Говард Лавкрафт - Ужас в музее

Джонс бесцельно бродил по унылому кварталу почти до шести часов, а потом вернулся в музей с намерением нанести визит Роджерсу. Он сам толком не понимал причины своего настойчивого желания именно сейчас увидеться с ним — вероятно, им двигали некие подсознательные опасения, связанные с собачьим визгом непонятного происхождения и со светом за таинственной дверью, обычно запертой на огромный висячий замок. Служители уже собирались уходить, и Джонсу показалось, будто Орабона — все тот же чужеземного вида смуглый ассистент Роджерса — посмотрел на него со скрытой насмешкой. Взгляд этот произвел на Джонса пренеприятное впечатление, хотя он не раз видел, как парень посматривает на своего хозяина с точно таким же выражением.

Безлюдный демонстрационный зал выглядел поистине зловеще, но Джонс стремительно прошагал через него и постучал в дверь конторы-мастерской. Открывать явно не торопились, хотя внутри слышались шаги. Наконец, после повторного стука, загремел засов, и старинная шестифиленчатая дверь неохотно отворилась с протяжным скрипом, явив взору сутулую фигуру Джорджа Роджерса, бледного и с лихорадочно горящими глазами. Джонс сразу же понял, что хозяин музея пребывает не в обычном своем настроении. Он поприветствовал гостя странным тоном, недовольным и злорадным одновременно, и моментально заговорил о предметах самого жуткого и немыслимого свойства.

Древнейшие боги, существующие и по сей день; чудовищные жертвоприношения; неискусственное происхождение некоторых ужасных экспонатов, выставленных в отгороженной части зала, — все его обычные хвастливые заявления, но сегодня в голосе Роджерса слышались особо доверительные нотки. Очевидно, подумал Джонс, бедняга все глубже погружается в пучину безумия. Время от времени Роджерс украдкой поглядывал на запертую массивную дверь в глубине помещения и на кусок мешковины на полу рядом с ней, под которым угадывались очертания какого-то небольшого предмета. С каждой минутой Джонс нервничал все сильнее, и если еще совсем недавно он горел желанием прояснить странную историю с собакой, то теперь здорово сомневался, стоит ли вообще заводить разговор на эту тему.

Гулкий низкий голос Роджерса прерывался от возбуждения.

— Помните, что я рассказывал вам про разрушенный город в Индокитае, где некогда жили чо-чо? — лихорадочно тараторил он. — Когда вы увидели фотографии, вам пришлось признать, что я там был, пусть вы и считали, что змееподобное водоплавающее существо, выставленное в темном углу зала, изготовлено мной из воска. Если бы вы, подобно мне, своими глазами видели, как оно плавает, извиваясь в подземных озерах… Но у меня есть еще одно, размером покрупнее. Я никогда не говорил о нем, поскольку хотел довести дело до конца, прежде чем выступать с какими-либо заявлениями. Увидев снимки, вы поймете, что запечатленное на них природное окружение невозможно подделать, и думается мне, у меня есть еще один способ доказать, что Оно вовсе не плод моего воображения, воплощенный в воске. Вы никогда Его не видели: я проводил с Ним разные эксперименты, и потому Оно не выставлялось в зале. — Хозяин музея бросил странный взгляд на дверь с висячим замком. — Все началось с того длинного ритуала, описанного в восьмом фрагменте «Пнакотикских манускриптов». Когда я наконец разобрался в нем до конца, мне стало ясно, что он может иметь только одно значение. Задолго до образования страны Ломар, еще до появления человечества, на Крайнем Севере обитали некие существа, и Оно — одно из них. Мы отправились на Аляску, от форта Мортон поднялись вверх по Ноатаку, и Оно оказалось именно там, где мы предполагали. Руины исполинских сооружений, многие акры руин. Конечно, мы рассчитывали на большее — но ведь прошло три миллиона лет! И во всех эскимосских легендах содержатся верные указания на место! Нам не удалось уговорить ни одного из аборигенов пойти с нами, а потому пришлось вернуться на нартах обратно в Ном, за американцами. Орабона плохо переносил северный климат — сделался угрюмым и злобным. Позже я расскажу, как мы нашли Его. Взорвав толщу льда между пилонами центрального здания, мы обнаружили именно такую лестницу, какую ожидали увидеть. Там до сих пор сохранились резные изображения, и нам не составило особого труда убедить янки не заходить внутрь с нами. Орабона дрожал как осиновый лист — такое трудно представить в сравнении с его нынешним чертовски наглым видом. Он был достаточно наслышан о Древнейшем Знании, чтобы трястись от страха. Лучи небесного светила не проникали внутрь, но при свете факелов мы достаточно хорошо все рассмотрели. Мы увидели кости существ, обитавших на планете до появления человека — много геологических эпох назад, когда климат на севере был теплым. Иные останки принадлежали чудовищным созданиям, каких вы и вообразить не в силах. На третьем подземном уровне мы нашли трон из слоновой кости, столь часто упоминающийся древних письменах, — причем не пустой.

Существо, восседавшее на троне, не шевелилось — и мы поняли, что Оно нуждается в живительной пище в виде жертвоприношения. Но мы не хотели пробуждать Его прямо там и решили сперва доставить Его в Лондон. Мы с Орабоной вернулись наверх за большим ящиком, но, когда уложили туда существо, осознали, что нам не подняться с ношей по трем лестничным маршам. Высокие ступени, не рассчитанные на человека, оказались для нас непреодолимым препятствием. В любом случае ящик был страшно тяжелый. Пришлось звать на помощь американцев. Они не горели желанием спускаться вниз, но, разумеется, самый жуткий из всех ужасов уже находился в надежно закрытом ящике. Мы сказали, что там всякие резные изделия из слоновой кости — археологический материал, — и янки, вероятно, поверили нам, когда увидели резной трон. До сих пор удивляюсь, почему они не заподозрили, что в ящике спрятаны сокровища, и не потребовали своей доли. Впоследствии они наверняка распускали диковинные байки по всему Ному, но вряд ли у них хватило духа вернуться к тем руинам, пусть даже там остался трон.

Роджерс умолк, пошарил в ящике стола и вынул конверт с фотографиями большого формата. Одну он вытащил из пачки и положил на стол перед собой лицом вниз, а остальные протянул Джонсу. Снимки были поистине занимательными: покрытые льдом холмы, нарты с собачьими упряжками, мужчины в меховых одеждах и обширные руины на фоне снежной равнины — полуразрушенные здания причудливых очертаний, сложенные из исполинских каменных блоков. На одной фотографии был запечатлен диковинной архитектуры зал со стенами, украшенными фантасмагорическими барельефами, и громадным костяным троном, предназначенным явно не для человеческого существа. Резные изображения на циклопической кладке высоких стен и сводчатом потолке носили в основном символический характер и состояли из невиданных узоров и разных иероглифов, туманные упоминания о которых встречаются в ужасных древних легендах. Над троном виднелся тот же самый зловещий символ, что сейчас был намалеван над запертой дощатой дверью в мастерской. Несомненно, Роджерсу довелось побывать в странных краях и повидать много всего странного. Впрочем, снимок с интерьером зала вполне мог оказаться и поддельным — сфабрикованным с помощью искусно выстроенных театральных декораций. Нельзя быть излишне доверчивым. Между тем Роджерс продолжал: