Кристи Голден - Вампир туманов

– Приветствую тебя, – сказал он голосом, полным ласки и музыки. Девушка не ответила и продолжала во все глаза смотреть на него.

– Меня зовут Джандер, – мягко произнес он. – А тебя?

Тут ее губы дрогнули. Джандер в надежде подался ближе, но не услышал ни звука. Полный разочарования, он поднялся, выпрямился. Она по-прежнему доверчиво глядела на него. О боги, она так красива… Кто же мог упечь ее в эту ужасную тюрьму?

– Я хочу вытащить тебя отсюда, – громко проговорил он. – Но я не могу присматривать за тобой днем. – Он отвернулся от нее. Она приподнялась и дотронулась до него, из глаз ее вновь потекли слезы.

– Господин! – зарыдала она, протягивая к нему руки.

Джандер не знал, что делать. Пятьсот лет прошло с того дня, когда что-либо красивое осмеливалось притронуться к нему, и вот теперь к нему тянулась эта источающая тепло девушка. Он колебался, потом вновь опустился рядом с ней, бережно обнял.

– Ш-ш-ш, – шептал он, как ребенку.

Он держал ее так, пока она не выплакалась и не уснула, тогда он уложил девушку обратно на циновку. Вампир встал, стараясь не потревожить ее, и вновь, влекомый голодом, осмотрел всю камеру.

На сердце у него было легко – так, как уже не было множество долгих грустных лет. Джандер обнаружил нечто прекрасное в этом проклятом месте, нечто не испугавшее его. Он знал, что вернется следующей ночью.

Так и случилось. На этот раз он принес с собой настоящую пищу – мясо, запеченное на огне каким-то путником, хлеб и фрукты, позаимствованные у зазевавшегося лавочника. Как обнаружил Джандер, вампиры могли быть отличными ворами, хотя лишь немногие действительно были вынуждены заниматься этим промыслом.

– Вот и я, – приветствовал он ее.

Она уставилась на него, потом ее губы тронула неуверенная слабая улыбка. На сердце у него полегчало, он широко улыбнулся в ответ. Эльф сел рядом с женщиной, протянул ей еду. Она непонимающе смотрела на пищу.

– Это – еда, – объяснил Джандер. – Ешь.

Он изобразил, что нужно делать, показав кусок хлеба и поднеся его ко рту. Девушка по-прежнему не понимала. Джандеру пришлось самому откусить немного, лишь чтобы показать ей, но он уже не мог воспринимать ничего, кроме крови.

Оглянувшись назад, он понял, что делать. Старуха позади него жадно уставилась на хлеб голодными глазами.

– Смотри, – сказал он девушке и отломил кусок от ломтя.

Старуха немедленно ухватила протянутый кусок и жадно проглотила его. Темноволосая девушка улыбнулась и согласно кивнула. Она встала и принялась раздавать принесенную им пищу остальным узницам, оборачиваясь к нему со счастливой улыбкой.

Джандеру пришлось улыбнуться в ответ, хотя он и был раздосадован. Девушке самой была нужна эта еда – она так ослабла здесь. Она не должна раздавать другим то, что он принес для нее!

Он вскочил. Прекрасная узница передвигалась между своих подруг по несчастью, стараясь не обделить никого, и ее движения были преисполнены изящества. Похоже, что ей и раньше доводилось ухаживать за больными, подумал Джандер. Он оказался рядом с ней, повернул лицом к себе.

– О боги, – прошептал он. – Ты же не родилась такой, правда?

Она покорно улыбнулась ему и продолжала свое занятие. Он был потрясен, его вдруг охватила непонятная смутная надежда. Если раньше она была здорова, может быть, она сможет поправиться? Может быть, ему удастся вернуть ее из безумия в нормальную жизнь? В одном он был уверен – нужно попробовать. До встречи со своим «цветком» Джандер лишь влачил жалкое существование, время от времени подпитывая себя кровью животных. Он возился в своем ночном саду, радуясь этой работе на земле, наблюдал, как растут цветы. С тех пор как он стал вампиром, он был лишен вещей, к которым привык, живя эльфом.

Но это его бессмертие казалось забытым, когда он видел эту загадочную узницу приюта. Всегда казалось, что она рада ему, хотя с ее губ слетали лишь обрывки слов, которые он никак не мог разобрать. За те недели, что он приходил сюда, Джандеру удалось заставить ее съедать то, что он приносил, и она, похоже, начала набирать вес.

Однажды ночью, уже перед самым рассветом, они сидели рядом. Внезапно она сжалась, вырвалась из его объятий, задрожала.

– В чем дело? – спросил Джандер.

Девушка, казалось, не услышала его. Она резко вскочила, будто полностью поглощенная тем, что происходило внутри нее. Обеспокоенный Джандер схватил ее за одежду. Девушка вскрикнула, ей тут же откликнулись вопли остальных узниц, отчего начался нарастающий невыносимый гвалт. Она начала заламывать руки, все мускулы ее худенького тела напряглись, окаменели в непонятном ужасе. Безумная отчаянно оглянулась по сторонам, как будто пытаясь отыскать убежище. Она глухо застонала, как загнанное животное, бросалась на стену, царапая грубые камни ногтями, а потом в отчаянии стала биться о непробиваемую твердь стены. – Нет! – вскричал Джандер.

Он мгновенно оказался рядом с ней, принялся оттаскивать ее назад. Его сильные золотые руки плотно сжали ее талию. Несколько минут она пыталась бороться с ним, жалобно вскрикивая, а потом бросилась ему на грудь. На каменной стене остались кровавые следы ее ладоней, теплую влагу почувствовали его длинные пальцы. Она глубоко порезала руки, ладони, и запястья были липкими от крови.

Джандер облизнул губы, ощутив приступ голода, его серебряные глаза сверкнули красным в свете факелов. Потом он вновь взглянул девушке в лицо. То, что он увидел в ее глазах, потрясло его. Что-то сверкнуло, как пламя свечи. Лишь краткое мгновение он с трудом верил, что видел это, но это все-таки произошло. Вспышка разума, чистая и яркая, как блик солнца на воде, – явилась и пропала.

– Ох, моя маленькая, – тяжело вздохнул Джандер. – Что же случилось с тобой?

Так в первый раз он увидел ее загадочное помешательство – но не в последний. Разительный контраст между отчаянием женщины и обычной ее безмятежностью больно поражал эльфа. Она могла оставаться спокойна целыми днями, даже неделями и месяцами. И вдруг, без всяких видимых причин, без признаков надвигающегося приступа ее внутреннее спокойствие пропадало, и она снова пыталась изо всех сил пробиться сквозь каменную кладку, отчаянно стараясь скрыться от некой ужасной угрозы, существовавшей лишь в ее больном рассудке.

Джандер делал что мог, чтобы защитить ее от боли, которую она сама себе причиняла, сжимал ее руки, прижимал ей локти к бокам, так плотно держал ее, что она не могла и пошевелиться. Так же внезапно она успокаивалась и вновь становилась безмятежным цветком, каким была обычно. После одного из таких припадков Джандер крепко обнимал ее, чувствуя, как постепенно расслабляется ее тело. Он позволил себе опустить голову на ее волосы, чтобы она перестала вырываться. Она немного откинулась назад, взглянула на него, и ее губы вновь беззвучно шевельнулись. Джандер замер. Она положила ладонь себе на грудь и издала какие-то непонятные звуки. Он замотал головой, ничего не понимая. Снова бессмысленный лепет, и вдруг она отчетливо произнесла: