Ольга Михайлова - Гибельнве боги

Куклы назывались вольтами. Джустиниани узнал, что для изготовления вольта необходим чистый воск, а также волосы, ногти, слюна или сперма изурочиваемого. Сгодится и записка, им написанная, и нитка из одежды. Чистый воск ставится в день и чаc планеты, соответствующей виду воздействия. В субботу, день Сатурна, — на болезни, тоску, мучения, смерть и страдания, во вторник, в день Марса, — для ссор, драк, насилия, ревности, гнева и разлада. Вольты порчи надо было делать на убывающую луну, привороты — на растущую. Вольт крестили либо святой водой, либо чёрной, смытой с покойника или с кладбищенского надгробия, нарекали мирским именем. «Не во имя отца, и не во имя сына, и не во имя святого духа, а во имя беса. Нима»… Далее чертился круг защиты, брались цыганские иглы, раскаленные на черной свече, ненависть и ярость рекомендовалось умирять, иначе был риск стать жертвой своей же жестокости…

Суть же этих безделушек была в том, что заимев вольт человека, колдун мог держать в своих руках его жизнь, ибо любое увечье, нанесенное игрушке, отражалось на человеке.

Боже, какая ересь! Вера в то, что духами можно повелевать с помощью подобных ритуалов и заклинаний — в его понимании была равносильна вере в то, что ветер можно удержать руками. Джустиниани тяжело вздохнул, откинулся в кресле и брезгливо поморщился, представив как Джанпаоло ночами на убывающую луну творил все эти богомерзкие обряды, удивившись, что его, католика, ничего не отвращало в этом гадком ритуале. Но из чего он сделал эту мерзость — этого Джустиниани так и не понял. Фигурки в ларце покойника были не из воска, скорее — субстанция напоминала прозрачный янтарь. При этом Винченцо узнал, что колдун должен добиваться сходства вольта с человеком — и именно поэтому теперь, приказав ларцу открыться, он внимательно вглядывался в лица и мрачнел с каждой минутой. Он не удивился, узнав в толстой кукле с крючковатым носом герцогиню Поланти, в другой, в рыжей тощей с лисьей физиономией — донну Леркари, в третьей — графиню Ипполиту Массерано. Зато потом не поверил глазам — одна из кукол походила на Глорию.

Господи Иисусе…

Он не верил написанному — в его понимании это была сказочная бессмыслица.

Впрочем, некоторые места оккультных трактатов здорово веселили Джустиниани. Он узнал, что лучшим посредником между человеческим миром и потусторонним выступают черные коты. Это бесовские животные. Их колдовские способности настолько велики, что они могут прогнать из дома привидение. По этой причине во время спиритического сеанса кота нужно удалять из комнаты. Он может вспугнуть духов. Джустиниани подивился, что бесовское животное имеет бесогонную силу, а, прочтя дальше, узнал, что многие колдуны держат котов как громоотвод от сглаза и порчи, и животное становится носителем части силы колдуна, усваивает его нрав и привычки, становясь «мистическим зеркалом». При преемстве от колдуна к колдуну характер животного меняется. Черный кот оберегает дом от грозы, молнии и воров и выполняет непроизнесенные желания хозяина.

Нашел он упоминание о котах и у Исидора Севильского в «Этимологиях», где рассматривалось происхождение двух названий животного: musio от mus, «ловец мышей», и cattus, от «captare», ловить. Бартоломей Английский в восемнадцатой книге труда «О свойствах вещей» тоже пишет о котах: «…зверь в юности похотливый, быстрый, весёлый и ловкий, резвясь, прыгает на всё, что перед ним».

— Так ты, стало быть, похотливый? — спросил Джустиниани кота, лежащего на томе Якоба Варагинского.

— Мяу… — ответил тот, но Джустиниани не понял, подтверждение это или опровержение.

Он вытащил из-под кота «Золотую легенду» Якоба Варагинского, и в ней прочел, что в момент изгнания Домиником в 1206 г. в Лангедоке дьявола из группы еретичек из самой их середины выскочил ужасный кот, величиной с большую собаку, с огромными горящими глазами и длинным кровавым языком. Пометавшись среди женщин взад-вперед, он исчез, оставив после себя жуткую вонь…

За завтраком в один из этих спокойных дней к нему неожиданно обратилась Джованна. Глядя на него исподлобья, она отложила в сторону книгу, которую читала, и спросила, почему он утверждает, что ду… бесы обязательно злобны?

— Ведь и Байрон, и Шелли, и Шиллер — все они говорят, что демоны страдают…

Джустиниани усмехнулся.

— Не верьте в благородных разбойников, Джованна, не верьте Корсарам, Чайльд-Гарольдам, Каинам, Манфредам и Элоа, Лара и прочим. Это бесовская литература. Сам я никогда не понимал, почему все эти мерзавцы, с их «мировой скорбью» и демонической любовью к «страждущему человечеству», всегда имеют «тяготеющие на душе» тайные преступления, при этом винят в них «неискоренимую несправедливость мирового порядка»? Все это — или лживые сказки или сказочная ложь, но она, увы, не безобидна: ведь сегодня любой малец, которого высекли за невыученный урок, твердит о тяготеющем над ним «чёрном роке», люди утрачивают различение добра и зла, для них демон зла становится страдающим идеалом, паче небесного ангела, а отсюда — далеко ли до беды?

Днем, когда Джустиниани был занят в своей библиотеке, девица неожиданно снова постучалась к нему.

— А можно мне спросить?.

Он молча кивнул, отложив лупу и текст на древнегреческом, который разбирал.

— Вы говорили про медиумов. Я поняла, вы считаете дона Чиньоло шарлатаном и думаете, что он не видит никаких бесов. А как понять — есть ли бесы рядом?

Он завел глаза под потолок.

— Мудрец древности говорил: «Если бы люди увидели отвратительный образ демонов, то подверглись бы умопомешательству». Мы не видим их промыслительно. А чтобы почувствовать прикосновение к себе духа тьмы, надо самому быть светлым, грешник же есть тьма. На белом и малое пятно приметно, а чёрное не даёт заметить на себе и смолы. Такой неприметности помогает сам дух злобы, ибо что ему за выгода быть приметным? Давать ощущать себя — заставить бежать от себя…

— А чем прогнать беса?

— Призывом имени Христа, молитвой, крестным знамением, покаянием с Причащением святых Христовых тайн. При любом искушении необходимо молиться. Известно и действие ладана на злых духов, отмечено благодатное действие святых мощей, икон и даже одежд святых, присутствия которых не выносят злые духи.

Джованна напряглась, явно что-то обдумывая. Джустиниани терпеливо ждал.

— Но если, как вы сказали, дьявол лжец и человекоубийца, почему Господь допускает существование злых духов?

Джустиниани чуть улыбнулся. Вопрос мог быть гораздо глупее.

— Диавол был и остался тварью, находящейся в полной власти Творца, который не уничтожил его, но сделал орудием испытания, которым отделяются верные Христу от любителей греха. Бог не приневоливает человека к спасению, но предоставляет всем возможность или сражаться с диаволом, или вступить с ним в союз. Человек и доселе испытывается диаволом, советующим вкусить запретный плод…