Татьяна Корсакова - Проклятое наследство

– Не сметь! – вскинулась Коти. – Не сметь оскорблять моего сына!

– А о каком сюрпризе идет речь? – спросил Шульц, и Август мысленно с ним согласился. Ему тоже было интересно. Вот только чуяло сердце, сюрприз окажется не из приятных.

– Да теперь уже и не выйдет ничего. – Матрена Павловна вздохнула так горестно и так искренне, что Август почти поверил в чистоту ее помыслов. – Мы же этот дом растреклятый, – она постучала указательным пальцем по столешнице, – сколько лет все никак не продадим! Нет промеж нас согласия, понимаешь ли! А тут такой случай представился – покупатель нашелся! – Она по-свойски подмигнула мальчишке. – Грех было не воспользоваться. Я бы поместье продала, а деньги бы поделила. По-честному, – добавила многозначительно.

– Знаем мы твое «по-честному», – снова вскинулась Коти. – Загребла бы себе все, а нам бы пару костей кинула. А может, и костей бы пожалела.

– Ты, Катька, поговори, так господин Туманов послушает-послушает да и откажется от покупки. Потому что с одной разумной женщиной дела вести куда приятнее, чем с одной разумной и двумя… – Речь свою Матрена Павловна не закончила, но и без того стало ясно, на что намекает.

Румянец на щеках Коти сменила смертельная бледность, а баронесса лишь насмешливо дернула плечом да успокаивающе положила руку на ладонь Шульца.

А щенок, значит, покупатель! Ему остров со всеми потрохами понадобился! Зачем?! С какого такого перепугу?! Да он в столице про остров и знать не должен был. Жил бы себе не тужил, развлекался, проматывал бабкины деньги, но не совался…

На племянничка Август посмотрел с плохо скрываемой яростью. И тот взгляд поймал и едва заметно пожал плечами. Мол, сами виноваты, дядюшка, хотел я вам все рассказать, да вы не позволили. А теперь уж чего? Теперь узнавайте все от чужих людей.

Негодник!

От бессильной злости Август скрипнул зубами и до дна осушил бокал с шампанским.

– Так удался сюрприз? – спросил молчавший все это время Анатоль и поправил узел шейного платка. Уж лучше бы вовсе развязал, чем так мучиться.

– А ты как думаешь, лапушка?

Матрена Павловна посмотрела на него одновременно раздраженно и снисходительно. Август подумал, что женское сердце – загадка, что может оно любить даже вот такого, как Анатоль, красивого, но безмозглого. Или не любовь это вовсе, а всего лишь очередное вложение предприимчивой Матрены Кутасовой? За молодого и красивого любовника общество непременно осудит, а ежели это не любовник, а муж, то какой спрос?

– Я думаю, любовь моя, что замок этот продать нужно непременно, а на вырученные от продажи деньги следует отправиться в путешествие по Европе. Потому что тут скука и тоска смертная… – сказал Анатоль и воздел очи к потолку.

– Да уж, скука и тоска… – Всеволод с брезгливостью посмотрел на отчима, а потом с легким сыновьим укором на маменьку. Маменька, видимо, к таким взглядам была давно привычная, поэтому даже отмахиваться от сыновьего укора не стала. Вместо этого потрепала Анатоля по щеке, сказала ласково: – Будет тебе, лапушка, Европа. Вот управлюсь тут и поедем.

– Не спешите. – Коти уже успела взять себя в руки. – Не доверяю я тебе, Матрена, так что управляться вместе будем. Если сойдемся в цене с господином Тумановым. – Она снова улыбнулась мальчишке, и тот улыбнулся в ответ.

– Хорошо кое-кто устроился! – Матрена вперила тяжелый взгляд в Коти. – Я им покупателя на блюдечке, а они еще и нос воротят.

– Никто нос не воротит, – впервые за этот вечер заговорила баронесса. – Нам просто хотелось бы знать условия сделки.

– Будут вам условия. Но сперва мне бы тоже хотелось кое-что узнать. Как это вы проведали про мою затею?

– Из письма доброжелателя. – Кончиками пальцев Коти коснулась лифа платья, словно бы там, в самом сокровенном месте, и сейчас хранилось письмо. – Слава богу, есть и в твоем окружении неравнодушные люди.

А Коти, выходит, не так глупа, как кажется. Зерно сомнения в душу невестки ей заронить удалось. Матрена Павловна перевела вопросительный взгляд на баронессу фон Дорф, и та молча кивнула, подтверждая слова Коти.

– Доброжелатель, надо думать, имя свое не указал? – Матрена Павловна делалась все мрачнее и мрачнее.

– Пожелал остаться анонимным. Да и какая разница! Главное, что мы здесь, и господину Туманову дело теперь придется иметь с нами всеми.

– А ты, Катька, с каких пор научилась дела вести? – усмехнулась Матрена Павловна. – Помолчала бы, не мешала. Я за вас за всех стараться буду.

– Не надо за всех стараться, мадам Кутасова, – сказал Шульц, и Пилипейко посмотрел на него с нескрываемой злостью. – Я дела вести умею, уж поверьте. Поэтому от лица баронессы намерен лично участвовать в сделке.

Он перевел взгляд с Матрены Павловны на мальчишку. Тот кивнул в ответ. По лицу его было не понять, как он относится к сложившейся ситуации, готов ли иметь дело со всей этой ордой или предпочтет отказаться от своей затеи.

– А, позвольте полюбопытствовать, господин Туманов, – спросил Август, разливая шампанское по бокалам, – зачем вам нужна эта затея с островом? Вы ведь, насколько я могу судить, человек столичный, к жизни в этакой глуши непривычный.

– Я ко всякому привычный, Август Адамович. – Хорошо хоть дядюшкой не назвал, стервец. – А что касается замка, так с детства была у меня мечта поселиться в таком вот точно месте, чтобы и остров, и замок на нем.

– Престранная, я вам скажу, мечта. – Август осушил свой бокал. – Вы, верно, не знаете историю этого острова…

– Мастер Берг, – Матрена Павловна не позволила ему договорить, посмотрела так, что сразу стало ясно, стоит Августу продолжить, и маяка ему не видать как своих ушей, – думаю, Климу Андреевичу малоинтересны всякие легенды да глупые россказни.

– Отчего же! – возразил мальчишка с обаятельнейшей ухмылкой. – Мне все интересно: и россказни, и уж тем более легенды.

– Ну, тогда вас, пожалуй, не напугает история о том, что хозяина этого дома загрыз оборотень, – прошелестел в повисшей над столом тишине голос баронессы фон Дорф, – а супруга его сбросилась с башни и разбилась насмерть.

– Чушь! – воскликнула Коти, пожалуй, излишне громко. – Не было никакого оборотня! Антоша, скажи им!

– Оборотня не было, это антинаучно, – кивнул Антон Сидорович.

– Но кто-то же оторвал Сергею Злотникову голову, – возразила баронесса.

– Это был обыкновенный волк. Ну, может быть, не совсем обыкновенный, а бешеный. Тем летом он держал в страхе всю округу, от когтей и зубов его пострадало много крестьян и старателей. Говорят, он заходил прямо в город.

– И заплывал на остров. Странный какой-то волк.

– А что тут странного? – Всеволод вдруг заинтересовался беседой. – Волки ведь неплохо плавают.