Виталий Вавикин - Вендари. Книга первая

Когда Мэтокс вышел на улицу, солнце поднялось высоко в небо. День был жарким…

Бежать. Бежать из отеля, где осталась странная женщина-монстр. Бежать из бара, где она нашла его. Бежать из района, возможно из города. Мэтокс пришел домой, собрал вещи. Но куда бежать? Он всю жизнь прожил здесь. Да и никто ведь не знает, где он живет.

Мэтокс подсчитал сбережения – хватит на месяц, может, чуть больше, если экономить. Можно отказаться от сигарет, от выпивки. Можно питаться в самых дешевых закусочных или научиться готовить дома – так, кажется, еще дешевле. Мэтокс сел на кровать, закурил. «Нет, – решил он, – отказаться от сигарет не получится. От выпивки можно, но не от сигарет». Бессонная ночь любви и безумия висела на плечах. Глаза слезились. Голова болела. Мэтокс заклеил прокушенную шею пластырем, принял душ. Чуть позже он заснул. Не хотел спать, но стоило только закрыть глаза, и сон подчинил его, как в прошлую ночь подчинил взгляд Крины, когда они под руку покидали бар.

Ему снилась пустота. Ему снились тени. Секс и странные похвалы Крины. Только во сне он никак не мог возбудиться, и Крина, потеряв терпение, воткнула в его вены иглы установленной рядом с кроватью машины и выкачала из его тела всю кровь. Он умирал. Медленно, мучительно. Тени перестали прижимать его к кровати, но сил, чтобы подняться, уже не было. Не было сил, чтобы дышать…

Мэтокс проснулся в поту, мучимый удушьем, и долго не мог понять, что это был сон. За окнами начинался вечер. Сумерки сгущались. Мэтокс выкурил еще пару сигарет. Тени затаились в пыльных углах. Мертвые тени. «Нет, они не знают где я. Не смогут найти». Мэтокс включил во всей квартире свет. Лампы замигали, погасли.

– Черт! – он вышел на улицу.

Закат умирал, шипел остывающими углями, позволяя ожившей тьме выбираться из убежищ, отправляясь на поиски новых жертв. «Все это просто мое воображение», – тщетно пытался успокоиться Мэтокс. На другой стороне улицы находилась закусочная, и он, не обращая внимания на недовольные гудки клаксонов, перебежал через дорогу. Заказав кофе, Мэтокс увидел, как толстый мужчина ужинает за соседним столом, и заказал обед. Голод пришел внезапно, помог отвлечься от страхов, словно все это действительно было сном. Но вечно находиться в закусочной было невозможно. Она закрывалась в одиннадцать. Мэтокс снова оказался на улице.

Какое-то время он бездумно стоял под фонарем. Курил и глазел на проходящих мимо людей: мужчины и женщины, пожилые и еще полные сил, у которых впереди целая жизнь. Ему почему-то вспомнилась мать, которую он не навещал уже несколько лет. Последний визит оказался не самым удачным. Вирус изменил мать, превратил в уродливого монстра. Люди говорили, что подобное происходит не часто, но он еще в тот день, когда мать узнала о вирусе, верил, что все закончится именно этим. Хорошо еще, вирус от матери не передался ему. Он представил себя уродливой тварью. Представил тогда, в прошлом. После, когда он видел, как меняется мать, представлять было не нужно. Все было на виду. Все было в реальном времени, напоминая какое-то дьявольское шоу. В последний визит мать хотела его обнять. Мать, которая никогда никого не любила. Вирус изогнул пальцы на ее руках, превратил их в руки разбитого артритом старика. Ее глаза сместились с одной линии: левый поднялся к брови, правый опустился чуть вниз. Нос изогнулся, подчиняясь этим переменам. Передние зубы выпали.

– Других перемен не будет, – сказала мать и протянула руки, ожидая объятий.

Мэтокс машинально сделал шаг назад. Каждый раз, когда он, став взрослым, приходил в резервацию, его проверяли при выходе на наличие в организме дьявольского вируса.

– А что будет, если его найдут? – спросил он как-то раз охранника.

Охранник улыбнулся, забавляясь вопросу. Да, Мэтокс знал ответ. Все знали ответ. Резервация. Резервация для каждого, для всех. Жизнь в этом зоопарке уродцев… И вот мать протянула к нему свои руки, ожидая объятий. Конечно, вирус не передавался прикосновением, но Мэтокс не мог побороть свой страх. Он сделал шаг назад, затем еще один и еще. Мать нахмурилась, неожиданно рассмеялась: громко, презрительно.

– Ты мне отвратителен, – сказала Мэтоксу мать.

– Тебе все отвратительны, – сказал он. – Сколько я себя помню, все отвратительны.

– Только не плачь, – презрительно скривила тонкие губы мать.

– Не заплачу, – пообещал не только матери, но и самому себе Мэтокс. Больше они не виделись.

Сейчас, в этом ночном городе, который из родного стал вдруг чужим, он снова вспоминал мать. Зачем? Почему? Сигареты закончились. Мэтокс выбросил пустую пачку. В конце улицы, сразу за поворотом, находился магазин. Продавщица узнала постоянного покупателя. Ей было лет двадцать. Мэтокс не помнил ее имени, но сейчас ему нужен был друг, чтобы отвлечься.

– Решил наконец-то пригласить меня на свидание? – спросила она.

Мэтокс смерил ее внимательным взглядом, но так и не понял, шутит она или нет. Девушка рассмеялась, приняв его растерянность за смущение и неопытность. Мэтокс тоже рассмеялся, вышел на улицу. Рекламные вывески вспыхнули переливом цветов. Мэтокс подумал о погруженной во мрак квартире. В подвале стояли старые предохранители, которые давно следовало поменять. Стоило только включить пару энергоемких приборов и срабатывали системы защиты. Поэтому свет отключился и в этот вечер. И никакой мистики. Мэтокс открыл новую пачку сигарет, но так и не закурил. Его взгляд приковала ожившая тень. Она бежала вдоль стены подворотни. Он замер. Тень выскользнула под фонари. «Сейчас она зашипит и закорчится», – подумал Мэтокс, но вместо тени увидел собаку с короткой черной шерстью. Мэтокс рассмеялся, достал зажигалку и наконец-то закурил вставленную в рот сигарету. Его смех напугал собаку, и она, поджав хвост, побежала прочь.

Теперь домой. В подвал. Заменить предохранители. Закрыться в своей квартире. Все в прошлом. Скоро все будет казаться сном.

Мэтокс вернулся в свой дом, спустился в подвал, где находился распределительный щиток с предохранителями для каждой квартиры. Лампа под низким потолком мигнула несколько раз и погасла.

– Черт, – Мэтокс заставил себя улыбнуться, достал зажигалку.

Желтое пламя вспыхнуло, осветило кирпичные стены, бетонный пол. Тени ожили, окружили Мэтокса. Зажигалка нагрелась, обожгла руку. Мир погрузился во мрак. Что-то холодное коснулось ноги. Зажигалка в руке щелкнула один раз, другой. Когда наконец-то вспыхнуло пламя, Мэтокс увидел подступившие к нему со всех сторон живые тени. Они не ползли по стенам, нет. Они приближались к нему, нависали над ним. Тени, которые не любили свет, боялись света. Пламя зажигалки спугнуло их. Или же они просто хотели показать ему, что знают о нем? Помнят обещание, данное им Крине. Помнят обещание, данное ему Криной.