Дуглас Престон - Реликт
Вен скорее услышал, чем увидел нечто движущееся в этом тесном пространстве. Потянуло резким, гнилостным запахом. Внезапно его со страшной силой ударило о стену. Грудь и живот разорвала нестерпимая боль. Он открыл рот, пытаясь крикнуть, но в горле что-то бурлило, потом в голову словно бы ударила молния, и Вен погрузился во мрак.
Часть первая
Музей сверхъестественной тайны
3
Нью-Йорк, наши дни
Рыжий мальчишка, похваляясь перед младшим братом — он называл его цыпленком, — тянулся к ноге слона. Хуан молча следил за ним и, когда мальчишка коснулся экспоната, подался вперед.
— Эй! — крикнул Хуан, направляясь к нему. — Эй, не трогай слонов!
Парнишка испуганно отдернул руку: он был еще в том возрасте, когда форменная одежда производит впечатление. Ребята постарше — пятнадцати-шестнадцати лет — иногда отвечали Хуану грубыми жестами. Они понимали, что он невелика птица, просто-напросто охранник музея. Паршивая работенка. Надо бы подготовиться как следует и сдать экзамены в полицию.
Он с подозрением наблюдал, как рыжий и его братишка крутились в полутемном зале, разглядывая чучела львов. Подойдя к стенду с шимпанзе, рыжий начал на потеху младшему гикать и почесывать под мышками. Где, черт побери, их родители?
Затем Билли, рыжий, утащил братишку в зал с африканскими экспонатами. Целый ряд масок злобно скалился на них из-за стекла витрины плоскими деревянными зубами.
— Здорово! — восхищенно воскликнул младший.
— Ерунда, — сказал Билли. — Пошли посмотрим динозавров.
— А мама где? — спросил младший, оглядываясь.
— Потерялась, — ответил Билли. — Идем. Они пошли через просторный, гулкий зал со множеством тотемных столбов. В дальнем его конце женщина с красным флажком водила последнюю в этот день группу воскресных экскурсантов, голос ее звучал пронзительно. Младшему казалось, что в зале слегка пахнет чем-то странным, такие запахи издают дым и корни старого дерева. Когда экскурсанты скрылись за углом, в зале наступила тишина.
Билли помнил, что в прошлый раз они видели здесь самого большого в мире бронтозавра, и тиранозавра, и трахидента. Во всяком случае, ему казалось, что чудища назывались именно так. Зубы у тиранозавра длиной, наверное, десять футов. Ничего более замечательного Билли еще не видел. А вот этих тотемных столбов он не помнил. Может, динозавры находятся за следующей дверью? Но она вела в скучный зал тихоокеанских народов, где были только вещицы из нефрита и кости, шелка и бронзовые статуэтки.
— Смотри, что ты натворил, — проворчал Билли.
— Что?
— Заблудился я из-за тебя, вот что.
— Мама очень рассердится, — сказал малыш. Билли издал презрительный смешок. С родителями они должны встретиться перед самым закрытием на больших ступенях у главного входа. Обратную дорогу он найдет, не проблема.
Пройдя через несколько безлюдных пыльных комнат, мальчики спустились по узкой лесенке и оказались в длинном, тускло освещенном зале. Тысячи чучел маленьких птичек покрывали стены от пола до потолка, из их незрячих глаз торчала вата. Пахло нафталином.
— Я знаю, где мы, — обнадежил Билли, вглядываясь в полумрак. Малыш засопел.
— Тихо ты, — сказал Билли. Сопение прекратилось.
Зал делал резкий поворот и оканчивался темным тупиком с пустыми витринами. Выхода не было видно, пришлось возвращаться обратно. Шаги мальчиков гулко раздавались в пустом помещении. В дальнем конце зала была брезентовая ширма, неудачно изображавшая стену. Выпустив руку братишки. Билли подошел и заглянул за нее.
— Я здесь уже бывал, — уверенно заявил он. — Это место отгородили, но в прошлый раз тут было открыто. Держу пари, мы находимся прямо под динозаврами. Дай-ка посмотрю, есть ли тут лестница наверх.
— Туда нельзя, — предупредил младший.
— Дурачок, я только посмотрю. А ты подожди.
Били шмыгнул за занавеску, и через несколько секунд младший услышал скрип петель открываемой двери.
— Эй! — донесся голос старшего. — Здесь винтовая лестница. Она ведет вниз, ну да ничего. Я спущусь, посмотрю.
— Не надо! Билли! — крикнул малыш, но единственным ответом ему был звук удаляющихся шагов.
Малыш принялся вопить, его тонкий голос эхом отдавался в полутемном зале. Через несколько минут он начал икать, громко шмыгнул носом, сел на пол и принялся отрывать отстающую полоску резины с носка ботинка.
Внезапно мальчик поднял взгляд. Зал был тихим, душным. Лампы в витринах отбрасывали на пол черные тени. Где-то затарахтела вентиляционная труба. Билли пропал окончательно. Малыш стал кричать, на сей раз громче.
Может, пойти за ним? Может, там не так уж и страшно? Может, Билли нашел родителей, и они ждут его снаружи? Только надо поторапливаться. Музей, наверное, уже закрыт!
Он поднялся и проскользнул за занавеску. Зал продолжался, там тоже стояли пыльные витрины с никому не интересными экспонатами. Старая металлическая дверь в стене была чуть приоткрыта.
Малыш подошел и заглянул туда. За дверью находилась верхняя площадка теряющейся из виду винтовой лестницы. Здесь было еще более пыльно, стоял какой-то странный запах, от которого он сморщил нос. Ему очень не хотелось спускаться по этим ступенькам. Но брат находился внизу.
— Билли! — позвал малыш. — Билли, поднимайся! Пожалуйста!
Откликнулось только эхо. Мальчик шмыгнул носом, ухватился за перила и начал медленно спускаться в темноту.
4
Понедельник
Когда Марго Грин обогнула угол западной Семьдесят второй улицы, лучи утреннего солнца ударили ей прямо в лицо. Моргнув, она на несколько секунд опустила глаза: потом встряхнула головой, забросив назад длинные каштановые волосы, и пошла через улицу. Нью-йоркский музей естественной истории вздымался перед ней, словно древняя крепость, величественный фасад высился над буковой аллеей.
Марго свернула на мощеную дорожку, ведущую к служебному входу. Прошла мимо разгрузочного тупика и направилась к гранитному туннелю, выходящему во внутренний дворик. Настороженно остановилась: вход в туннель окрашивали мерцающие полосы красного света, у дальнего конца в беспорядке стояли санитарные и полицейские автомобили.
Марго вошла в туннель и направилась к стеклянной будке. Старый Керли, охранник, в это время обычно дремал на своем стуле, привалясь к углу, со свисающей изо рта на широкую грудь почерневшей деревянной трубкой. Но сегодня он стоял.
— Доброе утро, доктор, — поздоровался он, открывая дверь. Старик называл “докторами” всех, от директора музея до аспирантов.
— Что случилось? — спросила Марго.
— Не знаю, — ответил Керли. — Они приехали пару минут назад. Но сейчас я хотел бы взглянуть на ваше удостоверение.
Марго принялась рыться в сумке. Предъявлять пропуск никто не просил уже несколько месяцев.
— Не уверена, что удостоверение у меня с собой, — сказала она, недовольная тем, что так и не собралась выкинуть всякий накопившийся за зиму хлам. Друзья из отдела антропологии недавно присвоили ее сумке звание “самой захламленной в музее”.
В будке зазвонил телефон, и Керли потянулся к трубке. Марго наконец обнаружила документ и поднесла к окошку, но охранник не взглянул на него — он с широко раскрытыми глазами слушал, что говорят по телефону.
Трубку он положил молча и застыл всем телом.
— Ну? — повторила Марго. — Что случилось?
Керли ответил:
— Вам незачем знать.
Телефон зазвонил снова, и охранник поспешно протянул к нему руку.
Марго в жизни не видела, чтобы Керли двигался так быстро. Она пожала плечами, бросила удостоверение в сумку и пошла дальше. Ее поджимал срок — надо было заканчивать очередную главу диссертации, и каждый день был на счету. Предыдущая неделя была тяжелой — поминки по отцу, формальности, телефонные звонки, — не до научной работы. Больше времени она терять не могла.
Пройдя через дворик. Марго вошла в служебный вход, свернула направо и быстро зашагала по цокольному коридору к отделу антропологии.
В многочисленных служебных кабинетах было темно, как всегда до половины десятого или до десяти.
Коридор повернул под прямым углом, и Марго остановилась. Дорогу ей преградила желтая пластиковая лента. Марго разобрала печатные буквы: “НЬЮ-ЙОРКСКОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПОЛИЦИИ, МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ — НЕ ПЕРЕХОДИТЬ”. Джимми, охранник, обычно назначаемый в зал перуанского золота, стоял перед лентой, как и Грегори Кавакита, молодой помощник хранителя из отдела эволюционной биологии.
— Что здесь происходит? — спросила Марго.
— Типичная музейная неразбериха, — отозвался Кавакита с кривой улыбкой. — Нас не пропускают.
— Никто мне ничего не объяснил, только велели никого не пускать, — раздраженно произнес охранник.
— Послушай, — сказал Кавакита. — На будущей неделе у меня презентация в Национальном научном фонде, дел по горло. Если пропустишь меня...
