Уитли Страйбер - Запретная зона

— Действительно, это было глупо.

Лой посмотрела на холм.

— Мне он больше не нравится.

— Это всего лишь невысокая горка. Обычное явление с точки зрения геологии.

— Да, муж мой.

— Возможно, где-то здесь образовалась карстовая воронка. Нужно быть очень осторожными.

— Да. — Лой вдруг заметила на виске у мужа красное пятно в том месте, где она его ударила. У нее возникло желание погладить Брайана. Хоть бы все прошло, и не осталось синяка.

Наконец они услышали звук сирены. В следующую минуту полицейская машина марки «Чеви Блейзер» затормозила рядом с ними. Из кабины быстро вышел Боб. Как всегда, он был небрежно одет, а полицейская форма выглядела неряшливо. На широком, добродушном лице застыло мрачное выражение.

Боб подбежал к грузовику. Лой наблюдала за ним в зеркало заднего вида. Когда она была ребенком и работала на вьетконговцев, Боб служил в армии США. Его взвод поливал из огнеметов туннели; этот огонь Лой до сих пор видела в самых кошмарных снах. Когда Боб услышал ее историю, то не проронил ни слова, а по его щекам градом катились слезы, которые он был не в силах сдержать. У полицейского Боба Уэста была добрая и чувствительная душа. Все свободное время он посвящал тренировкам юных футболистов и благотворительной деятельности. У Боба была тайна: он вел переписку со многими заключенными, которых в свое время отправил в тюрьму. Когда заключенные выходили на свободу, Боб приезжал за ними по их просьбе.

Эппл Сэлли залилась взволнованным лаем. Она хорошо знала Боба и радостно завиляла хвостом.

— Привет, старина, — бросил Боб в окно грузовика. Он едва взглянул на Лой. Они оба оставили частицу своего сердца во Вьетнаме, и их взаимоотношения были очень сложными. Встречаясь взглядом с Бобом, Лой иногда замечала в его глазах что-то пугающее. Она не могла понять, была ли это подозрительность, злоба или просто боль. Когда они познакомились, Лой волновал вопрос, смогут ли они найти у себя в душе прощение. Два солдата из враждующих армий, потерявшие множество горячо любимых друзей.

— Покажите мне, где она находится.

Лой не хотела оставаться одна, она вышла из грузовика.

Бобу показалось, что ее живот вот-вот лопнет. Он в жизни не встречал беременных женщин с такой фигурой.

— Тебе лучше остаться здесь, — сказал он. — Во всяком случае, пока мы точно не узнаем, с чем имеем дело.

— Я нужна Брайану, — ответила Лой, опасаясь, что мужа снова охватит паника, если из холма раздадутся новые крики.

— Он прав, Лой. Кто-то уже туда провалился.

По тону Брайана Лой поняла, что должна послушаться мужа. Он очень этого хотел. Обычно он редко на чем-либо настаивал, а когда делал это, то надо было подчиняться. Если она ослушается мужа, то уязвит его гордость перед чужими людьми. Лой молча склонила голову.

Когда она снова забралась в грузовик, Боб уже быстро поднимался на холм.

Брайан обнял жену.

— Со мной ничего не случится, обещаю.

Он отправился вслед за Бобом, тщательно изучая дорогу в поисках признаков какой-нибудь ямы. Собака бежала рядом. Они не прошли и половины пути, как Сэл начала лаять.

— Какого черта вы здесь делаете? — раздался сзади голос судьи Терброка. Должно быть, старик услышал полицейскую сирену Боба.

Брайан был удивлен тем, как изменился судья, хотя они виделись всего несколько недель назад. Куда делась его важная походка и самодовольная, надменная манера держаться? Он тяжело шаркал ногами и качался из стороны в сторону, как тростинка на ветру. Острое, морщинистое лицо с тонкой линией плотно сжатых губ было обрамлено редкими, совершенно седыми волосами.

Определенно, судья выглядел еще более злобным, чем обычно. Настоящий злодей.

— Кто-то провалился в яму на холме и попал в ловушку, — прокричал Брайан.

— Там никуда нельзя провалиться.

— Мы знаем, судья. И все же туда провалилась какая-то женщина.

Судья заторопился, его паукообразные ножки выделывали забавные кренделя. Он напоминал Брайану огромный кукурузный стебель, раскачивающийся на ветру. Тяжело дыша, он наконец поравнялся с Брайаном.

— Слава Богу, я защищен обязательной страховкой, — хрипло выдохнул судья. — Я никого к себе не звал. Зачем сюда приходят люди? Ведь они знают, что это частные владения.

— Этот холм всегда был частью города.

— Точно так же, как и чей-нибудь двор, Брайан!

Забыв о годах дрессировки, Эппл Сэлли с жутким визгом вырвала поводок из рук Брайана.

— О Господи! — воскликнул он.

Через пару секунд собака была на том месте, где они пытались откопать женщину. Она в исступлении рыла лапами землю, напрягаясь всем телом. Комья грязи и камни летели во все стороны.

Находившаяся под землей женщина как будто услышала шум и снова издала страшный вопль.

— Боже мой, — сказал Боб, — она нас слышит!

— По-моему, это совсем не похоже на человеческий крик, — заявил судья.

Бешенство Сэл росло. В воздухе мелькали ее лапы, уши развевались, как флаги при порыве урагана; глаза налились кровью и вылезли из орбит.

Поначалу Брайан испытывал чувство гордости за собаку, однако вскоре он заметил кровавые пятна на отлетавших в стороны камнях. Она в клочья изодрала лапы.

— Ну-ну, успокойся, девочка! Назад!

Исходившие из-под земли вопли не умолкали.

С собакой творилось что-то страшное. Изо рта у нее текла слюна. Брайан никогда не слышал, чтобы его Сэл издавала такие жуткие звуки.

— Назад, малышка! Успокойся!

Он ухватил собаку за холку и попытался оттащить назад. Она повернулась к хозяину, злобно рыча и огрызаясь. Пораженный Брайан был вынужден ее отпустить.

— Черт побери!

Почувствовав свободу, собака снова бросилась в вырытую ею яму. Земля вокруг ямы превратилась в кровавое месиво. Крики становились все громче. Вскоре яростное рычание собаки перешло в предсмертные стоны и хрипы. Брайан схватил ее за хвост и с усилием потащил из ямы. Собака продолжала рыть землю, извиваясь всем телом и огрызаясь.

Брайан всю жизнь охотился с собаками, но никогда не видел их в таком состоянии, в каком была сейчас Эппл Сэлли. Белки ее глаз налились кровью, зубы оскалились, а морда покрылась пеной. Несмотря на израненные лапы, она не прекращала рыть землю, когда хозяин оттаскивал ее от ямы.

Тело собаки корчилось в судорогах, челюсти плотно сжались, а выпученные глаза горели огнем. Она стала делать непонятные, лихорадочные движения, ее шерсть встала дыбом, а звонкий лай перешел в хрипы.

Как бы в ответ на усилия собаки, крики стали совершенно невыносимыми и дикими.

— Это не человек. Какой-нибудь проклятый енот.