Антонина Ванина - Стратегия обмана. Политические хроники

Та ночь выдалась долгой — полиция пришла в Богсайд громить дома и арестовывать активистов. Алистрине и Шеймасу удалось бежать из района к друзьям в пригород. Утром Богсайд проснулся другим. В этот день лорд Кэмерон публично извинился за действия полиции, а жители Богсайда начали строить баррикады и организовывать патрули для поддержания порядка от полиции. Жизнь города Дерри сильно изменилась.

Три последующих месяца в Дерри прошли в относительном спокойствии. А потом в Белфасте начались странности: то электростанция взорвётся, то на водопроводную трубу положат бомбу. Протестанты грешили на Ирландскую республиканскую армию, католики же огрызались, что ИРА своих без водопровода и электричества не оставит, так как жизнь для них в Ольстере и так хуже некуда, а без света и воды будет и вовсе полнейшим мраком.

И снова в Дерри начались традиционные бои демонстрантов за гражданские права с озверевшими лоялистами. На баррикадах у входа в огороженный Богсайд появилась горькая надпись: «Вы входите в Свободный Дерри».

После очередной битвы за гражданские права с полицией и соседями-протестантами Алистрина и Шеймас вернулись домой поздно и тут же обессиленные завалились спать. Вернее, спать лёг только Шеймас. Всю ночь Алистрина провела на ногах, вглядываясь в огни ночного города за окном. Около одного из соседних домов скопилось подозрительно много полицейских. Алистрина уже подумывала о готовящейся облаве и собиралась в любую минуту будить Шеймаса и бежать из дома, но неожиданно полицейские попрятались в свои машины и быстро разъехались.

Наутро стало известно, что в ту ночь в своём доме до полусмерти был избит Самюэль Девенни и две его юные дочери. Это была работа полиции. Девенни отвезли в больницу с сердечным приступом и многочисленными внутренними повреждениями — полицейские дубинки не самое безобидное оружие. А всё потому, что у некоторых полисменов чесались руки, кому бы пересчитать ребра после городских беспорядков.

— Девенни ведь простой трудяга, — говорили в ассоциации гражданских прав, — он никогда не ходил на наши собрания, потому что ему было не до этого, он ведь растит двух дочерей.

Шеймас ходил как в воду опущенный.

— Его едва не убили только потому, что мы вышли на демонстрацию, — заключил он. — Только протестанты пришли не к нам, а к нему. Почему так?

— Потому что они скоты, — кинула Алистрина, выпуская дым сигареты через ноздри. — Если тебя волнует, что пострадал невиновный, не отчаивайся, завтра полиция придёт к нам и переломает наши с тобой кости.

— Тебе жалко Девенни и его дочерей?

— А сам ты как думаешь? — Она глубоко затянулась и только потом произнесла глухим голосом, — у него такие травмы… С такими долго не живут.

— Что же нам теперь делать? — бессильно вопросил Шеймас.

После краткого молчания Алистрина так же беспомощно ответила ему:

— Не знаю, Шеймас, правда, не знаю.

— Мы ведь просим такую малость, — бессильно причитал он, — «один человек — один голос». Но днём нас за это избивают лоялисты, ночью — убивает полиция. Что нам делать, чтобы нас услышали и поняли, мы не просим ничего сверхъестественного? Мы лишь хотим быть такими же равноправными гражданами Британии как англичане и шотландцы с валлийцами. Разве мы много требуем? Разве от этого время остановится, и Земля налетит на свою ось?

Ответов не было. Их не спешил давать ни Лондон, ни Белфаст. Борьба католиков за свои гражданские права и борьба протестантов с демонстрантами продолжилась с ещё большим энтузиазмом и ожесточенностью.

А потом в больнице умер избитый полицией Самюэль Девенни. А через Богсайд с разрешения премьер-министра Ольстера прошёл парад Подмастерий Дерри — так протестанты праздновали 280-летие со дня своей победы над католиками в Войне двух Королей.

Разумеется, наибольшую радость от праздника протестантам бы доставил марш у стен католического Богсайда. И, разумеется, власти им это разрешили. Разумеется, они знали, что каждый год католиков возмущало это празднование победы над ними, и потому позаботились о безопасности. Марширующих подмастерий сопровождали бронемашины с брандспойтами, сотни полицейских охраняли их торжество над поверженным врагом.

В тот день началась схватка за Богсайд.

Вначале лоялистам было весело — в задоре праздника они с издевками кидали в прохожих католиков монетки с крепостных стен. Грустно им стало, когда в ответ полетели камни. Когда протестантский марш подошел к Богсайду, ассоциация обороны граждан Дерри сработала слажено — теперь настала очередь протестантского марша отбиваться от неожиданной атаки.

Весь день жители Богсайда метали камни и железные пруты в лоялистов и полицию, полиция поливала их из брандспойтов и распыляла слезоточивый газ. Кое-кто из полисменов уже начал разбирать баррикады, и протестанты прорвались в Богсайд.

Тогда-то Алистрина и пришла в штаб ассоциации обороны граждан Дерри на Вестленд-стрит с конкретным предложением:

— «Коктейль для Молотова», — как само собой разумеющееся произнесла она — три четверти бензина, одна четверть масла — рецептура Че Гевары. Жестко, конечно, но в XVI веке англичане забрали у нас Дерри, не хватало, чтобы сейчас ещё захватили и Богсайд.

Её совету вняли с большим энтузиазмом. В штаб понесли бутылки и канистры. За тот вечер Алистрина лично разлила не менее сотни «коктейлей» — в первый раз ей удалось отточить мастерство взрывника после учебы в трёх лагерях.

Той ночью улицы осветили брызги огня — с крыш Богсайда молодежь закидывала снующую у стен полицию.

Бои продолжались два дня. Жители Богсайда сменяли друг друга на баррикадах, женщины помогали раненым, молодежь искала по квартирам всё, что можно метать, и всё, чем можно бить.

На третий день в Дерри прибыла группа специальных сил Б, и в Богсайде поняли, что грядёт резня.

— Туда же идут служить только фанатики, — сетовал Шеймас. — Это группе А обеспечено полное трудоустройство и зарплата. А для Б нет, людей вызывают на службу раз в неделю и никаких денег им не платят. Туда идут только идейные костоломы. Они бы и сами были рады доплатить, лишь бы им дали убивать католиков. И их девятнадцать тысяч личного состава.

Днём к специальным силам Б прибавился и первый батальон Йоркширского полка Принца Уэльского — Лондон ввёл войска в Дерри. Однако ночью никто не помешал неизвестным поджечь католический квартал на окраине города и оставить полторы тысячи человек без крыши над головой.

Когда Алистрина с опаской вышла из Богсайда, первым, что бросилось в глаза, это люди в форме. Ещё вчера она и представить не могла, что снова увидит в городе британских оккупантов — на сей раз в Ольстере, а не в Германии. Но за двадцать четыре года ничего не забылось. Алистрина смотрела на солдат и вспоминала своего неудавшегося насильника в форме британской армии, которому она перегрызла горло. Он был первым и единственным человеком, которого она убила. И он был англичанином.