Сергей Антонов - Полнолуние

Кипятильник положил на последнюю стопку карт пикового туза и улыбнулся. Пасьянс сошелся. Участь Большакова была решена.

Иван и Надежда вместе обошли дом Подольного. На месте, где по всем деревенским канонам должен был находиться огород, Платов увидел глубокий овраг, с торчавшими из зарослей кустов каменными глыбами.

– А это еще что такое? У вас в Махово часом друиды не водились?

– Не знаю, как насчет друидов, но ваш дед выбрал для постройки дома довольно неприятное место. До сих пор старожилы стараются говорить о здешнем помещике Вацлаве Грахольском только шепотом. Именно в этом овраге стояли его каменные хоромы. Грахольский учился за границей и считался весьма образованным, по тем временам человеком. Проблема заключалась в том, что помещик привез из Европы не только безобидные знания, но и увлечение оккультизмом. Поначалу оно выражалось в том, что Грахольский вместе с группой единомышленников организовывал спиритические сеансы. Потом этого показалось мало и крепостные помещика, на собственной шкуре убедились в том, что, значит, попасть во власть деспота и мистика. Грахольский отдалился от всех, перестал принимать гостей и жутко мучил своих крестьян, немногие из которых доживали до старости. В угоду неведомым богам оккультист-одиночка изобрел собственную технологию изощренных пыток.

– А еще говорят, что ученье – свет! – усмехнулся Иван. – И чем же все кончилось?

– Переполнилась чаша терпения не только холопов, но и соседей-помещиков. В Петербург одна за другой полетели жалобы с описанием бесчинств изверга. Было назначено расследование, но наш оккультист благополучно смылся за границу. По слухам жил во Франции и водил дружбу с самим Калиостро.

– Ну, уж это слишком! – Платов поддел ногой камень на краю оврага и тот с грохотом покатился вниз. – Мало того, что дом выглядит, как храм ацтеков, так вы еще пичкаете меня легендами-страшилками.

– Все не так страшно, – ободряюще улыбнулась Маркова. – Все действующие лица давних драм умерли, а ваш дед до самой пенсии был местным главой советской власти. Еще живы те, кто может подтвердить, что Прокопа Подольного очень уважали в наших местах и ценили, как хорошего руководителя.

– Знаете, Надюша, словосочетание «советская власть» давно вызывает у меня стойкую аллергию. Прям, чувствую, как по всему телу готовы выскочить прыщи. К тому же нормальным функционером сельского масштаба дед был только до пенсии. А что случилось с ним потом?

– Точно не знает никто. Говорят, что при строительстве дома, Подольный нашел книгу. Особую книгу заклинаний, оставшуюся от помещика-оккультиста. С той поры все пошло наперекосяк. Прокоп стал избегать контактов с односельчанами и заработал стойкую репутацию колдуна. Ходили слухи о том, что он может превращаться в животных, вызывать непогоду и наводить порчу.

– Очень мило! Значит я – внук чернокнижника?

– Не похожи вы на чернокнижника, – Надя прыснула со смеху. – Больше на мудрого Гудвина из Изумрудного города смахиваете.

– А моя рыжая шевелюра напоминает гриву Трусливого Льва? – с улыбкой кивнул Платов. – Спасибо за комплимент, но думаю, что даже зеленые очки не помогут этой домине выглядеть веселее.

– Какие проблемы? Вы наследник и можете преспокойно продать дом.

– Думаю, что так и сделаю, но в любом случае мне придется провести здесь ночь. Кстати, а где раздобыть ключи?

Маркова задумалась и пожала плечами.

– Наверняка в управе. Больше негде. Пойдемте, провожу.

Иван и Надя расстались у двухэтажного здания школы.

– Через двести метров увидите одноэтажное здание с флагом над крыльцом. Это и есть наша сельская управа. Буду рада, если вы выкроите минутку и заглянете ко мне на чашку чая.

Учительница помахала рукой и направилась по обсаженной липами дорожке к входу в школу. Платов двинулся своей дорогой, но, сделав несколько шагов, остановился.

– Надя!

– Да, Иван!

– А на чем вы играете?

– На аккордеоне. Если заглянете в гости, обязательно исполню вам что-нибудь из своего репертуара.

– Отлично. Я тонкий ценитель музыки, а от звуков аккордеона просто готов карабкаться на стену!

Глава 13. Ключи

Вместе с голубоглазой блондинкой ушли хорошее настроение, а довольно милый осенний денек сменил холодный вечер. Платов с завистью смотрел на окна домов, в которых светились экраны телевизоров и домовитые хозяйки, наверное, накрывали столы к ужину. Иван почувствовал себя по-настоящему чужим в этой, живущей собственной жизнью деревне.

Ветер усилился, а с темного неба упали первые капли дождя. Капитану показалось странным, что по мере приближения к управе дорога становилась все хуже. Складывалось впечатление, что власть не пользуется большой популярностью у населения. Асфальт сменила изрытая ухабами дорога, а на ее обочине Платов увидел такой архаизм, что не удержался от желания рассмотреть его поближе.

Если в других концах деревни были установлены современные водозаборные колонки, то в непосредственной близости от управы сохранился уродливый поршневой механизм с длинным рычагом. Чтобы запустить эту адскую машину в действие, за рычаг пришлось взяться обеими руками и качнуть его не меньше десяти раз. Колонка выплеснула из своего чрева тонкую струйку воды.

Капитан решил, что старая поршневая качалка используется во время перебоев в сети современного водоснабжении, поднял воротник куртки и зашагал по пустынной улице в направлении, указанном Надей.

Самого здания управы еще не было видно, но о том, что он не сбился с пути, Иван понял, услышав хлопки, трепещущей на ветру ткани.

Резиденция местной власти выглядела, как сарай, возомнивший себя дворцом. Не обшитые досками бревна были выкрашены темно-зеленой краской, наводящей на мысль о том, что все есмь прах и лучший способ покинуть суетный мир – самоубийство.

Платов толкнул массивную, обшитую ржавой жестью дверь и вошел в полутемное помещение. В нос ударил запахи пыли, старой бумаги и, ни с чем несравнимый аромат советского бюрократизма. Поскольку никто не отреагировал на вторжение, Иван остановился и бросил в пустоту:

– Здрасте! Есть здесь кто-нибудь?

Тишину нарушал только мерный стук капель в оконное стекло. Платову пришлось пройти до единственной открытой двери. Заглянув в комнату, освещенную только светом настольной лампы под абажуром, он увидел стопки скоросшивателей, бюстик Ильича на сейфе, политическую карту мира во всю стену и древнюю пишущую машинку с заправленным в нее листом. Только после этого он заметил хозяина кабинета, который едва ли не упираясь носом в стол строчил какой-то документ.