Чистые души - Рина Эм
Она коснулась его лица обеими руками, провела вниз по щекам:
— Ты весь мой, да?
— Да.
— И будешь делать, что я скажу.
— Возможно.
— И возьмешь в оплату мои поцелуи?
— Ты… предлагаешь не то, — тяжело дыша, произнес он.
— Ах да, ты прав! Не мои поцелуи. Ты возьмешь в оплату право целовать меня?
— Когда? — выдавил он сквозь сжатые губы.
— Когда? Что ты имеешь в виду? Семен, так трудно сейчас думать! Когда… ах да! Когда тебе самому захочется?! Право целовать меня, когда тебе захочется!
— А если, — он отодвинулся, — Если мне мало такой оплаты?
— Ма-ало?! — рассмеялась она. — Какой же ты жадный! Ну что ж. Чего ты хочешь? Может, назначишь цену сам?
— Охотно! Мне нужно право на тебя и твое тело. Право целовать тебя, касаться, — он провел кончиками пальцев у ее лица, почти касаясь его, спустился ниже, к вырезу на шее. Карина замерла, даже дышать перестала.
— Право звонить тебе и искать тебя, право быть единственным, пока мы не решим иначе. Право спать с тобой и иметь тебя, как захочу.
Она судорожно выдохнула воздух.
— Ты дашь мне это право, Карина?
— Да!
— Что — да? — Отодвигая её, переспросил он. — Что да? Ты даешь мне право целовать тебя?
— Да.
— Касаться тебя?
— Да…
— Звонить тебе, искать тебя…
— Да, да! Да, я даю тебе право трахать меня когда тебе захочется, даю тебе право на мое тело, право быть единственным, Семен, да делай уже все, что угодно, только поцелуй меня сейчас!
Он поднялся и подхватил ее на руки.
— Карина.
— Что? Что?! — разочарованно выдохнула она, когда его губы снова замерли на полпути.
— Что я должен дать тебе взамен? Какую услугу ты хочешь оплатить этой ценой?
Она запрокинула голову с протяжным стоном:
— О-оох! Я не знаю! Не знаю! Найди мой кошелек! Я потеряла его в универе!
— Кошелек?
— Да, я потеряла кошелек два дня назад где-то. Ты сможешь его найти?!
— Конечно. Ну что же. Контракт заключен и вступает в действие как только я отдам тебе твой кошелек. Но пока он не найден, не дашь ли ты мне все эти права авансом?
Глава 12. Сомнение.
В это утро они проснулись на ковре и Карина, выбираясь из вороха одежды, простыней, бокалов и тапочек бормотала под нос:
— Боже, боже, что это, а? У меня на спине ворсинки?!
— Ворсинки и апельсиновая косточка.
— Просто ужас! Отвернись!
— Ну уж нет. Ты дала мне вчера право смотреть на тебя!
— Тогда смотри, но подвинься! Под тобой мои вещи!
— Зачем они тебе? Ты гораздо красивее без одежды!
— Вот только на работу без одежды ходить все же не стоит! — воскликнула она и уперлась в бок руками:
— Ну отодвинься же! Семен!
Он перекатился на бок и опершись на локоть смотрел, как она натягивает трусики.
— Кошмар, я так опаздываю! — проговорила Карина.
— Тебе не кажется смешным ходить на работу, когда я могу дать тебе буквально что угодно? Только скажи, сколько денег тебе нужно.
— Я бы обиделась, но это ты, и я попробую пошутить в ответ на такое предложение: не развращай меня!
Она убежала в ванную.
— К тому же, — раздался ее голос уже оттуда, — Возможно я скоро останусь безработной в самом деле!
— Что так? — поднявшись, он отряхнул налипшую пыль и выудив халат, направился в ванную, натягивая его на ходу.
— Наш шеф, которого ты напугал тогда до слез, помнишь? Он продает все. Вообще — все. И отправляется в паломничество. Потом он хочет заняться медицинскими исследованиями. Он сказал, что откроет центр исследований рака, ну и еще какие-то благотворительные проекты. Так что нас закрывают, вернее продают и я останусь на улице. Впрочем, — она выудила из ящика запасную зубную щетку, ловко вскрыла упаковку и нанося пасту, пробормотала:
— Была бы шея, хомут найдется. То есть я не боюсь остаться без работы.
— Ты вовсе можешь не работать, — он притянул её к себе и сжал руками талию.
— Пусти, я правда опоздаю! — она оттолкнула его. — Кстати, не стоит ли и тебе тоже заняться делом?
— Каким же? — приподняв брови, спросил он.
— Моим! И кофе… сначала сделай мне кофе! — неразборчиво пробормотала она, возя во рту щеткой и захлопнула за ним дверь ногой.
Семен побрел в кухню, включил кофеварку и присел возле неё. За окном снова шел снег, густой, пышный. Из ванной доносился шум воды и еще — её пение. Он вдруг улыбнулся. Все это было так хорошо. По человечески.
Карина выскочила уже одетая, перелила кофе в пластиковый стакан, поцеловала его еще раз в нос и в край рта.
— Ну в общем ты займешься делом, да?
— Может быть…
— Эй, не тяни! Если ты не найдешь мой кошелек, придется тебе возвращать аванс!
— И как же я возвращу его? Ты придумала?
— Ну, думаю, я возьму в качестве отступного в два раза больше поцелуев и прикосновений, а потом мы придумаем еще какой-то контракт, да?
Она ловко выскользнула из его рук и умчалась. Когда закрылась дверь, он долго слушал отголоски её смеха, они буквально танцевали в воздухе еще некоторое время после ее ухода. Потом взял телефон.
— Ра? Мне нужно, чтобы ты нашла все по истории острога Рачительный. Он стоял где-то на реке Таз, километров сто пятьдесят — сто восемьдесят вниз по течению от Тазовской губы. Сгорел в тысяча шестисотых. Маленькое поселение, торговая фактория. Я хочу увидеть всё, что найдется про этот острог.
Кошелек Карины найти было проще простого. Она сказала, что потеряла его в университете и туда-то Семен и отправился в первую очередь. Её след теперь виделся ему в коридорах и аудиториях, не нужно было предпринимать усилий, чтобы ощутить следы её присутствия, он был так настроен на неё, что все происходило само собой. По широкому следу, оставленному ей, он, как на крыльях взлетел по лестнице, поднялся на этаж. Возле аудитории запах окреп, внутри находилась вещь, которая принадлежала ей.
Сперва Семен вышел в тени и осмотрел аудиторию, затем вернулся в реальный мир, немного подумал: подождать когда кончится пара? Затем усмехнулся: вот еще и открыл дверь:
— Здравствуйте. Кирилл Мусин здесь? Он срочно нужен.
Семен знал, что все они из аудитории видят сейчас перед собой помощника декана. Вот, преподаватель поглядывает недовольно, но отказать не решается. Худенький паренек встает и идет к выходу.
Семен закрыв дверь, сделал жест и пошел вперед, парень, заплетаясь в собственных ногах, побрел следом. У лестницы робко пробормотал под нос:
— А что, собственно случилось?
Парень встревожен, но не сильно,
