позднее. Главное — двигаться, — заявила женщина. — Бездействие ещё никого не выручало.

Вопреки ожиданиям, Анатолий проснулся не к полудню, а рано утром. И ведь не выспался: голова тяжёлая, в глазах песок, в мыслях разлад. Идея перевернуться на другой бок и попробовать снова забыться казалась столь же заманчивой, сколь и неосуществимой — за последние месяцы мужчина неоднократно убеждался, что ничего из этого не выйдет, только разозлится ещё больше.

Доносящийся снизу грохот не оставлял сомнений — «зомби» всю ночь с тупым упорством проверяли на прочность двери автосервиса и, похоже, останавливаться не собирались.

Встав с дивана, Проценко сделал несколько жадных глотков выдохшейся газировки из открытой накануне бутылки. Несколько минут он стоял, отрешённо глядя на стену перед собой и думая о том, чем будет заниматься сегодня.

«А завтра? А послезавтра? Неужели ЭТО будет теперь всегда?»

Анатолий охватил ужас от осознания того, как легко можно сойти с ума, просто сидя в убежище и ничего не делая.