Евгения Грановская - Особняк у реки забвения

– Еще бы. До сегодняшнего дня я был бездомным, а теперь могу претендовать на теплое местечко в таунхаусе, расположенном в аду.

– Что с вами? Вам плохо?

Ирина моргнула. Туман у нее перед глазами рассеялся, и она изумленно воззрилась на профессора Мезенцева.

– Как вы себя чувствуете? – снова спросил профессор.

Только сейчас Ирина поняла, что он держит ее за руку.

– Спа… спасибо, хорошо. Просто голова закружилась.

Мезенцев приложил ладонь к ее прохладному, покрытому испариной лбу.

– Чем вы болеете? – задал он неожиданный вопрос.

– Ничем.

– Ложь, – спокойно проговорил Мезенцев, внимательно глядя ей в глаза. – Это ведь с вами не в первый раз, верно?

– Послушайте, профессор… – Ирина высвободила руку. – Спасибо за заботу, но со мной все хорошо.

– И снова ложь, – невозмутимо сказал Мезенцев. – У вас не просто обморок был. Вы что-то видели.

– Я?

– Да, вы. Что вы видели? И почему смотрели на меня с таким изумлением?

– Да ничего я не видела! – начала раздражаться Ирина.

– Тогда откуда вы знаете, что я так сказал?

– Что сказали? – не поняла Ирина.

– Про таунхаус, расположенный в аду.

Глаза Ирины широко распахнулись.

– Я… не понимаю…

– Я тоже, – оборвал ее Мезенцев. – Вы были в отключке секунд десять. А перед тем как очнуться, прошептали про таунхаус.

– Вероятно, вам послышалось, – выпалила Ирина. – Простите, мне надо идти.

Ирина встала из-за стола. Мезенцев тоже поднялся и быстро преградил ей путь.

– Или вы скажете, что все это значит, – холодно проговорил он, глядя Ирине в глаза. – Или…

– Или что? – с вызовом спросила Ирина.

Мезенцев открыл рот для ответа, но не нашелся, что сказать.

Ирина, усмехнувшись, заявила:

– Угрозы не по вашей части. А что касается слуховых галлюцинаций, то поменьше налегайте на водку.

– Я не…

– От вас пахнет, профессор. Сколько пропустили? Не меньше ста грамм, уж точно.

Мезенцев нахмурился и шагнул в сторону, давая ей дорогу.

– Вы что-то скрываете, – угрюмо проговорил он. – И я узнаю, что именно.

– Каждому из нас здесь есть что скрывать, – тихо проговорила Ирина. – И вам тоже.

Они снова посмотрели друг другу в глаза, и на сей раз профессор первым отвел взгляд.

4

Полчаса спустя Ирина и Максим вошли в холл и сели на диван, обтянутый коричневой кожей.

Рядом опустился в массивное кресло Арвид Пельш.

– Вам тоже велел сюда прийти Хант? – осведомился продюсер у Ирины.

Та кивнула:

– Да.

Арвид усмехнулся:

– Он согнал нас сюда, как овец.

– Могли бы не приходить, – пожала плечами Ирина. – Вас ведь не силой сюда привели.

Арвид хмыкнул:

– Видели, что он сделал с Волиным? А здоровяк на полголовы выше меня и в полтора раза шире в плечах.

– Волин сам нарвался, – хмуро произнес Максим.

– Верно, – согласился Арвид. – Но «показательное выступление» помощника нашего тьютора возымело на нас действие. Взгляните – здесь все. Хант просто вежливо попросил нас спуститься в холл, и никто не посмел возразить. – Арвид глянул по сторонам, слегка нагнулся к Ирине и прошептал: – Я подозреваю, что у парня есть оружие.

– У Ханта? – так же шепотом спросила та.

Арвид кивнул:

– Да. У него на груди слегка топорщится пиджак. И не похоже, чтобы он таскал за пазухой книгу.

– Друзья мои, кажется, все в сборе! – услышали они громкий голос тьютора. – Попрошу внимания!

Гул голосов утих. Тимур Маратович улыбнулся:

– Ну вот, мы опять вместе.

Затем откинулся на спинку тяжелого коричневого кресла и закинул ногу на ногу. Чуть позади него, на деревянном табурете, сидел Хант. Узкоглазое лицо «универсального сотрудника» не выражало ничего, однако встречаться с ним взглядом никому не хотелось.

– Какого черта вы нас тут собрали? – грубо спросил у тьютора Волин.

Тот взглянул на «производственника» своими мягкими, темными глазами и ответил:

– Связи с городом у нас нет. До приезда автобуса еще почти сутки. Вот я и решил: не продолжить ли нам наши семинары?

– Вы в своем уме? – воскликнула Виктория Петровна. – У нас в здании мертвая женщина, а вы предлагаете трепать языком?

– По-моему, это лучше, чем сидеть на террасе и пугливо коситься в сторону леса, – примирительно отозвался Тимур Маратович. – В любом случае мы должны были собраться и обсудить все, что произошло.

Он кашлянул в кулак, ущипнул себя пальцами за серебристую бородку и продолжил:

– Я, конечно, не следователь. Да и среди вас следователей нет. И все же мы можем попробовать разобраться в происшедшем. Итак, у кого какие версии?

Все молчали. Тьютор подождал немного, затем слегка приподнял брови и спросил:

– Неужели ни у кого нет версий?

– Да какие, к черту, версии! – рыкнул Волин. – Она удавилась, вот и все!

– Отлично, – кивнул тьютор. – Такова первая версия. Но, увы, она мало что объясняет. Как смогла Ольга подняться на такую высоту?

– Действовала в состоянии аффекта, – предположил толстяк вице-мэр. – А забраться на дерево не так уж и сложно. Кстати, для этого она и разулась. Ведь босиком карабкаться на дерево легче.

– Она не только разулась, но еще и разделась, – проворчал Волин. – Или ты не заметил, умник?

– Я заметил, – сдержанно ответил вице-мэр, дернув толстой щекой. – Но это только подтверждает мою версию об аффекте.

– Простите… – негромко начала Ирина.

– Аффект, аффект… – проворчал Волин. – Наглоталась мартини, вот вам и аффект.

– Простите, – снова заговорила Ирина, повысив голос. – Дело в том, что Ольга… приходила ко мне ночью.

Взгляды присутствующих устремились на нее.

– Зачем? – удивленно спросил Волин.

– Ольга сказала, что боится спать одна, и хотела, чтобы я впустила ее переночевать.

Волин недоуменно наморщил лоб:

– Она что, лесбиянка?

– Нет. Просто ей было страшно.

– Чего она боялась? – спросил Арвид.

Ирина пожала плечами:

– Не знаю. Ольга не сказала.

– Тогда это ничего не объясняет! – резко заявила Сухова.

– Напротив, – возразил профессор Мезенцев. – Это объясняет почти все. У Ольги был приступ паники. Причину приступа мы не знаем, но потом женщина, не выдержав нервного напряжения, покончила собой. Такое случается.

– Вам бы только сценарии для ужастиков писать, – едко обронила Виктория Петровна.

Тимур Маратович сделал рукой успокаивающий жест и вновь взглянул на Ирину.

– Что было потом? – спросил он.

– Потом? Ну… Я не захотела ее впускать.

– Почему?

Ирина слегка покраснела.

– У меня были на то свои причины.

– Знаю я ваши причины, – оскалился в кривоватой ухмылке Волин. – Могли бы взять ее к себе в кроватку третьей. Уверен, она бы не отказалась.