Заря коммунизма (СИ) - Маргарита Вольная
— Сейчас начнётся… — буркнула Вера Исаева из 9 «А», дылда и головная боль учителей. Благо, что жила в соседней деревне Турынино и хотя бы летом не кошмарила округу.
— Здравствуйте, ребята! — несколько сконфужено сказала Галина Александровна. — Хотим поблагодарить вас за то, что вы согласились помочь нашему колхозу!
— Согласились, как же, — хмыкнула Исаева, и Люда попыталась перехватить её взгляд. Но ученица упорно не смотрела на комсорга, и воспитательное выражение лица, которое должно было указать Вере на её неподобающее поведение, затерялось в толпе.
— В этом году мы засеяли рекордное количество свёклы и без вашей помощи нам не удастся собрать хороший урожай! — тем временем вещала Галина Александровна.
А Маша не сводила глаз с председателя. Более чем привлекательный мужчина неопределённого возраста излучал нечеловеческое обаяние. Спокойный взгляд голубых глаз, тёмные короткие волосы, немного встопорщенные и густые, естественность в движениях, лёгкая задумчивость, в смысл которой захотелось вникнуть, и потрясающая неуловимая улыбка. Девушка опустила голову, как только случайно встретилась с ним взглядом, и искоса глянула на Люду — вдруг комсорг за ней следила и скоро устроит новую головомойку? Но та и сама поддалась шарму, чем изрядно удивила Машу. Новосёлова?! Влюбилась?! Быть того не может!
Когда торжественная часть закончилась, а председатель, парторг и секретарь скрылись в конторе, школьники загудели. Валентина Михайловна призвала всех к тишине, кивнула Люде, и та радостно вышла вперёд.
— Ребята, чтобы всем нам было веселее, предлагаю разбиться на бригады! Каждая бригада придумает себе название и лозунг, в конце дня мы посчитаем, кто прополол больше всего, и запишем результаты! А перед тем, как отправиться по домам, выберем лучшую бригаду и наградим!
— Чем? Аленьким цветочком? Так у меня их и без того полно в огороде! — выкрикнула Вера и хамовато оскалилась. Сегодня она была в ударе.
— Нет, не цветочком! — улыбнулась совершенно не задетая Люда. — Но это пока секрет!
— А как быть восьмиклассникам? Мы в лагере всего на две неделе, это вы тут на месяц! — спросила Сонечка Нефёдова, миниатюрная ученица из 8 «Б».
— Давайте решим вместе! — ухватилась за искру чужого энтузиазма радостная Новосёлова. — Можно сделать соревнование только внутри классов, а можно устроить два! Первое будет длиться две недели и в нём будут участвовать все! А второе будет проходить только для девятого класса, потому что восьмой — уже уедет! Кто за первый вариант?
Несколько рук не очень-то бодро взметнулось вверх.
— Наверное, стоит сделать два соревнования, — вступила тихим и мелодичным голосом Валентина Михайловна. — Нечестно, если два разных возраста будут соревновать между собой. Ребята из восьмого класса моложе, а значит, слабее, они не смогут составить конкуренцию девятому.
— Почему это не сможем?! — недовольно сказала задетая Сонечка, не понимая, как ловко обхитрила всех учительница. — Тогда мы за первый вариант! Мы не слабее!
Лавина рук показалось в воздухе, и даже девятиклассницы, с превосходством переглядываясь, проголосовали за первый вариант.
— Почти единодушно, — улыбнулась Валентина Михайловна и на секунду задержала взгляд на угрюмой Маше, которая и не думала участвовать.
— А чтобы снова не спорить, кто в какую бригаду будет входить, разобьёмся по комнатам! — с воодушевлением продолжила Люда. Сегодня она тоже была в ударе. — Моя бригада пусть называется Зарёй коммунизма!
— Так не честно! Это же наш колхоз! — подняла шум Сонечка Нефёдова, и толпа загудела с новой силой.
— Так, ребята! — хлопнула в ладоши учительница. — Идём на свёклу! По пути всё придумаете и решите!
Школьники поникли, но бурные обсуждения лозунгов и названий команд немного скрасили предстоящие труды. Люда, довольная и весёлая, бодро шагала впереди всех. Она и не думала присоединяться к девочкам из своей комнаты: безусловно, они поняли всю важность придуманного ею плана и прямо сейчас усердно составляют лозунг. Но вопреки ожиданиям Лида с Иришей тихо обсуждали, когда же вернутся мальчики с военных соревнований, ведь без них как-то тихо и совсем неинтересно. Особенно без Васи Левина — в этом девочки сошлись единодушно. А Маша Иванова потеряно плелась в конце толпы и поглядывала на контору. Длинное здание с голубой крышей и тёмными окнами почему-то внушало ей непонятный трепет. То ли оттого, что там находилось правление колхоза, то ли оттого, что внутри прямо сейчас работал Константин Петрович. Девушка задержалась взглядом на последнем окне, где внезапно показался статный председатель. Ей почудилось, что он улыбнулся, и Маша поспешно отвернулась, гася в себе волнение.
Огромное поле с кормовой свёклой раскинулось бесконечной ширью, стоило только обогнуть блестящий колхозный пруд. На пронзительном небе не было ни тучки, ни облачка, и солнце уже распалялось всей своей термоядерной мощью. Большинство школьников помрачнело, но старалось не показывать вида, и только Люда Новосёлова бросилась в сплошную траву с рвением, незнакомым другим ученикам.
— Да тут свёклы-то не видно… — растерялась Маша, и её большие изумлённые глаза с ужасом окинули бескрайний фронт работы.
— Ну, давай, Лидуха, как мать! — загоготала Вера и отклянчила зад. — Жопу поднимай!
— Как тебе не стыдно! — оторвалась от грядки вездесущая Новосёлова и поспешила на выручку.
— Отвали, Людка, — прошипела Исаева, и её глаза опасно сузились. — А то я тебе твой ВЛКСМ знаешь куда затолкаю? — она кивнула на красный значок на груди комсорга.
— А ты не приставай, — чуть менее уверенно ответила та, хотя знак комсомола и давал ей некоторое чувство власти.
Лида Козичева мрачно опустилась на корточки и принялась рвать молодую, но густо усеянную траву, освобождая маленькие симпатичные кустики свеклы. Совсем скоро рядом с ней выросла небольшая кучка сорняков, которые она вырывала так яростно, что из-под рук летели крошки земли. Новосёлова пристроилась рядом, но до этого внимательно осмотрела всех ребят, которые нехотя выбирали себе гряды.
— Лида, не обращай внимания… Родителей не выбирают… — попыталась тихо утешить Людмила.
— С чего ты взяла, что я стесняюсь маму?! — вскинулась та и случайно вырвала свёклу. Она с досадой отбросила её в сторону и вновь наклонилась к земле.
— Да я не это имела в виду…
— Я люблю её и горжусь ею! Мало кто отважится родить без мужа да ещё от цыгана! — с каким-то остервенением продолжала Козичева. — Она сильная женщина! Смелая! А я — отличница и комсомолка! Мне вообще плевать, что обо мне говорят! Тем более эта дылда!
Маша
