Принцесса Намонаки - Мария Николаевна Сакрытина
Интересно, думал ли его наниматель так же? Но вслух я с фальшивым равнодушием сказала только:
– Ну и отлично. Это все? Я хочу спать.
Ли считал, что это не все.
– Госпожа, я дважды вас предал. Сначала – когда использовал, чтобы остаться во дворце, потом – когда продал, чтобы спасти Ванъяна.
Я поняла, что в ближайший час крепкий сон мне не светит. Жаль, назавтра планировался ранний подъем, а мне, сове, это куда страшнее, чем признание Ли, о предательстве которого я давно догадывалась.
– И что?
Ли больше не прятался за маской спокойствия и потрясенно смотрел на меня:
– Неужели для вас это ничего не значит, госпожа?
Я ответила ему хмурым взглядом.
– Почему это должно что-то значить?
– Госпожа, почему после всего вы мне помогаете? – Телохранитель казался мне сбитым с толку.
– Тебе? Я помогаю себе раз и навсегда избавиться от канцлера, – усмехнулась я.
Ли не купился.
– Госпожа, не нужно лгать. Я же Шепчущий, я чувствую то же, что и вы. Я знаю, что нравлюсь вам, и не понимаю: вы должны меня ненавидеть, тогда почему…
Я чуть не ударила его. Мне хотелось затолкать эти слова обратно ему в глотку. Да как он смеет?!
Видимо, он и правда что-то почувствовал, потому что наконец заткнулся.
– Я не Шепчущий, – сказала я, подойдя очень близко. Так близко, что могла бы поцеловать его, даже тянуться бы не пришлось. – Но я знаю, зачем ты это говоришь. Так вот, завтра я отправлюсь на эту проклятую охоту, а ты из кожи вон вылезешь, но поможешь мне. Понятно?
Ему было понятно, я по глазам видела, но он еще попробовал возражать:
– Госпожа, это очень глупо…
Тогда я подалась к нему еще ближе и выдохнула в лицо:
– Умолкни.
Слава богу, на этот раз он послушался. Мне потребовалась минута, чтобы успокоиться.
– Я не дура, Ли. Я понимаю, где оказалась, поэтому я видела тебя насквозь с самого начала. Мне хотелось ошибаться, но… – О да, я не Шепчущая, но не заметить, как он вздрогнул от моих слов, было невозможно. – Я не верила тебе и не верю сейчас. Невозможно предать того, кто тебе не верит.
– Госпожа, умоляю, останьтесь, – только и сказал он в ответ.
Я снова усмехнулась.
– Да ладно, ну умру я – тебе-то что?
– Я клялся, госпожа. Я умру следом! – Во взгляде Ли появилась мольба.
– Ну да! Ванъян-то жив, зачем тебе умирать? – фыркнула я. – Все, довольно. Я хочу спать.
Больше Ли ни о чем подобном действительно не заикался.
На охоту слуг не брали, только телохранителей. Мои собирались ехать в полном составе, все десять человек, пока я их пыл не охладила, сказав, что буду налегке и беру только Ли. С ним у нас была общая цель, значит, ему пока что можно было верить. Остальным – боже упаси. Шпионами и наемными убийцами среди них могли быть вообще все.
Я жалела, что Рен придется оставить во дворце: по хозяйственной части она сильно помогала, но на охоте, если что случится с моей одеждой, конем или оружием, справляться мне придется самой. Сомневаюсь, что Ли за пару мгновений пришил бы оторванный рукав, как делала Рен, когда после тренировок я возвращалась в «непотребном виде». Или находила того, кто сделает это еще быстрее.
Но больше всего меня беспокоил конь. Ли подобрал мне самого спокойного скакуна, но мы возненавидели друг друга с первого взгляда. Впрочем, меня все кони или ненавидели, или презирали – я читала это в их глазах. Тело принца привыкло сидеть в седле и даже править – я могла легко взлететь на коня и кое-как на нем удержаться, но все это мало помогало, потому что кони чувствовали, как я их боюсь. А вы бы не боялись скалящуюся махину, которая мечтает подбросить тебя в воздух и наподдать копытом?
Ли говорил о какой-то тайной связи между наездником и конем – что, дескать, животное все чувствует, оно умное и так далее. Не знаю, кто там умный, но абсолютно каждая моя поездка заканчивалась полетом на землю. Я чудом ничего себе не сломала, зато отбила все, что можно и нельзя. Я даже подлизываться к этим тварям приходила, яблоками угощала. Яблоки они охотно брали, потом клацали у меня перед носом громадными зубами, и желание мириться у меня тут же пропадало. Следовало признать: у всех свои слабости, и у меня это верховая езда. Я ее ненавижу.
Ли никак не мог понять почему, его-то кони любили. Изумительно было смотреть, как легко он держался в седле и как контрастно на его фоне выгляжу я.
– Ваше Высочество, конь не сможет укусить вас, когда вы верхом, – объяснял Ли, показывая удила.
Мы с конем слушали его с умилением, и, поверьте, в лошадиных глазах в тот момент читалось: «Ничего, потом отыграюсь».
Увидев меня в седле, министры с трудом сдержали улыбки, а император расхохотался и сказал:
– Засиделся ты во дворце, да, Ичи? Всю сноровку растерял. Какая жалость!
Именно в этот момент мой конь захрапел и попытался встать на дыбы. Я с трудом его успокоила.
Впрочем, проблемы с конем были мне на руку: предполагалось, что, как только подуют в рог и император объявит о начале охоты, я оторвусь от общей кавалькады, углублюсь в лес, оставшись без Ли, и стану легкой добычей. Охотники могли бы что-то заподозрить, сделай я это неестественно, но мой конь, словно по заказу, все-таки встал на дыбы, когда протрубили в рог, а потом рванул вперед, даже не дослушав императора. Вся сноровка принца и моя смелость ушли на то, чтобы удержаться верхом.
Ненавижу лошадей!
Минут десять меня мотало туда-сюда, и красивые одежды принца наверняка не в одном месте порвались. Зато все шло по плану.
Наконец конь остановился перед каким-то оврагом и попытался меня прицельно туда сбросить. Не вышло: наученная падать, я вывалилась из седла и покатилась вниз по склону кому-то под ноги. Прямиком под узорчатые сапожки из дорогой кожи.
Я даже не слишком удивилась, когда услышала над собой знакомый голос:
– И все же наш принц полное ничтожество. Даже ходить не умеет.
Левая рука болела сильно, я испугалась, что сломала ее, но, ощупав, опухоли или искривления не нашла.
– А ты уже покормил рыбок… Как там тебя? – Я и правда забыла, как зовут младшего сына канцлера.
Напоминать юноша не стал, зато помог подняться. То есть как помог – схватил за грудки и вздернул. Я аж
