Черный венок - Марьяна Романова
Женщина, еще несколько суток назад утверждавшая, что ей повезло найти вечную любовь, сидела, скажем, за столиком кафе (один из вариантов развития событий) напротив неулыбчивого, но такого притягательного мужчины с глазами столь темными, что зрачков не разглядишь, и доверчиво принимала из его рук кофе со сладостями, и смущалась его прямого взгляда, и чувствовала себя одновременно потерянной и счастливой. Хунсаг не переходил границ – для его игры с самим собою было важно, чтобы фатальная инициатива исходила именно от женщины. Он почти равнодушно следил за тем, как одно выражение ее лица сменяется другим. Когда официант приносил счет, глаза каждой уже были похожи на пропасти с хохочущими демонами. И когда наступал момент прощаться, Хунсаг только делал половину шага вперед, не сводя с ее лица беззастенчиво пристального откровенного взгляда. Остальное расстояние преодолевала уже она – падала в его руки, точно сбитая метким выстрелом птица.
Но и этого Хунсагу было мало – после поцелуя он ждал, чтобы именно женщина предложила снять комнату в отеле. Он не желал быть совратителем. Он вообще мало интересовался обычными человеческими самками, но ему было важно, чтобы каждая из них, находясь в трезвом уме, предпочла ночь с незнакомцем своей пресловутой вечной и святой любви. И каждая, подтвердившая его теорию о человеческой ненадежности и неумении сопротивляться голоду и похоти, получала награду. Хунсаг любил каждую так, как ее никто и никогда не любил – ни до, ни после встречи с ним. Несколько часов подряд он ломал их доверчивыми спинами гостиничный диван, а потом оставлял растерзанными, обессиленными и вознесенными на небеса, с которых им предстоял спуск на скоростном лифте в самый ад. Хунсаг уходил, не оборачиваясь, а позади оставалась преисподняя, в которой корчились от стыда, раскаяния и тоски их души.
Ни разу, ни одного единственного разу за долгие годы у него не было осечки. Поэтому Хунсаг был уверен, что так называемой любви не существует.
Но однажды ему почти доказали обратное.
Хунсаг знал наверняка, что на свете существуют и другие люди, подобно ему выбравшие развитие, а не медленное гниение. Но ему понадобилось дожить до возраста, который человеческая раса почитает за пожилой, чтобы встретить одного из них.
Вернее, одну.
Большую часть жизни презиравший женщин, Хунсаг никак не мог предположить, что одна из них окажется ему равной. Нет, даже превосходящей его во всем.
Он встретил ее в середине 80-х в Сибири, в забытых богом местах. Тот год он жил бездомным, почти каждую неделю переезжая в новое место. Не то чтобы у него была конкретная цель, но что-то постоянно звало его в дорогу, а Хунсаг привык доверять интуиции, которая, как считал он сам, у человека его уровня развита не хуже интеллекта.
Внешне напоминающий цыгана, он и жил как цыган, без жалости оставляя за спиной очередной город. Путешествовал налегке, с холщовым полупустым рюкзаком, в котором лежали тетрадь для записей, смена одежды и непромокаемая куртка.
И вот однажды в каком-то крошечном городке в Западной Сибири он познакомился с человеком, чье имя забыл, как только тот исчез из его поля зрения. Человек подошел к нему сам – что уже удивительно, потому что выражение лица Хунсага не располагало к сближению. Случилось это на привокзальном рыночке, спонтанно собиравшемся по утрам, – Хунсаг покупал у какой-то старушки моченые яблоки и душистые огородные травы, когда за плечо его тронул незнакомый мужчина.
– У вас такая прямая спина. Наверное, вы тоже занимаетесь йогой, – бесхитростно начал он.
Хунсага немного покоробило это свойское «тоже» – от незнакомца за версту разило колбасой и вареными яйцами, под его прозрачно-синими глазами набухли синяки, что означало привычку к неправильному питанию и нерегулярному сну урывками. Хунсаг не желал объединяться под условным знаменем «тоже» с такими не уважающими свое тело в частности и природу в целом людьми. Тем не менее вежливо поздоровался и даже принял приглашение выпить вместе по чашечке зеленого чаю.
Весь вид нового знакомого говорил о том, что словосочетание «зеленый чай» – какой-то местный секретный пароль, подразумевающий в лучшем случае пиво. Но мужчина действительно привел его в полуподвальное заведение, на двери которого было написано масляной краской: «Чайная» и где отечная официантка подала им остывшее мутное пойло в граненых стаканах. Хунсаг умел сохранять на лице непроницаемое выражение, поэтому спокойно принял из ее рук так называемый чай и даже сделал несколько небольших глотков.
А новый знакомый оказался из породы самовлюбленных болванов – горячо разглагольствовал о здоровом образе жизни, сверхвозможностях человека и бессмертии, а сам заказал конфеты и обмолвился, что отлично умеет варить опохмелочный компот.
Всего за четверть часа он до того утомил Хунсага, что это стало принимать опасные для его жизни формы. Один короткий удар – и бессмысленное существование мужчины оборвалось бы так, что тот не успел бы ничего осознать. Однако Хунсаг всегда гордился не только своей боевой силой, но и выдержкой истинного воина. Если интуиция не остановила его от кажущегося бесполезным и раздражительным знакомства, значит, зачем-то оно нужно.
И вскоре выяснилось, зачем именно. Прочитав Хунсагу путаную лекцию о правильном питании, неловко попытавшись встать на мостик (раздался жалобный хоровой хруст его нетренированных суставов), он, наконец, вынул из-за пазухи последний аргумент, который, как ему показалось, может сразить наповал неулыбчивого собеседника.
– А я знаю настоящую ведьму, вот! – многозначительно заявил рыночный знакомец.
Хунсаг не придал его словам никакого значения. Должно быть, мужчина имеет в виду какую-нибудь помешанную на эзотерике особу, столь же поверхностную и неприятную, как и сам. Тетку, которая гадает на замусоленных картах Таро, бормочет над разбитым яйцом заклинания, найденные в брошюрке такой же, просто более ушлой, шарлатанки, и называет свои действия духовной работой.
– Она живет в лесу, в самой чаще, совсем одна. И никогда оттуда не выходит, – продолжил мужчина.
Вот тогда в глазах Хунсага впервые мелькнул интерес. Он начал задавать наводящие вопросы.
Выяснилось, что женщина, о которой говорит его новый знакомый, для местных является легендой. Говорят, что она может много дней не спать и не есть, умеет летать и проникать в чужие мысли, что лет ей больше, чем древнему лесу, и старики помнят, что, когда сами были детьми, ведьма уже была старой, что получила она силу великую, продав душу дьяволу, и лучше лишний раз не попадаться ей на глаза и ни о чем у нее не просить.
– А можешь ли ты объяснить, где такая женщина живет? – попросил Хунсаг.
Мужик долго отпирался, важничал, даже пришлось предложить ему деньги, чего Хунсаг никогда не делал. В
