Кассандра Клэр - Механический принц

Тесса обернулась к Джему, ища поддержки, но он сверлил Шарлотту суровым и колючим взглядом.

– Что значит тогда? Ты что, была в курсе, что семья Уилла переехала?

– Ах, Джем… – вздохнула она.

– Это важно, говори, Шарлотта.

Она посмотрела на коробочку с любимыми лимонными леденцами и сказала:

– Когда Уиллу было двенадцать, родители приехали в Институт, но он даже не вышел из своей комнаты… Я умоляла его встретиться с ними, хотя бы на минуту, но нет. Я попыталась объяснить, что если они уйдут сейчас, то он больше никогда их не увидит. И никаких новостей. Он взял меня за руку и сказал: «Пожалуйста, пообещай, что, если они умрут, ты сообщишь мне, Шарлотта. Обещай!» – Она опустила глаза и потеребила рукав платья. – Так странно было услышать это от маленького мальчика! Я не смогла отказать.

– Значит, ты следила за благоденствием Херондэйлов? – спросил Джем.

– Я наняла Рагнора Фелла. Первые три года все шло хорошо, потом они съехали. Эдмунд Херондэйл, отец Уилла, проиграл дом в карты. Это все, что смог узнать Рагнор. Им пришлось переехать, а след потерялся.

– Уилл знал? – спросила Тесса.

– Нет, – покачала головой Шарлотта. – Он просил сообщить, только если они умрут. Зачем делать его еще несчастнее, ведь потеря дома его не порадовала бы! Он никогда не говорил о них. Я думала, может, он смог забыть…

– Он никогда не забывал!

Что-то в голосе Джема заставило Шарлотту ответить:

– Зря я согласилась! Нельзя было давать ему обещание, я нарушила Закон…

– Когда Уиллу чего-то действительно надо, он своего добьется. И тебя разжалобил.

Шарлотта плотно сжала губы, глаза подозрительно заблестели.

– Он сказал хоть что-нибудь, когда уходил с Кингс-Кросс?

– Нет, – ответила Тесса. – Когда мы прибыли на вокзал, он просто взял и свалил… то есть встал и убежал. Прошу прощения за мой американский английский!

– «Взял и свалил», – повторил Джем. – А мне нравится! Будто он взял и свалился с поезда, как, собственно, оно и было. Ничего не сказал – ринулся сквозь толпу и исчез. Едва не сбил Сирила с ног на перроне.

– Ничего не понимаю! – простонала Шарлотта. – Как такое может быть – семья Херондэйлов в доме Мортмэйна?! Почему именно Йоркшир? Не думала, что след заведет туда. Искали Мортмэйна – нашли Шейдов. Искали опять – и нашли семью Уилла. Мортмэйн водит нас кругами, недаром его чертова эмблема – уроборос!

– Раньше за семьей Уилла присматривал Рагнор Фелл, – заметил Джем. – Почему бы снова не прибегнуть к его услугам? Если Мортмэйн хоть как-то с ними связан…

– Да, конечно же! – откликнулась Шарлотта. – Я прямо сейчас напишу ему.

– И все же я не понимаю, – сказала Тесса. – На компенсацию подали в тысяча восемьсот двадцать пятом году, истцу было тогда двадцать два. Сейчас ему должно быть семьдесят пять, а он выглядит лет на сорок…

– Есть способы продлить жизнь, – протянула Шарлотта, – для мирян, которые занимаются черной магией. Это заклинание можно найти в Белой книге. Вот почему никто, кроме членов Анклава, не имеет права обладать ей.

– Помнишь, в газетах было, что Мортмэйн унаследовал судоходную компанию от своего отца? – спросил Джем. – Думаешь, он прибегнул к вампирской уловке?

– Вампирская уловка? – повторила Тесса, пытаясь вспомнить, что говорилось об этом в «Кодексе».

– Вампиры используют ее, чтобы сохранить свои деньги, – ответила Шарлотта. – Если слишком долго живешь на одном месте, люди замечают, что ты не стареешь. И тогда вампир инсценирует свою смерть и оставляет все состояние какому-нибудь давно пропавшему сыну или племяннику. Вуаля – племянник появляется, фамильное сходство налицо, и вот он наследует все. И так вампиры делают столетиями. Мортмэйн вполне мог оставить компанию сам себе, чтобы скрыть, что совсем не стареет.

– Значит, он притворился собственным сыном, – сказала Тесса. – Хороший повод сменить род деятельности компании и заняться механизмами.

– Вот почему он оставил за собой дом в Йоркшире, – откликнулся Генри.

– Но при чем здесь семья Уилла? – задумчиво спросил Джем.

– И где же тогда Уилл? – добавила Тесса.

– И где сейчас Мортмэйн?! – воскликнула Джессамина не без злорадства. – Шарлотта, ведь осталось всего девять дней.

Шарлотта снова уронила лицо в ладони, потом посмотрела на Тессу:

– Ах, мне ужасно не хочется просить об этом, но ведь ты сама согласилась на поездку в Йоркшир. Мы не можем пренебрегать ни одним средством! Пуговица с рукава Старквэзера еще у тебя?

Тесса вынула пуговицу из кармана – круглая, из серебра с жемчугом, и такая холодная.

– Мне нужно превратиться в него?

– Тесса, – быстро сказал Джем, – если ты откажешься, Шарлотта… никто не будет настаивать.

– Знаю. Но я сама предложила помочь и сдержу слово.

– Спасибо, Тесса! – облегченно вздохнула Шарлотта. – Вдруг он что-нибудь от вас скрыл или солгал о деле Шейдов. Ведь сам он причастен…

– Надеюсь, не настанет тот день, – хмуро сказал Генри, – когда Сумеречные охотники не смогут доверять друг другу.

– Милый, этот день уже настал, – ответила Шарлотта, отводя взгляд.

– Значит, ты не поможешь, – глухо произнес Уилл.

Магнус заставил огонь гореть ярче, чтобы получше разглядеть юношу. Языки пламени осветили черные волосы, слегка вьющиеся на затылке, тени длинных ресниц на щеках, изящные скулы и волевой подбородок. Кого-то он Магнусу напоминал, но память не спешила раскрывать свои секреты. Ему было уже столько лет, что отдельные эпизоды порой ускользали, даже совсем близких удавалось вспомнить с трудом. Например, он больше не мог представить лицо матери, хотя знал, что похож на нее, а она, в свою очередь, была похожа на дедушку-голландца и бабушку-индонезийку.

– Если помочь значит бросить тебя в Мир Теней, как крысу в яму с терьерами, то, разумеется, нет! Ты бредишь, мальчик мой. Иди домой, проспись.

– Я не пьян!

– Может статься и так. – Магнус вцепился обеими руками в густые волосы и вдруг вспомнил Камиллу. Вот это да, почти два часа он и не думал о ней, Уилл смог отвлечь его. Какой прогресс. – Не один ты потерял близкого человека, знаешь ли.

– Не смей так говорить! – воскликнул Уилл с перекошенным лицом. – Будто мое горе самое обычное! Я слышал, время лечит и ничего не может длиться вечно. А если нет? Моя рана кровоточит день за днем…

– Еще бы, – ответил Магнус, откинувшись на подушки, – в том-то и прелесть проклятия.

– Ладно бы проклятие убивало тех, кого полюблю я! Я смог бы устоять. Но не давать любить себя – просто дико, да и утомительно вдобавок, – устало ответил Уилл. Магнус подумал, что лишь юноша семнадцати лет станет настолько драматизировать ситуацию. Впрочем, отчасти чародей его понимал. – Целыми днями я ношу маску озлобленного и порочного повесы…