Антонина Ванина - Стратегия обмана. Политические хроники

Алистрина внимательно посмотрела на Шеймаса, пытаясь понять, куда он клонит. Парень смутился.

— Может у тебя остался близкий друг…

Алистрина только усмехнулась и тут же без всякой трагедии в голосе ответила:

— Да нет. Оба мужа уже давно в могиле.

Шеймас от такого ответа заметно опешил и часто заморгал:

— Как… так? Ты же ещё совсем молода… Что случилось?

Алистрина безразлично пожала плечами.

— Первый — самоубийца, второй, так сказать, погиб на производстве, — она потушила сигарету и внимательно посмотрела Шеймасу в глаза. — Может я и молодая, но чувствую себя старухой. И я поняла, что ты хотел узнать на самом деле.

Она встала с места и медленными усталыми шажками подошла к нему. Два дня манифестаций и стычка с полицией дали о себе знать. Всё так же неспешно она уселась Шеймасу на колени и, упершись руками в спинку кресла, нависла над юношей. С минуту Алистрина наблюдала, как удивление в его глазах сменяется тревогой и интересом, прежде чем сказать:

— Нас укоряют за то, что мы католики, — начала она, не сводя с Шеймаса немигающего взгляда. — Значит, мы и должны ими оставаться. Ты знаешь, что до брака не положено…

— Да-да, конечно, — тут же закивал он, да так охотно, что Алистрина поспешила его осадить.

— Я не хочу снова замуж, — твердо произнесла она, и в глазах Шеймаса проскользнул огонёк отчаяния. — Не хочу стать вдовой в третий раз. Мне нужно от тебя совсем другое.

— Что? — с надеждой спросил он.

— Я скажу, если ты исполнишь.

Шеймас заёрзал в кресле, а Алистрина обвила его шею рукой, пытаясь обнажить его плечо.

— Конечно, хорошо, — пообещал он. — Что нужно сделать?

— А ты не боишься? Вдруг я попрошу слишком многого?

— Я готов.

— Тогда обещай, что никому не скажешь о том, что мы сделаем.

— Я обещаю.

И она воспользовалась его согласием, его неопытностью, добротой и жаждой женского тепла. Шеймас совсем не понимал, на что соглашается, да и что он мог понимать, этот мальчик, годящийся ей, семидесятилетней кровопийце, во внуки.

Она давно носила при себе складной нож. Шеймас только вздрогнул, когда лезвие коснулось его плеча и глубоко впилось в плоть. Алистрина с жадностью прильнула к вожделенной ране. Больше месяца она ждала своего нового донора, таясь, выискивая и оценивая. Шеймас ведь сам дал согласие на всё, что угодно. Обмана нет — не так много она у него забирает.

Три месяца жизни в районе Богсайд на Вильям-стрит тянулись однообразной нитью. Работы для Алистрины не было, и это обстоятельство выбивало её из колеи больше всего. За семьдесят лет жизни она не работала только когда была ребёнком и пока первый муж в первые годы брака противился её службе машинисткой. Теперь же безделье буквально разъедало разум. С милым покладистым Шеймасом, а вернее, его кровью, у Алистрины появилось море энергии, вот только приложить её было решительно некуда. Она искала любого повода увязаться с Шеймасом в офис ассоциации в защиту гражданских прав, лишь бы чем-нибудь там помочь — принести листовки из типографии или обзвонить активистов. Шеймас говорил Алистрине, что ему неудобно из-за того, что ассоциация не может ей заплатить. Алистрина лишь отмахивалась. По-хорошему, платить должна была она и ему. В Мюнхене с донорами она поступала именно так. Но сейчас всё её пособие уходило на уплату квартиры.

Кроме ассоциации, Алистрина посещала ещё два комитета, в которых состояли друзья Шеймаса, и везде она предлагала свою безвозмездную помощь. В среде активистов Дерри её давно считали невестой Шеймаса, даже спрашивали, когда удастся погулять на свадьбе, даже советовали в каком пабе лучше всё организовать. Алистрина отшучивалась, Шеймас смущенно улыбался и молчал. Юноша был безнадежно в неё влюблен, а она уже давно ощущала себя фригидной старухой с мальчишечьей фигурой, потерявшей вместе со способностью к деторождению и всякое желание плотских страстей.

На начало 1969 года в Ольстере был объявлено о проведении четырёхдневного марша в защиту гражданских прав. Шествие должно было стартовать из Белфаста 1 января и закончиться в Дерри четвёртого числа.

Все городские активисты и сочувствующие им готовились принять такое важное, а может быть, и судьбоносное мероприятие. В людских сердцах уже теплилась надежда, что их голоса из далекого Ольстера услышат в Лондоне, что жизнь их может измениться к лучшему — для этого нужно лишь не полениться выйти из дома и вместе со всем городом сказать: «Один человек — один голос».

4 января Алистрина и Шеймас в числе активистов и простых деррийцев пришли в центр города с транспарантами.

— Что-то задерживается марш, — сетовал он. — Уже должны были пройти через Клауди и войти в город.

Алистрина смотрела по сторонам и приметила, что полисмены у площади заметно нервничали. Их беспокойство начало передаваться и ей самой. Что-то должно было случиться. И случилось.

Наконец, на площади появились активисты из марша — потрёпанные и даже раненые.

— На нас напали лоялисты! — запыхавшись, вскрикнул один из них, чтобы все знали, что происходит — за семь миль до города. Человек двести, с палками, железными прутами. Нас забросали бутылками и камнями, и полиция ничего не сделала, чтобы нас защитить. Говорят, тринадцать человек увезли в больницу. Я слышал, что среди лоялистов были и люди из спецотряда Б.

— Чёрт возьми! — вознегодовали в толпе. — Что мы сделали протестантам? Чем наша борьба за права мешает им жить? Мы что, должны быть людьми второго сорта на их фоне?

Началось собрание, но мирным оно оставалось не более получаса, так как лоялисты-протестанты подтянулись из пригорода к главному месту событий. И начались бои. Лоялисты били демонстрантов, демонстранты отбивались от полиции.

В этот день Алистрина получила удар камнем в висок. Минут пять она лежала на земле, пытаясь проморгаться и сфокусировать зрение. Кто-то пробегал мимо и пнул её в живот. Лоялист не рассчитывал, что Алистрина ответит, а зря. Она вцепилась в ступню обидчика и повалила его не землю, пару раз ударив по лицу. Времени для серьёзной драки не было, надо было искать Шеймаса и спасать его. Она бежала со всех ног, уворачиваясь от железных прутов и полицейских дубинок. Двое громил пристали к женщине средних лет — один тянул её за волосы, другой старался вывернуть ей руку. В этой драке Алистрина умудрилась сломать одному мерзавцу ногу, другого укусить за загривок, сама же отделалась ударом в челюсть и разбитым носом. Минут через десять Алистрина всё же нашла Шеймаса. Парню повезло — он отделался лишь парой царапин на лице и синяком у ключицы.