Боди-Арт (ЛП) - Триана Кристофер

Гарольд тоже дрожал. Она чувствовала, как качается его голова, а его тощее тело трясется внутри, пока он хихикал, как возбужденный ребенок. Ее сладкий любовник стал един с ней, разделяя ее патологическую страсть и соединяя их общие кровавые мечты. Оба они слились в единую сущность, медленно ворочаясь в мешках, его касания внутри нее толкали ее к оргазму. Его детские ручки дергали ее внутренние стенки, а его маленький эрегированный член тер ее клитор. Это было нечто наэлектризованное – такое же заряженное, как гроза, которая громыхала снаружи, зловеще приветствуя мир за пределами подвала, который ждал ее прикосновения.

33.

Кэнди повернулась, когда услышала шум приближающейся машины. Она по-прежнему сидела за столом, позволяя дождю очистить ее. Она увидела, как Хавьер вышел и вытащил с задних сидений нечто темное и длинное. Поначалу ей показалось, что это какая-то труба, но затем, когда она увидела, как он закинул это на плече и как это опало на плече, онa поняла.

Пожалуйста, не очередное тело.

Но она понимала, что это не может быть чем-то иным. Единственное, на что она могла надеяться, что ей не придется смотреть на это, учитывая уродское состояние предыдущего тела даже до того, как Джессика распотрошила его, а Билли выебал внутренности. Единственное, в чем она была уверена наверняка, что она не будет иметь с этим дела. Она даже не позволит этому присутствовать в качестве декораций на предстоящих съемках. Жажда крови слишком овладела ей. Она не доверяла самой себе и понимала, что не способна будет сама с собой бороться. Худшее, что была еще Джессика, и бог знает, как эта больная сука могла себя повести.

* * *

Хавьер донес мешок и поместил его перед ступеньками, которые вели вниз, в гостиную. Должно быть тяжелое, - подумал Рутгер, из-за того, что Хавьер тяжело дышал, как загнанная собака.

Билли сидел напротив него. У него был стеклянный взгляд, пока они пили виски вместе в тишине, но сейчас, похоже Билли вернулся из закоулков своего разума. Он посмотрел на надпись на кожаном мешке, который лежал на полу.

- Собственность Погребального Дома Рубенов, – проговорил Билли. - Ну, ебать...

Хавьер скорчил улыбку, как у тыквы на Хэллоуин, только страшнее.

- И что же это такое? – спросил Рутгер.

- Подождите и увидите, – oтветил Хавьер.

- Не уверен, что хочу.

- О, вы хотите. Очень хотите.

- Я серьезно, Хавьер. Мне больше не нужны здесь трупы. Съемки окончены.

- Мистер Малоун, - сказал он. – Выслушайте меня. Это нечто иное. Это может быть финалом на миллион долларов.

Рутегр вздохнул и посмотрел на легкую рябь остатков выпивки в стакане. Он понял, что ему нужно налить еще. Сейчас было почти утро, но какого черта? Он не спал. Он сомневался, что кто-либо спал.

- Но мы закончили, - сказал он. - У нас уже есть финал, настолько ебанутый, насколько это возможно.

- Нет, - тут же ответил Хавьер. Он указал на мешок под ногами. – То, что внутри, настолько ебануто, что все то, что мы делали до этого, по сравнению с этим, просто детские игры. Вы всегда говорили, что хотите сделать искусство из плоти, так ведь?

Рутгер кивнул, его покинул воздух, из-за чего он осунулся.

- Так вот, - сказал Хавьер, растегивая мешок. - У кое-кого была такая же мысль.

* * *

Кэнди не видела Джессику, пока она не прошла мимо ширмы на заднем крыльце. Она возвращалась к бассейну и неожиданное движение девушки, выходящей из воды, заставило сердце Кэнди остановиться.

Джессика посмотрела на нее, оценивая ее озадаченность.

- Все в порядке?

- Ты просто меня напугала.

- Ага. Похоже я всех пугаю последнее время.

По-прежнему лило, как из ведра и то, что Джессика в это время купалась, делало это странным и неестественным. Девушка выгляделa слишком бледной на фоне ряби воды, голубизна воды и ее веснушки были очень яркими при зарождающемся рассвете, подобно маленьким вишенкам, которые сочились из ее кожи. Кэнди готова была поклясться, что их вдвое больше чем обычно.

- Да, просто, я не очень хорошо себя чувствую, – продолжила Кэнди. - Видимо перебрала с выпивкой.

Но дело было не в этом.

Как бы она не старалась погрузиться в пьяное состояние, оно просто не наступало. Она опустошила бутылку и по прежнему даже ходила прямо. Ну, во всяком случае, ей так казалось.

- Бьюсь о заклад, ты рада, что завтра едешь домой, - сказала Джессика.

- Да. Я соскучилась по Лос-Анджелесу. По дому, по моим вещам. Рада буду оказаться дома. А ты?

Джессика начала плыть на спине, из-за чего дождь начал падать на нее спереди.

У нее груди стали больше?

- Меня ничего не ждет... Дома. Ничего.

- Ну, это неправда. Хотя бы Тоби вспомни.

- Тоби уезжает. Все хорошее уходит. Ты это знаешь.

- Что ты имеешь в виду?

- Ты знаешь, как все хорошее уходит, Кэнди. Как твоя невинность, твоя молодость и твой муж, Дэвид.

Кэнди сковало, когда она услышала, что Джессика произнесла его имя. Она не делилась с ней ничем личным, особенно о Дэвиде. Единственным человеком, который мог ей о нем рассказать, был Рутгер, но зачем ему это?

- Откуда ты знаешь о моем муже? – спросила она.

- Ты сама сказала.

- Нет, не говорила.

- Он вырезан по всей тебе, Кэнди. В грусти, разводах под глазами, в морщинах на концах твоих губ. Все твое тело ноет о нем. Я могла учуять эту боль, когда мы трахались.

Да, она свихнулась. Я понимала, что она ебанутая на голову, но все еще хуже, чем я представляла. Она поехавшая психопатка.

- Ничего тебе не известно о моей боли, – сказала Кэнди.

- Отнюдь. Мне известна боль каждого. Раскаяния Рутгера из-за того, что у него никогда не будет детей, сожаления Хавьера за то, что он бросил свою больную мать и младших родственников, убегая от мексиканской полиции, секрет Билли, что он желает других мужчин, но сам не может себе в этом признаться. Я все это знаю. Их боль излилась на меня. Поэтому они так сильно хотят меня выебать, и поэтому им нравится смотреть, когда меня жестко ебут. Всем мужчинам нравится, а также большинству женщин. Они хотят видеть как я разбита, поэтому они калечат меня еблей, заставляя свою боль выбрызгиваться из их тел, чтобы моя "киска", задница либо рот, могли проглотить ее для них, чтобы я смогла переработать их ничтожность в нечто важное.

- И что же это? – cпросила Кэнди, в бешенстве на больную суку.

- В искусство, конечно. В искусство.

* * *

Тело было большим, чем просто одним телом. Это были разрозненные части нескольких женщин, слитые воедино в отвратительном сооружении. Это была смесь плоти – падшая адская мозаика, сшитая вместе истерзанным сознанием. Рутгер отставил выпивку. Она бы ему уже все равно не помогла. Только не сейчас.

- Кто, черт подери, сделал это? – пялясь на это, спросил он.

- Вероятно, это сделал могильщик, – oтветил Хавьер – Думаю, какие-то части были от того туловища, которое у нас было до этого. Невероятно, правда?

- Невероятно? Да это, блядь, мерзость ебучая!

Хавьер рассмеялся, его смех был сиплым от того, что он курил сигару.

Билли встал и просто вышел из комнаты, не проронив не слова. Спустя пару секунд они услышали, как за ним захлопнулась дверь.

- Че это с ним? – спросил Хавьер.

Рутгер потер бровь и вздохнул, он втянул голову в плечи. В нем сейчас царила глухая, безнадежная печаль. Он хотел улететь куда-нибудь очень далеко отсюда - в Рим либо в Париж, где никто его не знал, и где он мог притвориться, что действительно является кем-то новым, и забыть того человека, которым он был какое-то время. Он хотел снять номер в отеле с захватывающим видом, есть экзотические блюда, которые набивали бы его живот и убаюкивали его к тринадцатичасовому сну.