Майкл Скотт - Святыни

— В вашей интонации явно слышится «но»... — заметил Тони Фоулер.

Сержант откинула с глаз мешавшие ей волосы.

— Я просто не верю в то, что у него хватило времени для того, чтобы проделать над несчастной Джудит Уолкер все эти ужасы.

— Согласен.

— Это вы-то согласны!

— Уверяю вас, вполне согласен. — Тони Фоулер порылся в карманах и извлек пропитанный одеколоном носовой платок, который он специально держал при себе на случай посещения морга. — Просто я думаю, что у Мэттьюза могли быть помощники. Друг или даже несколько друзей, которые и начали все это дело.

— Значит, вы считаете, что это тело принадлежит кому-то из его друзей?

— Готов держать пари. Свидетели, ехавшие в поезде, в один голос утверждали, что парни были знакомы между собой. Может быть, этот приятель пытался шантажировать Мэттьюза... вот Мэттьюз и убил его.

— Но почему? Не вижу во всем этом никакого смысла.

Тони Фоулер кисло улыбнулся.

— Очень скоро вы поймете, что полицейские непрерывно сталкиваются с преступлениями, в которых нет никакого смысла: убийства, хулиганство, изнасилования, разбой. Иногда, впрочем, редко — все происходит по определенному шаблону. Но, как правило, все это похоже на недоразумения.

Виктория Хит покачала головой.

— Мне не хочется в это верить.

— Вы поверите. — Фоулер толкнул тяжелые двери, которые со скрипом открылись. — Вы поверите.

— Субъект представляет собой белого мужчину, возраст немногим больше двадцати, может быть, двадцать два — двадцать три года, рост около шести футов[1], вес сто сорок фунтов[2]... что при таком росте довольно мало, — бесстрастно говорил патологоанатом, глядя на двух офицеров полиции.

Фоулер смотрел на патологоанатома, избегая бросить взгляд на обнаженное тело на металлическом столе. Хит, напротив, не отрывала взгляда от трупа.

— Вдоль обеих рук субъекта отчетливо прослеживаются множественные следы уколов, что свидетельствует о систематическом употреблении наркотиков...

— Дорогой Мак Колл, — внезапно перебил врача Фоулер, — у нас сегодня был слишком долгий рабочий день. Неужели мы теперь должны стоять здесь и выслушивать от вас полное формальное описание? Осветите для нас лучше основные моменты, ладно? Желательно понятными словами.

— Конечно, Тони, — улыбнулся Гэвин Мак Колл. Он поднялся со своего места и отошел от свисавшего перед ним микрофона. После этого огромных размеров шотландец пригласил офицеров подойти ближе к столу и встать у самого его края. — То, что вы здесь видите, это останки потерянного для общества наркомана. Он кололся два, а может быть, и три года. — Доктор повернул руки покойника так, чтобы стали видны многочисленные следы уколов, кровоподтеки в тех местах, где шприц был введен неудачно. — Видите? Когда он окончательно испортил вены на одной руке, он стал колоть себя в другую. Если вы обратите внимание на сосуды, расположенные между его пальцами, вы увидите, что он пытался и там делать инъекции. Как я уже говорил, он слишком легок для своего роста, возможно, он был болен гепатитом, возможно даже, СПИДом.

— Мне не нужна история его болезни. Мне нужно знать, как он умер.

Шотландец ухмыльнулся:

— Какой-то безумец отрезал ему голову, — так он и умер.

— Это был осколок оконного стекла в вагоне поезда... робко вмешалась сержант Хит.

Мак Колл отрицательно покачал головой. Он повернул искалеченную голову юноши набок, и Виктория Хит почувствовала приступ дурноты: голова покойника держалась на тонкой полоске кожи.

— Его ударили трижды, вот сюда... потом по лицу и... — Мак Колл опять повернул голову: — вот здесь, у самого основания черепа. Первые два удара были нанесены плоским, тупым предметом, а вот третий — острым оружием. Этот удар рассек его шейные позвонки и отбросил его вперед, на окно. Конечно, осколки стекла оставили свои следы и повредили кожные покровы, но к этому моменту юноша был уже мертв. Мы обследовали рану и обнаружили мелкие обломки и частицы оксидированного металла. То есть, того, что мы с вами назвали бы ржавчиной. На мой взгляд, этот молодой человек был убит тремя ударами меча. Ржавого меча.

— Меча! — вырвалось у Фоулера. — Ни один из свидетелей ничего не говорил ни о каком мече.

— Они говорили о железной балке, — добавила Виктория.

— А меч и есть железная балка... с обоюдоострым лезвием, — ответил Мак Колл. — Первые два удара ему нанесли плашмя. Последний, смертельный удар был нанесен лезвием меча. Я убежден, что орудием убийства послужил ржавый меч.

— В этом есть что-то сверхъестественное, — прошептала Виктория.

— Ну, до сверхъестественного мы с вами еще не добрались, — улыбнулся Мак Колл. — Взгляните-ка еще раз на нашего приятеля и определите, чего в нем недостает... за исключением большей части головы.

Тони Фоулер посмотрел на тело и покачал головой в недоумении. Виктория Хит с трудом сглотнула.

— Кровь, — сказала она наконец. — Мне кажется, что здесь должно было быть больше крови.

— Браво. В человеческом теле около пяти литров крови. В случае получения таких тяжелых и глубоких ран, как эти, человек должен был бы потерять море крови, и в конце концов его сердце перестало бы биться, а кровообращение прекратилось. Однако мы имеем здесь дело с исключительным случаем, когда в теле не осталось почти ни кровинки.

— Вагон поезда напоминал скотобойню, — бесстрастно заметил Тони.

— Остатки крови не покидают тело. — Мак Колл указал пальцем на распростертое на столе тело. Впечатление такое, будто кто-то высосал ее всю до капли.

Глава 28

Элайн Повис вышла из кухни с чашкой чая в руках. Она остановилась в дверном проеме, прислонилась к косяку и прихлебывала ароматный напиток, задумчиво глядя на сумку, оставленную ей незнакомцем. В какой-то момент девушка уже почти решила связаться с полицией, однако потом отбросила эту мысль, показавшуюся ей просто нелепой. Что могла бы она сказать в полицейском участке? Странный парень принес мне письмо от моей тетушки? Она пыталась дозвониться до тетушки Джудит, однако номер был занят. Элайн быстро просмотрела содержимое сумки: там оказались страницы какой-то рукописи, связка старых писем... С чего бы вдруг тетушка решила отправить ей сумку с бумагами? И почему, если уж на то пошло, тетя Джудит не воспользовалась для этого обычной почтой, или даже сама не привезла все это на метро? Элайн поставила пустую чашку на каминную доску и опустилась в кресло с изогнутой спинкой возле камина. Когда же она в последний раз навещала свою тетушку?

Элайн протянула руку к телефону и нажала кнопку повтора. В трубке послышалось отдаленное чириканье приборов на телефонной станции... а затем раздались короткие гудки «номер занят». Элайн нахмурилась. Она проверила номер по своей тоненькой телефонной книжке, после чего решительно повторила звонок. Номер оставался занят.