Евгения Грановская - Никто не придет

Маша заставила себя успокоиться.

«Все в порядке, – сказала она себе. – Ты во всем разберешься».

Маша нагнулась и снова подняла снимок. Внимательно его осмотрела. Дыры в глазах были проделаны чем-то ржавым. На краях порывов остались рыжеватые частички.

Любимова сложила фотографию пополам и сунула в кармашек кофты. Посмотрела на темный лес, на видневшуюся безликую улицу, на дворик с фруктовыми деревьями и хозяйственными постройками. Несколько секунд она о чем-то напряженно размышляла, потом повернулась и вернулась в комнату, не забыв запереть за собой дверь на щеколду.

6

– Ну, что, москвич, вот мы и пришли.

Полицейские остановили Стаса Данилова перед решетчатой дверью камеры. Взяли его за руки и повернули к майору Воробьеву.

Майор взглянул на Стаса и свирепо проговорил:

– Ты на меня глазами-то не сверкай. Много я таких перевидал – глазастых.

– Пошел ты, – тихо вымолвил Стас.

– Что ты сказал?

– Что слышал.

Майор подошел к Данилову вплотную. Ухмыльнулся и спросил:

– Тебя сразу пристрелить или хочешь помучиться перед смертью?

– Лучше, конечно, помучиться, – в тон ему сказал Стас.

Воробьев улыбнулся, а затем коротко и резко ударил его кулаком под дых.

Стас хрипло выдохнул и обмяк на руках полицейских, но тут же выпрямился снова и процедил сквозь зубы, преодолевая боль:

– За этот удар ты ответишь, майор.

– Да ну? А кто видел? Парни, вы видели? Сафронов, ты видел?

– Что именно, товарищ майор? – уточнил полицейский-сержант.

– Да вот: говорят, я тут кого-то ударил.

– Никак нет, товарищ майор, я ничего такого не видел. Здесь никто никого не бил. Здесь вообще никто никого и никогда не бьет.

Воробьев снова посмотрел на Стаса.

– Ну? Как тебе такой расклад, москвич?

Данилов усмехнулся и беззлобно произнес:

– Гнида ты, майор.

Воробьев чуть прищурился.

– Никак не уймешься? Ну, ладно.

После второго удара под дых лицо Стаса стало землисто-бледным. Он повис на руках полицейских и несколько секунд висел неподвижно, с хрипом хватая ртом воздух.

Майор вытер кулак о пальто Стаса и брезгливо проговорил:

– Знаешь, сколько я вашего дерьма столичного перевидал? Думаешь, ты один такой?

Стас не отвечал, лишь по-прежнему хватал ртом воздух. Майор скривился:

– Живете там у себя, думаете – вы лучше других. А вы хуже. Слабее, глупее.

– Куда уж… нам… – хрипло проговорил Стас.

Майор Воробьев пристально вгляделся в его бледное лицо и вдруг засмеялся:

– А ты ничего, крепкий! Завтра напою тебя чаем. Знаешь, какой я чай завариваю? Не знаешь. Травяной, пахучий, из бадана, мяты и еще кой-чего. Мой фирменный рецепт. Амброзия и нектар в одном стакане. Завтра попробуешь перед отъездом. Если, конечно, доживешь.

– Спасибо… – прохрипел Стас. – Но я лучше… кофейку.

– Хочешь кофеек? Будет тебе кофеек. Такой крепкий, что волосы на голове дыбом встанут. Как солдатики перед командиром.

Воробьев весело покосился на своих подручных, те с готовностью заухмылялись.

– Может, еще чего-нибудь хочешь? – спросил повеселевший майор. – Есть какие-нибудь пожелания?

Стас выпрямился и сипло проговорил:

– Есть… Пиво, закуску и… красивую бабу… – Он сделал над собой усилие и с улыбкой добавил: – Сделаешь, командир? Или в вашем отеле такой же недобор «звезд», как на твоих погонах?

Майор Воробьев склонил голову набок и посмотрел на Данилова с нескрываемым любопытством.

– Ты всегда такой веселый?

– Нет… – пробормотал Стас. – Только по субботам.

– Что ж, у тебя будет время повеселиться. Парни, покажите нашему клиенту его номер. И пусть он ни в чем не знает отказа.

Полицейские сержанты потащили Стаса в камеру, а Воробьев подозвал к себе молодого старлея и тихо распорядился:

– Не кормить и не поить.

– Слушаюсь.

– По лицу не бить, под дых – можно. – Майор усмехнулся. – К завтрашнему утру он у меня шелковым станет. А когда выпущу – рад будет умчаться подальше и навсегда позабыть сюда дорогу.

Глава 6

1

Люди на улицах таращились на Машу, она кивала им, но редко кто из жителей отвечал ей таким же кивком, в основном прохожие отводили взгляды и спешили по своим делам.

Маша остановилась перед большим магазином с вывеской:

«БАКАЛЕЯ»

Она открыла тяжелую дверь и вошла внутрь. В лицо Маше пахнуло сотней разных запахов – специи, сдоба, кофе, копчености, запах выделанной кожи, пластмассы… В первое мгновение у чувствительной к запахам Маши даже слегка закружилась голова.

Потом в голове прояснилось, и она увидела сидевшего за прилавком, у кассы, человека. Она почему-то сразу поняла, что это и есть «Старик Чадов». Это был высокий, пожилой, очень худой мужчина с тонкой шеей и большой головой. Его волосы – седоватые, свисающие на плечи слева и справа от лысого темени – казались грязными. Темные глаза его были глубоко посажены. Лицо избороздили морщины. Возможно, из-за своей худобы старик производил впечатление очень больного и слабого человека. Это впечатление дополняла ужасно заношенная коричневая хламида, в которую он был одет, – не то пальто, не то длинная шерстяная кофта.

– Здравствуйте! – поприветствовала Маша бакалейщика.

Старик откинулся в кресле так, что голова его почти коснулась плаката, висевшего на стене и бодро призывающего покупать «лучшие товары, какие вы только можете найти в нашей стране».

Бакалейщик оценивающе оглядел Машу, при этом глаза его, тусклые и равнодушные, были холоднее могильных камней.

– Мне рекомендовал ваш магазин Игорь Силович Тихонов, – заговорила Маша. – Он сказал, что здесь я могу найти все, что угодно.

– Доктор Тихонов – уважаемый человек, – проговорил Чадов скрипучим голосом. – Не скажу, что я особо рад знакомству с новыми людьми, но раз уж он указал вам на мой магазин – милости прошу.

Любимова чуть прищурилась и спокойно спросила:

– Вам не нравятся чужаки?

– Я человек привычек. Ценю гармонию порядка превыше всего.

– Я не собираюсь нарушать ваш порядок.

– Вы уже его нарушили, – проскрипел бакалейщик.

– Чем же?

– Тем, что приехали сюда.

Маша придала своему лицу максимально доброжелательное выражение и сказала:

– Мне немного странно это слышать. Обычно люди, живущие в таких глухих местах, как ваше, рады увидеть новое лицо.

– Наше место вовсе не «глухое», – проскрипел Чадов. – У нас есть связь с миром. Но если вам удобнее считать нас дикарями…

– Нет-нет, что вы. – Маша смутилась. – Я не считаю вас дикарями. Но согласитесь: образ жизни, который вынуждены вести жители поселка…

– Вынуждены? – Зрачки старика сузились. – Уверяю вас, девушка, нас никто ни к чему не принуждает. У нас в Хамовичах замечательная жизнь. Никто из жителей поселка не голодает, все пристроены и все довольны жизнью. Если на свете и есть «тихая гавань», то она находится в нашем поселке.