Роберт Блох - Американская готика

Нечестно. И это все, что она чувствовала? А где же сожаление, отпущение потери? Кристэль покачала головой. Она давно предполагала, что так оно и случится, и ожидала от Джима подобного поступка. Ее озадачивали лишь собственные чувства: вместо сожаления пришло нечто, напоминающее облегчение. Джим не понял, да и вряд ли когда-нибудь поймет.

В каком-то смысле он уже принадлежал прошлому и был частью воскресного мира ее детства. Мира, где от нее требовалось «говорить впопад», «следить за своими манерами», «не лезть ко взрослым с разговорами» и «знать место женщины в доме». Не то чтобы тот мир был плох, но Кристэль знала, что уже не принадлежит ему. Она вырвалась из гостиной своего детства, и обратного пути не было.

Но это не оправдывало ее. Как бы Джим себя сейчас ни чувствовал, она кое-что задолжала ему. Из-за нее он потерял работу, и это обязывало Кристэль восстановить справедливость. И она намеревалась сделать все с помощью Чарли Хогана. К вечеру она уйдет отсюда навсегда, и план начнет воплощаться. Теперь ей нужно лишь подождать: немного подождать и больше ничего. Ведь она дала слово.

Но план не предусматривал голодовку. Ничто не мешает ей поступить так же, как и в прочие воскресенья: пойти к Бракстону на Шестьдесят третью улицу и позавтракать. Обычно ее сопровождал Грэгг, но поскольку его не видно, она сходит туда одна.

Кристэль занялась постелью – разгладила покрывало и подоткнула края. Вообще-то это было работой Эльзы Краузе, но, видимо, новая горничная не работает по воскресеньям с утра. Закончив, она поймала себя на том, что ожидает прихода Грэгта и его стука в дверь. Лучше это, чем быть одной в тоскливый день. Но он не постучал, и сверху по-прежнему не доносилось ни звука.

Пожав плечами, она подошла к шкафу за своим пальто и зонтиком. Очень жаль, что она не сможет упаковать все сейчас и быть готовой к тому времени, когда придет Чарли Хоган. Но это выдаст ее с головой, лучше подождать. Надо расслабиться и перестать нервничать.

Она глянула на часы. Почти час. Если она позавтракает не торопясь, то вернется часам к трем. К тому времени Грэгт наверняка проснется и, возможно, займется конторскими книгами в своем кабинете. Она решила отыскать его там и пробыть с ним до появления Хогана.

Воздух был влажным, и она поняла, что поступила правильно, взяв с собой пальто. Но, похоже, небо прояснялось. Кристэль заспешила по Шестьдесят третьей улице, затерявшись в толпе прихожан, возвращавшихся с поздней службы в церкви. Некоторые из них уже сидели за завтраком, когда она пришла в ресторан Бракстона, и казались до удивления знакомыми. Оглядывая низкий потолок ресторана, Кристэль не могла отделаться от мысли, что вновь находится дома и ждет ужина. Обстановка была иной, но гости – вполне узнаваемы. Тут были тетушки в своих цветочных шляпах, дядюшки в чересчур тесных сюртуках и, опять-таки, болтовня и шум.

Официант проводил ее к столу. Она уселась, просмотрела меню, сделала заказ, но иллюзия по-прежнему оставалась. Покончив с завтраком, Кристэль почти поверила, что через пару минут отправится в гостиную, где ей предстоит провести очередной скучный день.

До тех пор, пока не подняла глаза и не увидела подходящего к ее столу Грэгга.

– Я надеялся найти вас здесь, – произнес он.

Сегодня Грэгг был в черном, но это черное было траурным. Это – его лучший воскресный костюм с оторочкой; такими же были гетры, перчатки и котелок. Со своими нафабренными усами он очень походил на завсегдатая парижских бульваров. Усевшись напротив нее, Грэгг жестом подозвал официанта. Просматривая меню, он быстро сделал заказ, затем поднял на нее глаза.

– Прошу извинить, что не дождался вас, – начал он. – Я хотел зайти к вам и пригласить на завтрак, но у меня не было ни одной свободной минуты. Похоже, сегодня все съезжают, ведь Ярмарка кончается.

– Даже не верится, что все кончилось, – пробормотала Кристэль.

Грэгг улыбнулся ей:

– Вы не успели все осмотреть, не так ли? Мне кажется, мы могли бы сходить туда сегодня днем в последний раз.

Кристэль заколебалась. Впрочем, сейчас довольно рано, и несколько часов, проведенных на Ярмарке, помогут убить время. Хоган не придет до шести, и она позаботится, чтобы к тому времени они непременно вернулись.

– Неплохая мысль, – заметила она, – но если вы заняты…

– Мои служащие обо всем позаботятся. Мы можем распорядиться остатком дня по своему усмотрению.

Подошел официант с полным подносом, и Грэгг приготовился завтракать.

– С вашего позволения, – проговорил он. – Я умираю от голода.

Должно быть, так оно и было, потому что он заказал цыпленка. Кристэль следила за тем, как он разделывал свою порцию на тарелке. Странно, что она не замечала этого раньше: его поведение за столом было безупречным, беседы – интересными, и в целом он выглядел образцовым джентльменом за трапезой, – но руки его словно жили собственной жизнью. Нож в ловких пальцах превращался в скальпель, живо взрезавший белое мясо, отделяющий грудку от кости с точностью, рожденной хирургической практикой. Это походило на анатомическое вскрытие.

Или ее воображение так разыгралось? Грэгг казался таким спокойным. Он очень аккуратно держал вилку, а подносил ее к губам нарочито размеренно, с четкостью автомата. Его рот приоткрывался, чтобы поглотить кусок плоти, белые зубы вонзались в мясо, мускулы конвульсивно сокращаясь, а челюсти жадно пережевывали пищу. Руки принадлежали хирургу, лицо – джентльмену, но аппетит был зверским.

Кристэль глянула по сторонам. Какой успокаивающей казалась ей сейчас прозаическая атмосфера ресторана: семьи, собравшиеся после службы в храме на отдых, и даже плач ребенка за соседним столом не раздражали, а успокаивали. Теперь она приветствовала эту скуку, когда-то ей ненавистную: пусть что угодно, лишь бы не оставаться наедине с этим человеком.

Салфетка Грэгга скользнула по лицу, затем была смята и положена на краешек пустой тарелки. Правда, тарелка оказалась не совсем пуста: на ней поблескивала кучка костей.

– Итак, отправляемся?

Кристэль торопливо кивнула. С каких это пор ей чудятся кошмары в самых заурядных мелочах? Грэгг тут как тут: расплачивается по счету, дает чаевые официанту, помогает ей встать. Истинный джентльмен и только. Если внутри прячется зверь, то сейчас он сыт.

– Погода прояснилась. По-моему, стоит прогуляться вечером.

– Хорошая мысль.

Очевидно, многие разделяли эту мысль, потому что тротуары были переполнены людьми, идущими на восток. Даже пешком они двигались быстрее, чем экипажи и кареты, которые напоминали похоронную процессию. Впрочем, это соответствовало настроению, потому что Ярмарка умирала.