Карина Шаинян - Долгий путь на Бимини

Брид наклонился к Самеди, дыша ромом. Теперь было видно, что капитан пиратов очень стар и очень оборван. Весь ужас, который он внушал, теперь будто вернулся к хозяину и притаился на дне блеклых глаз, готовый воем вырваться наружу, раздирая изнутри серое морщинистое лицо. На тонких губах играла безумная улыбка.

– Теперь я тебя не боюсь, – повторил он и снова издал хриплый смех, больше похожий на лай.– Это я умею. Спасибо, что подсказал. Я теперь много чего умею…

– Вижу.

– Ты меня ловко надул у того старикашки, ничего не скажешь. Но второй раз не выйдет. Я же к тебе тогда по-хорошему… – добавил он вдруг с почти детской обидой.

– Чего ты хочешь? – с отвращением спросил Самеди.

– Составь мне компанию, Барон, – усмехнулся Брид. – Небольшая прогулка.

– А если я откажусь?

– Я подумаю, что принес тебе слишком мало жертв, – снова оскалился Брид и кивнул на горстку индейцев, сбившихся на краю поля под прицелами мушкетов.

Глава 19

Выброшенный на безвестный берег «Безымянный» был пуст и мертв. Обшивку с него содрали, и выбеленные солнцем шпангоуты торчали, как ребра утонувшего и обглоданного рыбами гиганта. Карререс едва протискивался между ними, задыхаясь в вязком воздухе, застревая ногами в древесной трухе и нанесенном ветром и приливами песке. Голый розовый хвост проклятой крысы мелькал совсем близко, но Каррересу никак не удавалось сделать последнее усилие и схватить мерзкую тварь, отобрать у нее еще трепещущий комок изумрудных перьев. Крыса мелькнула под самыми ногами и юркнула в щель. Карререс бросился следом, задел какую-то балку, и шпангоуты угрожающе закачались, накренились со зловещим скрипом. Раздался дробный грохот, и остатки брига обрушились на Карререса. Последним, что он увидел, было подхваченное порывом ветра перышко.

Карререс проснулся, обливаясь потом и жадно хватая ртом вонючий трюмный воздух. Голова была тяжелой со сна. Доктор дотянулся до кувшина, плеснул в лицо, приходя в себя. На палубе по-прежнему грохотало – теперь Карререс сообразил, что это разматывается якорная цепь.

Якорь с громким всплеском упал в воду. Качки не чувствовалось – «Безымянный» стоял в хорошо защищенной бухте. Лучик света отражался от зеркальца, выпавшего из разбитого ящика, и катался по стеклянным бусам. Наверху Ти-Жак визгливо отдавал команды. Сквозь щель приоткрытого люка в трюм проникал пряный запах листвы.

Похоже, кошмарное плавание наконец подошло к концу. Измученный Карререс давно устал ругать себя за то, что даже не пытался сопротивляться Бриду на Таларе. Несмотря на отвращение к капитану, Карререс просто не смог отказаться от случая, который сам шел в руки. Любопытство тогда оказалось сильнее, и Бимини, от которого доктор едва не отказался, поманил с новой силой.

Больше недели бриг петлял по архипелагу, где еле живой ветер бессильно трогал паруса, разбитый, ослабленный в лабиринтах холмистых островов. Здесь обычны были штили и туманы. Горячий густой воздух был насыщен влагой: неподвижное море испарялось, оседая на коже едкими от соли каплями. Духота в трюме была невыносимой. Перец, куриный помет, фрукты, немытые потные тела, табак, – все, что когда-либо побывало в трюме «Безымянного», оставило свои запахи, и теперь дерево источало их густыми волнами. В тихой полутьме, никак не приглушенные другими впечатлениями, они казались почти осязаемыми, доводя до тошноты и галлюцинаций.

Карререс бывал почти рад, когда к нему спускался капитан, хотя визиты Брида каждый раз вызывали в нем досадливое недоумение. Не то чтобы Карререс не понимал ирландца – но его приводила в оторопь легкость, с которой у капитана сочетались враждебные действия и неуклюжая симпатия. Заковав Самеди в кандалы и заперев в трюме, Брид вдруг проникся к нему доверием и болтал почти дружески. Мало того, что доктор был пленником, – он стал еще и исповедником поневоле. Капитан Брид приходил каждый день – и говорил, говорил, говорил. Карререс мог бы несколькими желчными замечаниями отбить капитану всякую охоту изливать душу, но любопытство и желание понять, что же происходит с Бридом, брали свое. Чем лучше доктор узнавал историю похода на Бимини, тем сильнее становилось его беспокойство. «Ты уже на пути», – сказал шаман, и теперь Карререс явственно видел, что тот имел в виду.

После того, как песня о Бимини была спета, Брид весь извелся от мысли, что не может тот час же броситься на поиски. Ни нанять, ни тем более купить судно было ему не по карману. В отчаянии он даже попытался заключать сделки с несколькими капитанами, готовыми, по слухам, на любое дело, лишь бы оно было выгодным. Но с сумасшедшим ирландцем связываться никто не хотел, а над рассказами о Бимини только смеялись. В ожидании случая Брид кормился тем, что в одиночку промышлял черепаховый панцирь, обходя на большом каноэ необитаемые островки в окрестностях Нуэво. Он не знал, что судьба уже подхватила его и тащит за шкирку.

Брид нашел «Безымянный», тогда еще – «Радость Бриджит», на одном из черепаховых островков. После недавнего шторма воздух был прозрачно-хрустален, и выброшенный на отмель бриг казался китовой тушей. Его резкие контуры грубо врезались в притихший, умытый мир. Такелаж брига был изорван в клочья, мачты сломаны, но корпус уцелел. Шагая вдоль берега к кораблю, Брид успел понять, что требуется совсем небольшой ремонт – и судно снова будет на ходу.

Над палубой с пронзительными воплями кружились олуши. Подойдя ближе, Брид заметил, что из оранжевых клювов свисают какие-то темные клочья, и уже не удивился, почувствовав тяжелый, тошнотворный запах. Несмотря на полуденную жару, по спине проскребла ледяная мохнатая лапа.

Превозмогая себя, Брид все-таки поднялся на палубу. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: живых на бриге не осталось. Брид прекрасно представлял, как это случилось: шторм, сломанные мачты; течения, недели, а то и месяцы играющие потерявшим управлением судном, как бумажным корабликом. Подходящие к концу запасы пищи – и, главное, воды. Сгорающая в огне лихорадки надежда…

Брид перекрестился, глядя на темную кучу у кормы, почти невидимую за крыльями множества птиц. Принялся молиться, но быстро сбился. Он вдруг сообразил, что ничто не мешает ему захватить судно. Остров необитаем, находится в стороне от морских путей, люди могут оказаться здесь лишь случайно. Судовладелец наверняка давно списал бриг со счетов. Команда мертва. Если вернуться сюда с надежными людьми…

Брид попытался отбросить корыстные мысли и дочитать молитву. Воздух над раскаленной палубой казался мертвым и горьким, солнце давило на голову, как тяжелый горячий булыжник, но тихий стон заставил Брида похолодеть. Бриг вовсе не был свободен: души погибших остались на судне. Призраки населяли его; они окружали Брида, тянули обтянутые пергаментной кожей руки. С хриплым воплем Брид метнулся к фальшборту, споткнулся об скелетообразное тело и снова услышал стон. Иссохшие пальцы бессильно проскребли по лодыжке. Волосы Брида встали дыбом, глаза полезли из орбит. Не удержав равновесия, он рухнул рядом с трупом, зажмурившись и ожидая, что мертвец сейчас вцепится ему в горло.