Ольга Михайлова - Сладость горького миндаля

— Вы скучаете… — герцог не спрашивал, скорее утверждал.

— Конечно, — согласилась, даже не подумав оспаривать его слова, леди Хильда. — Но не говорите и даже не намекайте, что в этом деле есть хоть какая-то опасность. В чём она?

— Опасность, герцогиня, только тогда и опасность, когда ты не можешь понять, в чем она заключается.

Хильда Хантингтон в удивлении остановилась.

— Господи, да ведь их четверо, они вооружены и находятся в полумиле от замка. Что может им грозить?

— Не знаю, — покачал головой Монтгомери, — но вы с поразительной ловкостью уклонились от ответа на мой вопрос. Вы огорчитесь, если с мистером Хилтоном или его сиятельством что-нибудь случится?

Герцогиня усмехнулась, точнее по губам её промелькнула тонкая улыбка.

— Я не бесчувственна и буду расстроена, если кто-то из них простудится или подвернёт ногу. Но гораздо сильнее меня огорчит, ваша светлость, если наступит новый день, и окажется, что никакой загадки в старом склепе нет, и ничего мистического там не происходит. Я понимаю, что звучит это не очень-то лестно для «моих поклонников», но я не люблю лгать. Это утомляет: нужно постоянно держать в памяти прошлую ложь, а у меня неважная память, — герцогиня игриво улыбнулась милорду Фредерику.

Генри Корбин, всё это время не принимавший участия в разговоре и, похоже, вовсе не слушавший, был задумчив и печален. Неожиданно он обратился к герцогу.

— Может, ещё усилить охрану, Фрэдди? Они — мои гости, и я отвечаю за них.

Монтгомери задумался, но, заметив презрительную усмешку леди Хильды, покачал головой.

— Наверное, всё же нет, Генри. Герцогиня права, четверо вооружённых до зубов мужчин…

Корбин пожал плечами. Все они уже подошли к замку, в небе проступила огромная луна, бело-жёлтая, с темными опалинами по краям. Никакая мудрость и никакое искусство, подумал старик, не может дать того, что приносит с собою лунный свет, мистичный, жутковатый…

— Надеюсь, ваш Арлекин сегодня не нашалил, моя дорогая, — мрачно обронил Генри Корбин возле замковой арки, отпирая ворота. — Мне сейчас только стрельбы и не доставало, — граф распахнул створку ворот, все они прошли по гравиевой дорожке к замку.

— С тобой что-то не то, Генри? — спросил герцог, заметив странную болезненную гримасу на лице Корбина.

Тот пожаловался на головную боль, пояснив, что почти не спал вчерашнюю ночь.

Замок встретил их тишиной. Лакей доложил, что молодые джентльмены весь вечер играли на бильярде, мистер Гелприн читал в гостиной, а мисс Монмаут и мисс Сэмпл не выходили из своих комнат. Леди Хантингтон тепло простилась с крестными и милордом Фредериком и ушла к себе. Генри Корбин пожелал Монтгомери спокойной ночи и тоже распрощался с ним до утра.

Оставшись один в холле, старый герцог некоторое время размышлял, не зайти ли на кухню. Он за время вояжа на погост несколько проголодался и не отказался бы от чашки чая с бисквитом.

Отрыв ту самую дверь, из-за которой накануне прогремел выстрел, он вошёл в тупик коридора и проследовал мимо рыцарских лат на кухню. Миссис Дороти Кросби не услышала его шагов, ибо приглядывала за тестом в кастрюле, Монтгомери, не желая пугать её, слегка кашлянул. Кухарка в ужасе оглянулась и замерла, но, разглядев гостя, респектабельного пожилого джентльмена, причём, тот явно был из плоти и крови, успокоилась, с улыбкой выслушала его просьбу и торопливо поставила на плиту чайник. На столе тут же появились бисквиты и сэндвичи с бужениной.

Старик присел в ожидании чая к столу.

— Вчера этот кот вас так напугал…

На лице Дороти Кросби появилось плаксивое выражение.

— И не говорите, сэр, чуть сердце из груди не выскочило, — она покачала головой, явно сожалея о своём испуге, но тут же продолжила, — но это неправда, что тут ничего не происходит, как милорд Корбин говорит. Дьявол в замке есть. Поверьте, сэр.

Монтгомери поднял глаза на кухарку и столкнулся с боязливым, но вполне осмысленным взглядом.

— Его сиятельство говорит, что мне мерещится. Бывает, что скрывать. Но почему все, кто здесь работали, в один голос говорят, что видели это чудовище? Почему описывают его одинаково? Видения, сэр, они у каждого свои, а если мисс Палтроу говорит, что видела призрак с волчьей мордой и огромными крыльями, и глазами горящими, а я накануне такой же на чердаке видела — то не совпадение это вовсе, сэр. Есть дьявол в замке, есть, поверьте, сэр.

— Вы видели дьявола? — Монтгомери постарался вложить в голос только спокойный интерес и любопытство. Несмотря на то, что кухарка говорила, сейчас она вовсе не показалась милорду Фредерику эксцентричной особой. Напротив, женщина казалась разумной и испуганной.

— Не знаю, сэр. Но когда я ходила за сушёными грибами, что на чердаке хранятся, в окне на мансарде видела чудовище: волчья морда, сам огромный, глаза горят. И он летал, сэр. Меня увидел, зашипел и в окне исчез.

Монтгомери потёр лоб. Странно, но накануне он тоже видел в окне что-то подобное, правда, не особо сумел разглядеть. Старуха заварила ему ароматный чай, и, наслаждаясь вкусом, Монтгомери не мог не признать, что страхи кухарки оправданы — хотя бы её полом.

— А вы говорили о нём Генри Корбину?

Миссис Кросби развела руками.

— А что толку говорить, когда он слушать ничего не желает? — женщина вздохнула. — Поверьте, сэр, ежели бы не вдовство моё да не нужда дочек кормить, — ноги моей давно бы в Блэкмор Холле не было. Только из-за жалования в двадцать фунтов остаюсь здесь. В Сохэме и восьми нигде не предложат.

Монтгомери допил чай, поблагодарил кухарку и поплёлся в гостиную. Там, замерев в одной позе, той самой, в которой они покинули его, уходя к усыпальнице, сидел Джеймс Гелприн и мерно переворачивал страницы. Заметив старого герцога, он бросил на него быстрый взгляд выцветших глаз, и снова уткнулся в книгу.

Старый герцог неожиданно задумался. Кто этот странный человек, похожий на живую мумию? Почему он столь молчалив и замкнут? Глупцом его не назовёшь, у него феноменальное чутье игрока, и Корбин сказал, что он образован. Что он тут делает? Почему Генри пригласил его? Корбин, понятное дело, мог, навещая свою крестницу, познакомиться с племянником Хантингтона. Но Монтгомери не заметил никаких особо дружеских отношений между сэром Джеймсом и графом Блэкмором. Но если их не связывает ничего, кроме поверхностного знакомства, — зачем приглашать его в дом?

Гелприн между тем продолжал спокойно переворачивать страницы, не обращая ни малейшего внимания на Монтгомери. Тот вздохнул и пошёл к себе. Несмотря на то, что дождя с утра не было, и окон он не открывал, в комнатах царил тяжеловатый запах тины и гнили, точнее, пахло сырой плесенью заброшенного погреба.