Карина Шаинян - Долгий путь на Бимини

Капитан Брид оправился от побоев и вновь вышел на охоту за Бароном Субботой.

– Смотри, – сказал Хе, – болотные бегут.

На молочно-голубую гладь пролива вылетела первая лодка. Спустя мгновение ущелье уже был усеяно ими, как пруд – палой листвой. Вода вскипала под веслами. Появился большой плот, загруженный нехитрым скарбом и россыпью калебас с пресной водой, с навесом в центре. Окруженный крошечными шустрыми лодками, медленный и неповоротливый, он казался бессмысленной кучей веток и сухих листьев. Плот явно был рассчитан на несколько десятков человек, но по его краям металась лишь жалкая горстка индейцев, человек пять, не больше, – все, кто успел уйти и кому не хватило места на быстроходных каноэ.

Самеди покачал головой. Паническое бегство живущих в прибрежных болотах индейцев было странным: свирепые и ловкие, они упорно противостояли всем попыткам европейцев проникнуть на их территорию, и он рассчитывал, что их сопротивление задержит Брида хотя бы на день.

– Не успеют, – прошептал Самеди, и Хе вздрогнул всем телом. Заглянул в разом осунувшееся лицо:

– Он же не из-за тебя… он за золотом… – Самеди нахмурился, и Хе судорожно вцепился в рукав. – Скажи, что ему нужно золото, а не ты! – звенящим голосом вскрикнул он. – Ты же не мог…

Еще одна лодка выскочила из ущелья. Гребцы оглядывались через плечо, лица нельзя было разглядеть, но позы выдавали отчаянный страх. Внизу закричали. Из ущелья вылетело несколько облачков дыма, раздались сухие щелчки. Несколько человек в панике прыгнули в воду; вокруг двоих тут же расплылись мутно-багровые пятна, четко очерченные в светлой воде пролива. Снова дым и треск – уже слитный и громкий. Еще трое человек оказались в воде. Остальные гребли, надрываясь, – потные от ужаса и напряжения спины, бессмысленное бегство. На плоту забегали, изо всех сил толкая шестами; вопли гребцов заглушил грохот. Он многократно отразился от берегов, прокатился, взбил воду, подняв фонтаны розовой пены. Плот разлетелся вдребезги, усеяв воду обломками и телами, и из ущелья в пролив, методично расстреливая оставшиеся лодки, вышел бриг с черными парусами.

Самеди отступил, наткнулся на кого-то и резко повернулся. За его спиной стояли все жители деревни и молча смотрели в ущелье остеклевшими глазами. Только на изуродованном лице Хе читалась иступленная надежда.

– Какого дьявола вы еще здесь?!

– Мы под твоей защитой, Самеди, – тихо ответил мальчишка. Любовь и яростное презрение скомкали его лицо, и Хе всхлипнул, отвернувшись.

Бриг бросил якорь, и первая шлюпка уже покачивалась у подножия обрыва. По крутой тропе, прорезавшей скалы, медленно поднимался капитан Брид. Он ступал тяжело, хватаясь за плети травы и ветви кустарника, нависшие над тропой. Несколько головорезов Брида остались в шлюпке. Задрав головы так, что мясистые шеи налились кровью от напряжения, и держа мушкеты наготове, они следили за капитаном со страхом и обожанием.

В ставшем вдруг болезненно сумеречном свете серое лицо Брида, изрезанное морщинами, казалось бесплотным, сюртук болтался, как на пугале, и казалось, что фигура капитана вот-вот развеется под дыханием неощутимого ветра. Его окружала глухая тишина, от которой закладывало уши и щипало в глазах, земля уходила из-под ног, и, как в кошмарном сне, ватно слабели колени.

– Значит, правда, – пробормотал Самеди. Хе потянул его за рукав. Самеди помедлил, глядя, как Брид делает знак оставшимся внизу пиратам, и, подхватив мешок, бросился следом за бегущими индейцами.

Гниющие листья под ногами глотали звуки; вязкий от влаги воздух лип к гортани, и казалось, его невозможно протолкнуть в горящие от бега легкие. Кто-то тихо вскрикнул и покатился под ноги – мертвый, безнадежно мертвый. Самеди в последний момент успел отскочить в сторону, не споткнуться, бежать со всеми – может, еще успеют укрыться в джунглях, пираты – плохие следопыты, может, удастся кому-то помочь. Деревья расступились, открыв клочок распаханной земли, засеянной бататом. Самеди приостановился, глядя, как последние индейцы ныряют в кусты на другой стороне поля. Пистолеты остались в хижине. Ничего не успел, да и толку, с брига наверняка уже причалили новые лодки – отстреливаться было бы самоубийством. Слишком неравны силы, а на индейцев рассчитывать нечего, разве что на несчастного мальчишку, храброго Хе, страдающего от ужаса перед дикими кошками. Сухо затрещали выстрелы, и вдруг снова наступила ватная тишина – ни топота бегущих ног, ни дыхания; только где-то в глубине джунглей глухо и часто капала с листьев вода.

Впереди взвыли; неслышным взрывом ударило по ушам. Самеди остановился, глядя в заросли, в которых успели скрыться индейцы. Теперь они пятились, и Самеди сглотнул, услышав стоны ужаса. В кустарнике шевелились серые тени, оттесняя людей обратно в поле – присмотревшись, Самеди понял, что это призрачные кошки. Казалось, шкура сползает с них клочьями тумана; пятна вытягивались в полосы, и вот уже невиданные серые тигры дрожали в воздухе, невозможные и неумолимые. Прямо перед ним с беззвучным тошнотным хлопком возник новый призрак, и один из индейцев упал, царапая землю, будто пытаясь зарыться, спрятаться от невыносимого кошмара. Следом еще один опустился на колени и скорчился, свернувшись в клубок. Послышалось глухое рыдание, – и тут Хе с коротким визгом бросился на ближайшую тень.

Самеди прикрыл глаза и отвернулся, не слыша, но чувствуя звук сомкнувшихся на горле мальчишки призрачных клыков. Обморочная тишина схлынула, но было поздно: в листве отвратительно завизжали пули, и на опушке появились пираты.

– В белого не стрелять! – хрипло каркнул капитан. – Напрасно вы сняли шляпу, Барон, – насмешливо крикнул он Самеди. – Мои ребята вас не узнали.

Шрамы на лице Хе разошлись и сочились сукровицей. В широко раскрытых черных глазах больше не было ни веселья, ни хитрости – один лишь ужас. Самеди провел ладонью по изуродованному лицу и встал.

– Его были кошки? – равнодушно спросил Брид и ткнул тело Хе носком сапога. – Зачем ты его лечил, барон? Зачем ты избавляешь людей от кошмаров? Не понимаю… – капитан покачал головой и снова пнул Хе. Глаза его широко раскрылись. – Или страх для тебя вкуснее крови? – спросил он тревожно. – Смотри, сколько жертв я тебе принес! Разве ты не доволен?

– Болван, – равнодушно отозвался Самеди.

Брид самодовольно рассмеялся, скалясь и показывая бледные десны.

– Я сумел развязать языки паре беглых черномазых из Порт-О-Пренса. Одного из них ты вылечил от малярии вместо того, чтобы прибрать к рукам… – в глазах Брида вновь промелькнула тревога. – Не понимаю. Наверное, все не так просто, как рассказывают по вечерам негры. Но теперь я тебя не боюсь, да-да, не боюсь.