Ольга Морозова - Рыба-молот
— Ты всё время твердил это в бреду. Давно пора. Говорю, ты чудом выжил, глупый белый человек. Между прочим, ты жив, и поэтому она мертва. Если бы ты умер, она бы осталась жива. Я точно знаю. Она бы получила ещё лет пять отсрочки, потом принесла бы ещё кого-нибудь в жертву. Не знаю, как долго бы она продержалась. Слава Богу, что подохла! И правда, пора забыть про неё, слишком много чести так долго говорить про падаль. Давай лучше я тебя перевяжу, да и мазь накладывать пора. Ещё поесть бы неплохо, я суп сварила.
— Ладно, Роза, только не нужно больше магии, я сыт по горло! Мне до смерти надоели тайны, проклятия, чудовища. Я устал, Роза. Ты же помнишь, кто я? Глупый белый человек. Я живу в большом городе, и никогда раньше не контактировал ни с чем таким. Я больше не хочу ничего знать об этом. Ты лечишь меня, потому что я болен. Просто болен, и всё. Договорились?
— Да, договорились. — Роза величаво повернулась и ушла, вернувшись через несколько минут с чашкой дымящегося варева. — Ешь.
Карл хотел взять ложку в руку, но не смог пошевелить пальцами и бессильно откинулся на подушку.
— Похоже, я совсем никуда не гожусь, ты права. — Он виновато посмотрел на Розу. — Хуже ребёнка.
Роза молча взяла ложку и начала кормить Карла. Тот послушно открывал рот. Постепенно миска опустела, и Карл почувствовал сытость.
— Спасибо, Роза, очень вкусно! — В благодарность он погладил её по руке. — Ты очень добрая. Ты мне нравишься.
— Ты тоже мне нравишься, парень, хоть ты и белый, иначе я бы не стала с тобой возиться. — Роза улыбнулась. — Я сейчас приду, — она похлопала Карла по руке.
Она быстро вернулась с бинтами и склянками, но Карл уже спал. Роза разрезала бинты, смазала раны мазью, и наложила свежие повязки. Приподняв Карла за голову, она влила ему в рот несколько капель тягучей жидкости.
— Теперь я знаю, парень, ты поправишься. Я уверена в этом.
Дни проходили несколько однообразно. Карл ненадолго приходил в себя, ел, опять засыпал. Ему не хотелось ни о чем думать. Страшная слабость не отпускала тело. Роза меняла повязки, осматривая раны, и, казалось, была довольна. К концу второй недели Карл мог самостоятельно есть и садился в постели. Он порывался выйти на улицу, но Роза пока не пускала, уверяя, что вскоре он сможет покинуть деревню, и отправиться домой. Как-то за обедом Карл снова задал ей вопрос:
— Роза, скажи, где похоронили Лилиан? Это важно для меня. Мне хотелось бы знать. Я не могу думать о ней плохо. Тебе трудно это понять, но это так.
— Лилиан? Не знаю, о чем ты. У нас в деревне нет девушки с таким именем, спроси любого, если мне не веришь.
— Прекрати претворяться, Роза! Не дурачь меня. Хватит делать из меня идиота! Где её могила? Это всё, что я хочу знать.
— Господи, парень, да ты, видно, свихнулся. Я не знаю никакой Лилиан. Говорю тебе, даже не слышала о такой. Говоришь, она умерла? А когда?
— О-о-о! Я, наверное, и правда свихнулся! Две недели назад. Здесь, у вас в деревне. Я нашёл её мёртвой в собственном доме.
— Хм, у нас уже давно никто не умирал. Года три, если не больше. Старая Наоми умерла пять лет назад, но ей было уже за девяносто. А больше никто. Да если не веришь мне, спроси у любого.
Карл вздохнул, пусть будет так, её не переспоришь. Хотя какая разница? Всё равно скоро он уедет. Его дом там, в Лос-Анджелесе. Он только сейчас понял это. Его дом всегда был там, хотя он и не хотел этого замечать.
— Роза, — Карл решил сделать последнюю попытку, — а что со мной? Ты же знаешь, меня покусало чудовище. Как быть с этим? Или это тоже бред?
— Нет, это не бред. Если так можно выразиться, то тебя и правда покусало чудовище. Акула. Рыбаки нашли тебя на берегу, изувеченного акулой, и принесли ко мне. Как ты сюда попал? Плавал неподалёку? Туристы редко заплывают сюда. Хотя всякое бывает. Ты не первый. Я еле спасла тебя, ты потерял много крови. Шрамы теперь останутся. Повязки сниму, увидишь сам.
— А откуда я знаю твоё имя? — Карл не хотел сдаваться.
— Господи, да я сама тебе сказала. Ты ещё в сознании был, запомнил, наверное.
— Ладно, — Карл устало откинулся на спинку кровати, — когда я смогу уехать?
— Скоро. Недельку ещё побудь здесь. Начни выходить, а то ты так и до аэропорта не доедешь. Да и раны ещё не до конца зажили. Опасно в путь пускаться.
— Хорошо, я сделаю, как ты говоришь. Можно мне во двор?
Роза утвердительно кивнула.
С тех пор Карл каждый день вечером выходил во двор и садился возле калитки. Тело страшно ломило, но ходить было можно.
Деревня сделалась на удивление оживлённой. Мимо дома проходили мужчины и женщины, дети бегали взад-вперёд, с любопытством поглядывая в сторону Карла. Карл хотел заговорить с кем-нибудь, но не решался. Как-то вечером мимо него пробегала девчушка лет семи-восьми. Она была очень любопытна и остановилась посмотреть на него. Карл сорвал цветок и протянул ей.
— Возьми, не бойся, я не кусаюсь. — Девочка была на расстоянии вытянутой руки, но Карл боялся её спугнуть. Она нерешительно подошла и быстро схватила цветок, намереваясь убежать, но Карлу удалось поймать её за руку. — Постой, подожди, я не причиню тебе вред, — поторопился сказать Карл, заметив испуг в глазах девочки, и боясь, что она будет кричать. — Лучше скажи, как тебя зовут?
— Салли. — Девочка смутилась.
— А меня Карл. Салли прекрасное имя. Да ты и сама очень красивая. — Карлу хотелось купить её доверие.
Салли теребила цветок в руках и продолжала насторожённо смотреть на Карла. Карл погладил её по голове, чем ещё больше смутил.
— Скажи Салли, у вас в деревне живёт девушка по имени Лилиан? Очень красивая, с рыжими волосами?
Салли отрицательно покачала головой.
— Ты уверена?
Салли утвердительно закивала.
— Нет? Может, раньше жила?
Салли пожала плечами.
— А ещё, скажи, кто-нибудь умер здесь в последнее время? Похороны были?
— Нет, нет, — девочка испуганно замотала головой, — я очень боюсь покойников.
— А ты никуда не уезжала отсюда?
— Нет, мистер. Но очень хочу. А вы откуда? Вы американец?
— Да, я из Америки. И скоро уеду обратно. Меня Роза лечит. — Он внезапно потерял к девочке всякий интерес, поднялся и ушёл в дом, забыв даже попрощаться.
В доме он прилёг на кровать и закурил, чтобы немного отвлечься. Конечно, Роза дурит его, но зачем? И что, они все сговорились? А может, это он сошёл с ума, и всё ему пригрезилось? Роза сняла повязки, и шрамы выглядели устрашающе. Похоже, его действительно рвала акула. Но если он страдает такими провалами в памяти, или, чего лучше, раздвоением личности, то он серьёзно болен, и ему требуется длительное лечение. Какой-то шум на улице привлёк его внимание. Женщина остановилась за забором поболтать с Розой.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});