Кассандра Клэр - Механическая принцесса

Софи откинула волосы с лица и коснулась шрама, пересекавшего щеку:

– Иногда я думаю, что лучше их нет никого на свете!

Пока карета катила по улицам Вест-Энда в Институт, ни Гидеон, ни Габриэль, не проронили ни слова. Дождь с грохотом барабанил по крыше.

У ворот Института Консул открыл дверцу и сказал:

– Я верю вам. Но теперь вам нужно вести себя так, чтобы поверила и Шарлотта. Разумеется, наш разговор сохраните в тайне. Запомните: весь день вы провели в беседах с Безмолвными братьями.

Первым на мостовую ступил Гидеон, за ним – Габриэль. Карета развернулась и вскоре скрылась в промозглом лондонском вечере. Туман сгустился настолько, что Габриэль почти ничего не видел. Зато почувствовал, как брат схватил его за шкирку и поволок в сторону.

Каменная стена конюшни скрывала их от посторонних глаз, но не спасала от дождя. Холодные струи хлынули Габриэлю на голову и потекли за воротник.

– Гидеон, – запротестовал он, скользя башмаками по мокрым плитам.

– Тсс… молчи! – одернул его брат.

– Понимаю… Мы должны договориться. Когда нас начнут расспрашивать, наши ответы должны совпадать вплоть до мельчайших деталей, тогда нам поверят…

– Тихо, я сказал. – Гидеон с силой прижал его к стене. – Мы не скажем Шарлотте о нашем разговоре с Консулом. Но и шпионить за ней тоже не будем. Ты мой брат, Габриэль, и я сделаю ради тебя что угодно. Но душу свою продавать не буду. И ты не продашь.

Габриэль с испугом посмотрел на брата. С волос Гидеона стекала вода.

– Но… Если мы ослушаемся Консула, нас вышвырнут на улицу, и мы умрем от голода.

– Я не собираюсь лгать Шарлотте.

– Гидеон…

– Ты видел лицо Консула, когда мы согласились шпионить за обитателями Института? Он не выказал ни малейшего удивления. Он и не ждал от Лайтвудов ничего благородного. – Гидеон с силой сжал плечи брата. – Но жизнь – это нечто большее, чем просто выживание. У нас есть честь, и мы нефилимы. Если он отнимет у нас это, мы останемся ни с чем.

– Но почему, почему ты так уверен, что правда на стороне Шарлотты? – спросил Габриэль.

– Потому что наш отец помогал врагу, – твердо ответил Гидеон. – Потому что я знаю Шарлотту Бранвелл, которая всегда была ко мне исключительно добра. Потому что за эти несколько месяцев я понял, насколько она… хорошая. А еще потому, что ее любит Софи.

– А ты любишь Софи…

Гидеон сжал губы.

– Она служанка, – сказал Габриэль, – и не имеет никакого отношения к нам, Охотникам. Не знаю, на что ты надеешься…

– Ни на что я не надеюсь, – вздохнул Гидеон. – Но из твоих слов вытекает, что ты хорошо усвоил науку нашего отца. Помнится, он утверждал, что поступать по справедливости следует только ради выгоды… Вот что, Габриэль, запомни, я не нарушу слова, которое когда-то дал Шарлотте. Если ты со мной не согласен, я отправлю тебя к Татьяне и Блэкторнам. Уверен, они тебя примут. Но Шарлотте я лгать не буду.

– Будешь. Мы оба будем ей лгать. Как и Консулу.

Глаза Гидеона сузились.

– Что ты имеешь в виду?

– Следуя инструкциям Вейланда, мы будем читать корреспонденцию Шарлотты и докладывать ему. Но в докладах будет ложь.

– Но если мы намереваемся фальсифицировать сведения, зачем вообще читать ее переписку?

– Чтобы знать, о чем умалчивать, – сказал Габриэль, пробуя на вкус стекавшую с крыши дождевую воду; она оказалась горькой. – Чтобы случайно не выболтать что-то действительно важное.

– Но если нас поймают, это повлечет за собой самые суровые последствия.

– Послушай, ты готов рискнуть всем ради обитателей Института, понимаю… Но я… Я готов сделать это только для тебя… А еще потому, что…

– Почему?

– Потому что я совершил ошибку, – тяжело вздохнул Габриэль. – Я верил отцу, но оказалось, что зря. Я совершил ошибку, но сейчас хочу ее исправить. И если для этого нужно заплатить определенную цену – я ее заплачу.

Гидеон пристально вгляделся в брата:

– Когда в «Серебряных покоях» ты соглашался выполнить все требования Консула, у тебя уже был план?

Габриэль отвел глаза. Он мысленно вернулся в прошлое, когда они, еще мальчишками, стояли на берегу Темзы, недалеко от дома, и Гидеон показывал ему, как пройти через заболоченный участок. Брат всегда знал безопасный путь. Раньше они безоговорочно доверяли друг другу, но потом перестали. Когда брат уехал, сердце Габриэля саднило даже больше, чем от потери отца.

– Если бы я тебе сказал, – с горечью произнес он, – разве ты бы поверил мне?

Гидеон крепко прижал брата к себе и прошептал:

– Все в порядке, братишка, все будет хорошо.

И они вместе побежали под дождем к двери.

– Членам Совета

от Консула Джошуа Вейланда

Отлично, джентльмены. В таком случае наберитесь терпения и не предпринимайте поспешных действий. Если вы нуждаетесь в доказательствах, я вам их предоставлю.

К этому вопросу мы вернемся в самое ближайшее время.

Во имя Разиэля,

Консул Джошуа Вейланд

Глава 7

Осмелиться желать

Если бы мне вернули прошлое,Если бы предо мной вновь встал выборМежду добром и злом,Приняла бы я радость вперемешку с болью?Или осмелилась бы желать,Чтобы мы никогда не встречались?

Консулу Вейланду

от Габриэля и Гидеона Лайтвудов

Мы бесконечно благодарны вам за то, что вы возложили на нас задачу следить за миссис Бранвелл.

Чтобы женщины не сбивались с пути истинного, за ними, как известно, нужно постоянно присматривать. С прискорбием сообщаем вам шокирующие сведения, которые ранее никогда не становились достоянием гласности.

Создание уютного домашнего очага является первейшим долгом женщины, а бережливость относится к категории ее важнейших добродетелей. Несмотря на это, миссис Бранвелл склонна к расточительству и заботится исключительно о вульгарном внешнем блеске.

Во время ваших визитов эта женщина одевается скромно, но мы вынуждены с горечью донести до вашего сведения, что в часы отдыха она наряжается в платья из тончайшего шелка и увешивает себя невероятно дорогими украшениями. Вы велели нам вторгнуться в ее личную жизнь, и мы, пусть даже с большой неохотой, это сделали. Мы могли бы в подробностях воспроизвести ее письмо модистке, но это вас слишком утомит. Поэтому ограничимся тем, что на одни лишь шляпки она потратила сумму, сравнимую с годовым доходом небольшого государства. Нам не понять, зачем одной-единственной, к тому же такой маленькой женщине требуется так много шляпок. Вряд ли она намеревается привинтить к своему туловищу еще парочку голов.