Дахштайн - Юлия Макс
Я видел только цветные пятна, а потом снова провалился в яму без сознания.
Провал. Не знаю, сколько он длился. Пришел в себя в той же каюте-номере под рестораном. Голова трещала так, что я с трудом открыл глаза. Взглядом обвел кровать, обшитые деревом стены, круглое окно. За тонкой перегородкой, ведущей в душ, спорили два женских голоса. Что происходит?
— Ты не можешь вот так взять и убить его.
— Завтра та самая ночь. Его кровь поможет пробудить силу, — твердил кто-то. Кажется, голос был мне знаком.
— Что ты творишь?! Мы же так и не нашли тайник. Подожди еще немного. Тем более он предложил мне жить вместе.
Второй голос я точно знал. Элишка. Что здесь происходит, черт возьми?!
— Тебе, маленькая подстилка, нужно было стараться лучше. Я не уверена, что ритуал сработает без гримуара Фауста, но мальчишка так просто его не отдаст. Если, конечно, Дэн вообще знает о его существовании.
— Оставь его. Он пустышка. Я долго пробыла рядом. В Дэне нет ни капли тех сил, что приписывали его предку.
— Тебе что, жаль щенка? — рассмеялась незнакомка, а я все гадал, откуда могу ее знать. Она понизила голос, я едва слышал яростное шипение: — Ад запечатан. Убьем его и в лучшем случае снова обретем силы, в худшем — он не достанется другим заинтересованным сторонам, что повысит наши шансы на выживание.
Снова Фауст. Снова охота на тайник. Элишка. Фил был прав, а я, дурак, не послушал друга. Я хотел встать, но не смог, не сразу заметив, что связан по рукам и ногам.
Видимо, услышав мою возню в попытке освободиться, девушки вошли в комнату. Второй девушкой оказалась Джена Хокс.
— Очнулся-таки, — удовлетворенно заметила Джена.
Узкое смуглое лицо неприятно скривилось, сощуренные зеленые глаза были полны презрения. Она подошла к кровати, рассматривая меня, словно пса на выставке. Если раньше я определил типаж девушки-змеи в восхищении ее внешностью, то в этот момент сходство с хладнокровной тварью проявилось в самом мерзком виде.
— Девушки, это не смешно. Развяжите меня! — злясь, потребовал я.
— Эли, кляп и скотч.
Элишка приблизилась ко мне со всем готовым.
— Нет! Нет! Подожди! М-м-м, — я дергал головой и извивался, как червяк на крючке, совершенно беспомощный, но упрямо пытающийся освободиться.
— За каюту заплачено на трое суток вперед. Табличку «не беспокоить» я повешу, когда выйду. Вроде все.
Джена деловито проверила мои связанные конечности, добавив к ним еще и наручники на оба запястья, которыми приковала меня к спинке кровати. Я сидел растерянный и ничего не понимающий.
— Можешь смотреть в окно, Дэн. Вид как раз тебе по душе, — забота в голосе Элишки никак не вязалась с тем, что она делала.
— Вернись сюда вечером, помоги ему справить нужду. Не хватало еще приносить его в жертву в неподобающем виде, — брезгливо напомнила Джена, бросив на меня взгляд.
— Дэн, скажи, где тайник, и я обещаю, что твоя смерть будет быстрой, — ласково проговорила Чернова.
— М-м-м, — ответил я, что означало бы: «Пошла ты, фанатичка».
Я показал ей средние пальцы, немного вытянув скованные наручниками руки.
— Как хочешь, — девушка пожала плечами. — Послезавтра я сама найду, несмотря на попытки Дома помешать мне.
Возможно, Чернова мне что-то подсыпала в вино, потому что я никогда не испытывал такого безумного желания, которое буквально сносило крышу.
Они ушли, а я брыкался до утра, снова и снова пытаясь освободиться. Обессилев, забылся тревожным сном, наполненным скрипами уходящего на дно судна и морскими тварями, оплетающими мне руки. Очнулся в темноте, не понимая, где я и сколько спал. Ощутив мерное покачивание, вспомнил, что я на корабле. Свернулся в клубок, пытаясь дотянуться руками до карманов брюк. Смог. Похлопал по ним, но мобильного там не оказалось. Вверху на борту было шумно, уходили последние гости ресторана. Стучал по стенам, сколько мог, но не производил никакого шума, как если бы я бил по пуховой подушке. Скотч сильно впивался в рот, хотя я часто мотал головой и пытался надуть щеки, чтобы немного ослабить его.
Как же так? Кто такие Джена и Элишка на самом деле? Что за чертовщина и почему они хотят меня убить? Что значит «Ад запечатан»? Они всерьез или это аллегория? Какая, к черту, аллегория, если они готовятся сделать из меня жертву ритуала!
В раздумьях и попытках высвободить руки я провел следующий день и вечер. Приходила Элишка и заставляла меня пойти в уборную, но тело словно было не мое. После того как она ушла, я снова пытался освободиться.
А что мне оставалось? Дергая скованными руками, прокручивал в голове все то безумие, что приключилось со мной в Праге. По тому, что с наступлением сумерек начали раздаваться одинокие салюты, я вспомнил, что сегодня Рождество. Интересно, как так получилось, что в самый почитаемый в Европе праздник на ботеле[18] оказались свободные для съема каюты?
Ресторан, к моему удивлению, закрылся и, судя по тишине наверху, не стал делать праздничную программу. Если фанатички говорили правду, то к полуночи меня принесут в жертву, как ягненка. Я услышал шаги по палубе и забился всем телом, пытаясь в который раз освободиться от оков. Щелкнул замок. Дверь каюты распахнулась, и в проеме показался высокий худой силуэт.
— Пора, Дэн.
Джена была облачена в плащ с глубоким капюшоном. За ней, словно более низкий близнец, шагнула Элишка. На их лицах были нарисованы непонятные символы, напоминающие переплетение ветвей, похожие я видел в гримуаре предка.
Я начал извиваться, желудок скрутило спазмом. От голода и страха я чувствовал тошноту. Перед глазами плыли цветные круги, в ушах стоял звон.
— Я не чудовище, просто пытаюсь выжить, — проговорила Джена. — Во времена Бамберга мы почти лишились магии. Но не так давно даже эту малость нас заставили отдать. Да, это был орден Contra Malum. Твоя кровь должна открыть доступ к магии, потому что, кроме долголетия и нескольких фокусов, у нас ничего не осталось. Тебе все равно на роду написано страдать, ты — живой мертвец. Так что днем раньше, днем позже, как говорится. Думай об этом как об избавлении.
Я слушал слова приговора, от которых сбивалось дыхание, и не мог ничего ответить. Джена прямо на полу насыпала круг из чего-то, похожего на землю, но пахла эта субстанция, будто кто-то
