Виктор Точинов - Логово

Только что она с тоской думала, что время утекает, а вожделенная возможность никак не представляется — никто и не думает выйти из машины, перекурить или оправиться, — сидят как истуканы, как роботы, не получившие очередной команды; и даже — она была уже согласна и на это — никто не пытается с ней «поиграться»….

Рев ударил по перепонкам. Оглушительный, утробный, нечеловеческий. Она не сразу поняла, что это Андрей. Потом увидела: лежащий изогнулся дугой, чуть не колесом — пятки почти коснулись затылка. Тут же расслабился, рухнул. Изогнулся снова. Рев не смолкал.

Сидевшие по бокам от Наташи вскочили, навалились сверху на бьющееся тело, попытались прижать к полу. Главный рявкнул: «Шприц!» — Наташа скорее угадала, чем услышала, рев заглушал все. Третий, сидевший у двери, торопливо распахнул кейс, рылся в нем лихорадочно.

Шанс!

Другого не будет!

Она напрягла мышцы рук — рывком, запредельным усилием, не обращая внимания на боль, на то, что кости, казалось, трещали и были готовы сломаться. Истертый ремень был обязан лопнуть. Но выдержал.

Наташа закричала, позабыв, что рот заткнут кляпом. Звук вырвался через нос отчаянным стоном. Никто, похоже, не услышал. Или не обратил внимания, похитителям было не до нее.

Один из них — тот, с блудливыми ручонками, — буквально вылетел из кучи-малы, отброшенный слепым и страшным ударом. Но тут же ринулся обратно, кривясь и шипя от боли.

Третий наконец достал шприц, приблизился к свалке, пытаясь улучить момент для инъекции, и оказался рядом с Наташей.

Она сжалась, как пружина, подтянула колени к подбородку. И сразу же распрямилась, ударила третьего связанными ногами.

Он захрипел, согнулся. И тут распахнулась боковая дверь.

Повезло. Тревога оказалась ложной.

Вертолет не кружил над озером, выискивая затаившихся «туристов». Сразу набрал высоту, пройдя почти у них над головами, и целенаправленно полетел на юго-запад, в сторону Ладоги.

Майор Лисовский перевел дух. Все-таки совпадение… Вариант-три отменяется.

…На борту Ми-8 был Мастер, получивший срочное сообщение из Петербурга, а с ним Мухомор и семеро самых толковых и проверенных бойцов. В Логове на хозяйстве оставили Ахмеда. Невеликого ума парень, но с текучкой справится, думал Мастер. А когда справляться перестанет — пришлем подмогу…

Но самое интересное начинается не здесь, а в Питере. Интересное и непонятное. Объект неожиданно появился в поле зрения и так же неожиданно был кем-то увезен.

И Мастер имел подозрения, пока достаточно смутные, — кем.

Боковая дверь распахнулась. Двое, сидевшие в водительской кабине, бросились на помощь коллегам — и внутри стало совсем тесно. Дверь осталась открытой.

Рев, раздирающий уши, неожиданно смолк. Наташа услышала звуки драки: яростные хриплые возгласы и хлесткие удары живого о живое.

Она не понимала, как один связанный человек может драться против четверых свободных (пятый, до которого она дотянулась, вышел из строя надолго). Задумываться было некогда. Надо было помочь — но она не могла. Путы не поддались ни второму, ни третьему отчаянному рывку. Под удар ногами никто из похитителей больше не подворачивался.

Оставалась последняя возможность.

Шум схватки прорезал новый звук — высокий, полный боли, похожий на крик смертельно раненого животного. Рукосуйный сосед Наташи отползал боком, как краб, к дальней, заваленной барахлом двери — крик вырывался из его широко распахнутого рта. Левой рукой парень вцепился в запястье правой. Сквозь пальцы густо сочилась кровь.

Чем же он его? Зубами?!

Наташа не стала раздумывать над этим. Ей наконец удалось встать, с трудом удерживая равновесие. Она согнулась, как пловец, готовый нырнуть со своей тумбочки. И — нырнула. Лицом вперед, со связанными за спиной руками. Прямо в открытую дверь.

…Вырваться из пламенной западни не удалось. Ее не выпустили. Какие-то мерзкие существа пихали и пихали ее обратно, в огненную бездну. Тварь не видела их — перед глазами стояла слепящая стена — но чувствовала прикосновения и запах. А потом она почувствовала свое тело. Уже не огромный сгусток боли, но мышцы, подчиняющиеся приказам мозга. Тварь взвыла — коротко и торжествующе. Одним движением порвала, смахнула что-то неприятное и непонятное, мешающее движениям. И начала убивать.

Наташа каким-то чудом сумела извернуться на лету — уезженный щебень проселка не попал по лицу. Но все равно приземлилась неудачно. Плечо, бок, бедро ударились жестко, хрустко. Боль вспыхнула мгновением спустя, и за это мгновение Наташа успела испугаться: перелом! конец!

Обошлось. Кости и мышцы ныли, но двигаться она могла. Чем тут же и воспользовалась — быстро перекатилась несколько раз, стараясь оказаться как можно дальше от машины. Наташа не видела, куда катится, и не увидела, что остановило ее движение, но спина уперлась во что-то упорно-неподатливое. Она подняла голову. «Форд» был рядом, метрах в четырех…

Наташа лежа изогнулась, подтянула связанные ноги к кистям рук, торопливо шарила пальцами по ремню: пряжка?! где пряжка!? Нащупала, лихорадочно, срывая ногти, возилась, пытаясь на ощупь понять, за что там нужно потянуть или дернуть, или на что нажать. Секунды улетали — ничего не получалось.

Звуки из машины доносились страшные. Вопли, в которых не осталось ярости — только испуг Удары — что-то там билось о стены, так что «Форд» покачивался на рессорах Вой — не человеческий, человеческая глотка не смогла бы издать такого — вой попавшего в капкан зверя.

Потом — выстрелы. Один, второй, третий.

Вот и все. Конец. Наташа подумала об этом со странной отрешенностью, словно там убили вовсе не Андрея. И словно очень скоро убьют вовсе не ее.

Она ошиблась. Не кончилось ничего.

Из двери выпал человек. Голова ударилась о щебенку, ноги остались в машине. Тело не шевелилось. Она не присматривалась, она знала, кто это.

Наташа снова хотела закричать, снова забыв о кляпе, но в этот момент защелка ремня неожиданно расстегнулась. Она неловко, без помощи рук, вскочила на ноги. В «Форде», к ее удивлению, что-то еще происходило. Неважно. Бежать! К людям, за помощью! Но куда?!

Она огляделась. Где же дорога, с которой съехал микроавтобус? Должна была быть рядом, но в сгустившихся сумерках Наташа не увидела. Лишь поняла, во что уперлась в своей отчаянной попытке укатится. Ограда, металлическая сетка-ограда трансформаторной будки. Табличка «НЕ ВЛЕЗАЙ, УБЬЁТ!».

Мгновения странно, резиново растягивались. Она успела рассмотреть во всех подробностях (хотя уже изрядно стемнело) эту табличку, как будто изучала ее от нечего делать долго и внимательно, разглядела и потеки ржавчины, и оскаленный череп, и черный зигзаг молнии, и полустертые следы маркера, зачеркнувшего первое слово и вставившего «Е» в последнее…