Хизер Грэм - Смертельная жатва

— Обязательно, — пообещал Эрик. — А как там Ро?

— Хорошо.

— Передавайте ей привет. Надеюсь, мы с ней скоро увидимся.

— Передам. А я, кстати, приехал, чтобы помочь другу.

— Ага, Брэду Джонстону, я знаю. Да все уже об этом знают. А я, между прочим, видел их в тот день, на Хеллоуин. Его и его жену.

— Где?

— Они, держась за руки, входили на кладбище.

— Может быть, вы видели, как они выходили?

— Я за ними не шпионил, я шел по своим делам, — вдруг вспылил Эрик. — На них нельзя было не обратить внимания, потому что они были очень красивой парой. Я еще подумал, что это отличное начало для фильма ужасов — красивая молодая пара входит в сумерках на старое кладбище. Я посмотрел и прошел мимо.

— И ведь никто ничего не заметил, — пробормотал Джереми.

— На Хеллоуин? Разумеется! Вокруг столько всего интересного, что никому и дела нет до прохожих.

Он встал и вышел из кухни, направляясь к двери. Джереми ничего не оставалось, как последовать за ним. По пути Эрик заглянул в гостиную.

— Знаете, мне приходилось делать весьма необычные вещи: я делал из людей деревья, коров, собак — да все что угодно. И все же… И все же, что ты ни делай, а глаза все равно человека выдадут. Даже если использовать контактные линзы. Я узнаю актера в любом гриме. Вот и тогда — он так посмотрел на меня… и я подумал, что я ведь его знаю. И меня это насторожило.

— А голос? Какой у него был голос?

— У меня вообще-то сильнее развита зрительная память — и это в ущерб слуховой. Но, если не ошибаюсь, он говорил правильно, почти без бостонского акцента. Но здесь уж я не уверен, извините.

— А случись вам вновь услышать его голос, вы бы его узнали?

— Понятия не имею.

— Сделайте мне одолжение — продолжайте думать об этом, хорошо? Может быть, вам удастся вспомнить.

— Попробую. Это означает, что я теперь вне подозрений? — В голосе Ролфа мелькнуло изумление, будто ответ был известен заранее.

— Пока нет.

Джереми вышел и направился к машине. Ролф, стоя на крыльце, окликнул его, и Джереми обернулся

— Если бы я увидел его где-нибудь, то тогда узнал бы. Я узнал бы его по глазам. В них было что-то знакомое. И мне кажется… я боюсь, что он знает меня.

Глава 12

Солнце только начинало клониться к закату. До наступления темноты оставалось не менее часа. К тому же Ровенна была не одна, с ней был Джо. И труп убрали. Кукуруза, пострадавшая от нашествия полицейских, так и лежала на земле, не дожив нескольких дней до сбора урожая. Здесь, на поле, Ровенну охватило чувство страха и обреченности, которому она безуспешно пыталась сопротивляться. Сколько бы она ни уговаривала себя ощутить нежные ласки ветерка и сладкий душистый аромат природы, все было напрасно. Она не хотела там оставаться.

— Ну и что? — спросил Джо, стоявший рядом.

Она покачала головой:

— Не знаю, чего ты от меня добиваешься. Что, по-твоему, я должна делать?

— А что ты чувствуешь!

Ровенна вздохнула.

— Ничего особенного. Ладно, где тут стояло пугало?

— Да вот же — здесь. — Он указал чуть ли не ей под ноги.

И впрямь: в земле торчал маркер, установленный полицейскими, а рядом зияла дыра, оставшаяся от шеста. Он сунул ей в руки копию водительского удостоверения Дины Грин с фотографией. Она была симпатичная: темные волосы, большие карие глаза. С фотографии глядела женщина из тех, что любят брать от жизни все.

Ветер стал крепчать, развевая ее волосы. Она подняла голову — солнечный диск заволокло дымкой. И он стремительно катился к горизонту. Вскоре станет темно.

Ровенна закрыла глаза и отдалась на волю своему воображению. Ей послышался плач — испуганный и жалобный женский плач, молящий о пощаде. Потом раздался смех — жестокий, злорадный, сопровождавшийся звуками борьбы. А затем опять голос женщины. И мужчины.

— Я буду слушаться, клянусь, — плакала женщина.

— Слишком поздно, — непреклонно отвечал ей глубокий мужской голос

Снова борьба. Стоны. И крик — задыхающийся предсмертный крик.

И вдруг ее осенило. Она поняла — и что он делал, и где, и даже зачем. И она ужаснулась. Ей вдруг стало не хватать воздуха. Она упала на колени, чувствуя, что ее душат — чужие сильные руки сдавили ей горло, и их нельзя, невозможно сбросить. Раздался щелчок — это сломался горловой хрящ.

— Ро!

Джо подскочил к ней, схватил за плечи и рывком поднял с земли. Она стояла широко распахнув глаза.

— Что с тобой? — испуганно спросил Джо. — Ты в порядке?

Да, ей полегчало. Зловещая дымка, скрывавшая солнце, рассеялась. Стало теплее, ветер стих. Все вокруг было как обычно.

— Что ты видела?

— Ничего. Я почувствовала.

— Ну? И что ты почувствовала? — Джо хоть и испугался, но вовсе не раскаивался. Наоборот, он сгорал от нетерпения, желая узнать, что с ней приключилось.

— Мне кажется, он держит жертву в каком-то отдаленном месте, где не слышно криков. Не думаю, что в городе. У меня было ощущение темноты. В темноте проще терроризировать жертву. Он не сразу убивает ее. Сначала он с ней забавляется. Но если…

— Что — если?

— Она должна играть в его игру. Она должна бояться его и поклоняться ему. Она должна понимать, что поклоняется некоей злой силе. Но если она не подчиняется, пытается убежать — она должна заплатить за это жизнью.

— Ро, а ты не можешь его увидеть? Попробуй, сосредоточься.

Она снова закрыла глаза. Она видела что-то. Но не лицо.

— Я вижу одну из этих жутких дьявольских масок, что продаются у Ллевеллинов.

Внезапно на дороге загудела машина. Они оба вздрогнули. Из машины выскочил Джереми и бросился к ним, прыгая через полегшие стебли.

— Какого черта ты здесь делаешь?! — закричал он.

— Привет, Джереми, — обернулась Ровенна.

— Она со мной, разве не видите? — спросил Джо.

— Я ушам своим не поверил, когда Дэн сказал мне, что ты поехала сюда, — продолжал Джереми, не обращая на него внимания. — Здесь опасно! Ты сказала, что будешь ждать меня в музее.

— Джереми, я здесь не одна, я вместе с Джо, — пыталась она его успокоить, не понимая, чем вызван его гнев.

Теперь он повернулся к Джо, будто раньше его не замечал, и напустился на него:

— А зачем вы ее сюда потащили?

— Эй, сынок, потише. Я не должен спрашивать у тебя разрешения, когда хочу что-то сделать, понятно? Если кто-то здесь и лишний, то это прежде всего ты.

— Уже темнеет! — не утихал Джереми. — Пусть вы и полицейский, но ей здесь находиться опасно!

— Где темнеет? Солнце светит вовсю!