Подвал мистера Тиллинга и другие истории - Эдвард Ли
Когда один из чудовищных послушников убрал "ведро", стало видно, что голова женщины полностью разрушена; волосы, нос, уши и рот все еще целы, но череп как будто был удален, оставив вялый, дрожащий лоскут плоти с веками, которые открывались и закрывались ни над чем. Что стало с ее черепом?
Череп, все еще с блуждающими, лишенными век глазами, был извлечен из "ведра" и затем помещен на стену со стеллажами, рядом с десятками других таких же "голых" голов (в смысле, с содранной кожей). Затем один из зрителей, обычный человек, взобрался на плиту, чтобы начать совокупляться с дрожащей, лишенной черепа, жертвой. Именно в этот момент Джессика выдернула SD-карту из гнезда, выключила экран и, спотыкаясь, помчалась блевать.
- Мисс, мисс?
Воспоминания Джессики рассеялись, как туман, и сквозь него она увидела высокого широкоплечего мужчину с короткими седыми волосами, одетого в хорошо сшитый костюм. Это был не доктор или медсестра, кого она ожидала увидеть, а полицейский детектив со значком на кармане пиджака.
- Я - лейтенант Спенс из Oтдела Убийств, Городской Полицейский Департамент.
- Убийств? - пробормотала она. - Так он...
- С прискорбием сообщаю вам, что Эдмунд Руле мертв. Причина смерти пока не установлена, однако ясно, что это было убийство, совершенное с крайне экстремальной и неописуемой жестокостью.
Это было гораздо больше, чем она ожидала. Она уставилась на огромного, хорошо одетого мужчину.
- Пожалуйста, следуйте за мной, - сказал он.
Они поднялись на лифте, Джессика монотонно отвечала на его вопросы.
- ...Нет, мы не друзья, я была его сиделкой и выполняла его поручения...
- ...Нет, я не думаю, что у него были близкие знакомые или родственники...
- ...Нет, он вообще не выходил из дома. Он сказал мне, что не делал этого семь лет...
- ...Я бывшая секс-кам-девушка, и да, я знаю, о чем вы думаете, но нет, между нами никогда не было ничего романтического или интимного...
- ...Мое общее впечатление? Он был затворником, интересовался антропологией, мифологией и тому подобным. Он был хорошим парнем...
- ...Нет, никто никогда не навещал его в доме. Я почти никогда его не видела...
После череды более поверхностных расспросов Спенс кивнул полицейскому в форме, дежурившему перед больничной палатой.
- Мне нужно, чтобы вы опознали тело. Мне нужно знать, что он - тот же человек, что и на водительских правах.
- Не понимаю, - сказала Джессика. - Разве его лицо не такое же, как на удостоверении?
Спенс посмотрел на нее невозмутимо. Затем он повел ее в комнату.
Джессика посмотрела на мужчину, лежащего на кровати рядом с табличкой с надписью: "Руле, Эдмунд", и закричала:
- Bы издеваетесь надо мной?!! - a затем выбежала из комнаты.
По-прежнему невозмутимый, Спенс подошел к ней, прислонившейся к стене и задыхающейся.
- Бляяядь! - взревела она.
Брови Спенса поднялись.
- Я так понимаю, это он?
- Да...
- Как вы можете быть уверены?
- Цепь на шее, аметист, и кожаный мешочек в руке. Это соль.
- Соль, аметист?
- Он попросил их, когда приехала "скорая помощь".
- Почему?
- Я не знаю. Он попросил их, так что я дала.
- Хмм, - Спенс ущипнул себя за подбородок. - Его отпечатков пальцев нет в деле, но мы проверяем его банки. Стоматологические записи, конечно же, будут бесполезны.
- Забудьте все это дерьмо. Это он, - сказала она, глядя на стену напротив.
- За свою карьеру я повидал много странного. Но я никогда не видел ничего подобного.
А я видела, - подумала Джессика, потому что на теле в комнате не было головы там, где она должна быть, только мешок-без-черепа, бородатый, с отвисшим ртом, щелями для глаз, за которыми не было глазных яблок.
- И вы говорите, он просил у вас соль и аметист?
- Да.
- Знаете, почему?
Наверное, какая-то защита. Но зачем об этом говорить?
- Понятия не имею.
Спенс продолжил:
- По всей больнице установлены камеры наблюдения, и мои люди проверили их все. Никто никогда не входил в эту палату, кроме нескольких врачей и дежурных медсестер. Я не знаю, как это возможно, - oн покосился на нее. - У него были враги, о которых вы знаете?
- Похоже на то, - прошептала Джессика, - но я ничего не знаю об этом.
Спенс смотрел на неё бездушными глазами.
- Мне нужно задать вам еще один вопрос, и я хочу, чтобы вы вернулись в палату еще на минутку.
- Боже мой, - прохрипела она.
- Это очень важно.
Джессика последовала за ним, скрипя зубами. Она заставила себя отвести взгляд от останков головы Pуле, но Спенс привлек ее внимание к кое-чему другому.
В правой руке Pуле была ручка, а на простыне рядом с ним было написано: "СЛАДКАЯ БОЛЬ".
- Есть идеи, что это такое? - спросил детектив.
- Нет, - ответила Джессика.
* * *
Джессика оставалась в мотеле три дня, пока полиция осматривала дом. Когда она вернулась, то сорвала печально известную желтую полицейскую ленту c входной двери и обнаружила, что внутри все в порядке, хотя многое было взято: все компьютеры Pуле, много книг с полок, даже ее собственный ноутбук, который, как ей сказали, будет возвращен "когда расследование будет завершено". Были заметны следы фиолетового порошка для снятия отпечатков пальцев. Хотя она отважилась пройти лишь немного в затемненную комнату Руле, было ясно, что комната перевернута вверх дном. Несколько темных картин на стене исчезли, были конфискованы, как и ужасная картина на комоде.
Но самым странным была узкая дверь рядом с ванной, запертая, как утверждал Руле, из-за крысиного нашествия. Полиция сняла дверь (и, кстати, не
