Энн Райс - Вампир Лестат

По правде говоря, передо мной был вовсе не Лестат. Из зеркала на меня смотрело лишь его подобие, созданное из совершенно иных субстанций. А те немногие морщины, которыми наградила меня судьба к двадцати годам, либо исчезли совсем, либо выпрямились и стали чуть глубже, чем прежде.

Я не мог отвести взгляд от отражения в зеркале, и мне вдруг мучительно захотелось обнаружить там хотя бы частичку себя самого. Сжав зубы, чтобы не разрыдаться, я лихорадочно потер лицо и даже вытер зеркало.

В конце концов я зажмурился и снова открыл глаза, а потом улыбнулся глядящему на меня из зеркала существу. Оно улыбнулось мне в ответ. Да, это несомненно был Лестат. И лицо его не выражало ни недоброжелательности, ни злорадства. Во всяком случае, явного. Оно носило лишь следы прежней импульсивности и склонности к озорству. Это существо можно было бы принять за ангела, если бы слезы его, когда оно плакало, не были алыми и весь его облик не носил оттенка красного, ибо и само оно видело все в красном свете. И если бы не его острые маленькие клыки, врезавшиеся в нижнюю губу, когда оно улыбалось, и придававшие ему совершенно жуткий вид. Вполне приличное лицо, имеющее только один страшный, поистине ужасный недостаток.

Но тут до меня вдруг дошло, что я вижу в зеркале собственное отражение! А ведь всегда говорили, что всякие призраки, духи и те, кто продал душу дьяволу, не могут иметь отражения!

Меня охватило жгучее желание узнать как можно больше о том, во что же я превратился. Я хотел знать, как мне следует вести себя среди смертных. Не терпелось вновь оказаться на парижских улицах и уже совершенно новыми глазами увидеть все то, что мне приходилось видеть до сих пор. Я жаждал заглянуть в лица людей, полюбоваться цветами и бабочками. Увидеть Ники и послушать, как он играет… Нет!

Мне придется отказаться от этого. Но ведь музыка существует и в иных формах. Я закрыл глаза, и мне показалось, что я слышу оркестр «Опера», в ушах моих зазвучали оперные арии. Воспоминания об этом были такими пронзительно живыми!

Но теперь все для меня станет другим – радости и боли, мысли и воспоминания… Все, даже печаль о том, что утрачено, отныне будет окрашено восхитительным светом.

Положив зеркало обратно в сундук, я достал оттуда один из пожелтевших от времени носовых платков и вытер слезы. Потом повернулся к огню. Лицо и руки окутало приятное тепло.

Меня охватывала сладкая сонливость. Закрыв глаза, я провалился в странное забытье, и передо мной возникло видение: Магнус пил мою кровь. И снова ко мне вернулось завораживающее ощущение головокружительного восторга, я чувствовал крепкие объятия Магнуса, то, как он приникает ко мне и как моя кровь перетекает в его тело. Слышал я и скрежет цепей по полу древнего подземелья, видел беспомощно обвисшего на руках у Магнуса вампира. И было что-то еще… что-то очень важное. Я никак не мог понять. Что-то о воровстве, о предательстве, о том, что нельзя отдавать себя во власть кого бы то ни было – ни Бога, ни дьявола, ни человека.

Находясь на грани сна и яви, я продолжал думать об этом, и в голову мне вдруг пришла совершенно безумная мысль: я должен обо всем рассказать Ники. Как только я вернусь домой, тут же выложу ему все без утайки – и о своем сне, и о том значении, которое он мог иметь… И мы все обсудим…

Я вздрогнул и открыл глаза. Во мне все еще оставалось нечто человеческое, и потому я начал беспомощно оглядываться вокруг, а затем человек во мне заплакал, ибо демон был еще слишком юн, чтобы возобладать окончательно. Слезы душили меня, и, чтобы не разрыдаться в голос, я зажал руками рот.

Почему ты меня бросил, Магнус? Что же мне теперь делать и как жить дальше?

Подтянув к подбородку колени, я уткнулся в них головой, и постепенно мысли мои стали проясняться.

Что ж, должно быть, это даже забавно – делать вид, что ты и в самом деле вампир, думал я, приятно носить такую чудесную одежду и перебирать в сундуке сокровища. Но в действительности жить так невозможно. Нельзя питаться живыми существами! Даже если ты и вправду чудовище, ты все равно не можешь не обладать сознанием, естественными для каждого чувствами… Добродетель и порок… добро и зло… нельзя жить без веры в… нельзя мириться с поступками, которые… Завтра ты… завтра ты… а, собственно, что завтра?..

Завтра ты станешь пить кровь. Разве не так?

В стоявшем рядом сундуке, словно угольки, сверкали драгоценные камни и золотые вещи, а за оконной решеткой на фоне серых облаков рассыпались сиреневые искры огней далекого города. Какова же на вкус их кровь? Чем отличается горячая живая человеческая кровь от крови демона? Я невольно провел языком по нёбу и острым клыкам во рту.

Подумай об этом, Убийца Волков!

Я медленно поднялся на ноги. Это оказалось легко, словно тело мое подчинялось чьей-то сильной воле. Взяв в руки связку ключей, прихваченную из внешней комнаты, я отправился осматривать остальную часть башни.

Глава 6

Пустые комнаты. Зарешеченные окна. Великое и бесконечное покрывало ночи, раскинутое над зубчатыми стенами. Вот все, что удалось мне обнаружить наверху.

Но на нижнем этаже башни, как раз возле двери на лестницу, ведущую в подземную темницу, я увидел приготовленный просмоленный факел и в нише рядом с ним трутницу. На пыльном полу я заметил следы. Когда я наконец подобрал нужный ключ, прекрасно смазанный замок легко открылся.

Я зажег факел и по узким выщербленным ступеням стал спускаться. Доносящийся откуда-то снизу запах заставлял меня морщиться от отвращения.

Мне был хорошо знаком этот запах, его можно было почувствовать на любом парижском кладбище. У Невинных мучеников он был особенно густым и едким, но приходилось дышать этим нездоровым воздухом всякий раз, когда необходимо было сделать покупки в тамошних лавчонках или обращаться к услугам писцов. Это был запах разлагающихся тел.

Поначалу мне едва не стало дурно, и я даже поднялся на несколько ступенек обратно, но все же запах показался мне не слишком сильным. К тому же аромат горящей смолы помогал перебороть отвращение.

Я стал спускаться дальше. Что ж, если там, внизу, лежат мертвецы, я не должен убегать от них.

Однако на первом подземном уровне я не обнаружил никаких трупов. Здесь был только просторный холодный склеп, ржавые железные двери которого стояли распахнутыми настежь. Внутри я увидел три огромных каменных саркофага.

Все здесь очень напоминало расположенную выше комнату Магнуса, только эта комнатка была значительно меньше. Такой же низкий сводчатый потолок, такой же грубо сложенный камин, зияющий в стене…

А все это могло означать лишь одно: когда-то здесь тоже спали вампиры. Кто станет устраивать камин в подземном склепе? Мне, во всяком случае, такие чудаки неизвестны. А здесь имелись даже каменные скамьи. Саркофаги все как один были почти точными копиями того, который я уже видел, и на всех были высечены огромные фигуры.