Титаник 1912 (ЛП) - Даман Кэтт
- Припасов хватит на полгода или больше, - сказал Эверетт. - Еда испортилась, но ее было много. Соль, сушеная говядина, овощи, специи, ром, зернистая соленая свинина, жесткая упряжь, кофе и чай, несколько кругов сыра, фрукты и вино.
В сундуках Фриз нашел одежду для мужчин и женщин. Это была не та одежда, которую носили бы состоятельные люди: все было устаревшим на много лет, почти то, что носило бы прошлое поколение, и все это было многократно заштопано, но из хорошего материала. Вся одежда была опрятной и чистой, а также аккуратно сложенной.
На столе не оказалось важных бумаг, зато нашлись старые книги, которые были популярны четверть века назад. На столе стояла чашка, наполовину наполненная чаем.
- Пыльно, но за этим парусником хорошо ухаживали, - сказал Фриз. Он был озадачен.
- Как будто она из далекого прошлого, - заметил Перкис, - а у меня такое опасение на ее счет.
- Посмотрите сюда. Ликер, в бочках из-под него, но он из красного дуба, а не из белого. Это позор. Все это испарилось.
Эверетт показал им найденную коробку:
- Может быть, нам повезло наткнуться на сокровище?
Шкатулка была размером примерно с квадратный фут и сделана из темного дуба, который был отполирован и натерт воском до блеска. Восемь тонких полос из кованого серебра шли по всему ящику от крышки, вокруг задней стенки, где она была застегнута на серебряные петли, до передней стенки. Крошечные серебряные заклепки удерживали их на месте. В центре, в верхней части, находился нефритовый медальон холодного зеленого цвета в форме лягушки. Изумруды, крошечные и бледные, образовывали круг вокруг нефрита.
Замка на шкатулке не было, и даже если бы она была пуста, Эверетт чувствовал, что шкатулка стоит больших денег, и собирался взять ее с собой. Он поднял крышку и заглянул внутрь, его челюсть отвисла от удивления.
- Что у тебя? - спросил Перкис, обыскивая кладовку.
- Вот, гсэр, это... лягушка.
- Резная? Украшенная драгоценными камнями?
- Уммм... смотрит на меня и моргает глазами, - сказал Эверетт.
Фриз и Перкинс прекратили свои поиски и уставились на собеседника. Эверетт наблюдал, как лягушка, а может, жаба, щелкает языком.
Затем маленькое существо открыло рот, словно для того, чтобы зевнуть. Но он продолжал открываться, растягиваясь все шире и шире; это было невозможно. Рот лягушки стал размером с пирог. Без единого звука она подпрыгнула вверх и вцепилась своим огромным открытым ртом в лицо Эверетта.
Его крик был приглушен, он дернулся, врезался в стену парусника и упал на колени. К нему подбежали Фриз и Перкис, и оба потянули за склизкую, отвратительную тварь, приставшую к лицу мужчины. Все трое катались по полу, но не могли отцепить чудовище.
- У неё крепкая хватка, - крикнул Перкис, - мы тебя освободим.
В отчаянии Перкис ударил лягушку молотком, который он увидел. Сначала он не причинил никакого вреда, но затем кожа лягушки разорвалась, а хребет сломался. Перкис продолжал бить лягушку, а Фриз тянул ее за рот, пытаясь освободить.
Фриз упал на землю, когда лягушка оказалась у него в руках. Он швырнул ее на пол, где Перкис закончил ее добивать. Карабкаясь на руках и коленях, Фриз добрался до Эверетта и перевернул его. Он сдержал крик, увидев, что лицо мужчины исчезло. Глаза, губы, щеки, нос и вся плоть были изъедены, как будто над ними поработали крошечные рты и зубы. Под кровью виднелся череп Эверетта.
К их ужасу, Эверетт издал жуткий клокочущий звук в глубине своего горла. Перкис сжал челюсти, вынул свой большой нож и провел им по горлу мужчины, прекратив его агонию. Он накрыл лицо и тело мужчины простыней.
- Господи, прости меня и помилуй наши души.
- Мистер Перкис? - обратился к нему Смит: - С вами все в порядке, сэр?
- Мы поднимемся через секунду. Будьте начеку, если возникнут проблемы или какие-либо трудности. - Перкис схватил Фриза за плечо. - То, что я сделал... ему уже было не помочь. Я счел за лучшее избавить его от мучений и ужаса.
- Я понимаю, мистер Перкис. Это был акт милосердия.
Перкис и Фриз побежали к лестнице, чтобы подняться, и захлопнули люк. Если лягушка-монстр могла находиться в шкатулке с драгоценными камнями, то другая могла быть где угодно и только ждать, чтобы напасть на них.
- На него напали и убили, - сказал Перкис двум другим мужчинам, - мы должны быть осторожны и не можем оставаться на борту, если есть опасность.
- Мы так устали, сэр. Мы измучены, - сказал Смит.
Перкис с любопытством посмотрел на него. За несколько мгновений, пока они находились под палубой, кожа Смита истончилась, появились пигментные пятна, а лицо покрылось тяжелыми морщинами. Он выглядел так, словно постарел на двадцать пять лет. Перкис попросил мужчин перебраться на свою сторону судна, вглядываясь в туман.
Туман все еще клубился на той стороне вокруг кресла, где сидел Комптон и стоял Смит.
Смит протянул руку, чтобы разбудить другого человека, и потянулся к его плечу:
- Пора просыпаться, старина.
Комптон лежал, свернувшись калачиком, на стуле. Когда Смит потянул его за руку, Комптон упал со стула на палубу. Он выглядел на сто лет или больше, его лицо было покрыто морщинами и темными пятнами, атлетическое тело было миниатюрным и хрупким. Казалось, что что-то высосало из его тела молодость, жизненную силу. Был ли он жив, они не могли сказать.
- Отойди от тумана, Смит.
Увидев Комптона, Смит застонал и задергался. Его кости болели, а колени подкашивались при ходьбе. Фриз подал ему руку:
- Идемте.
- Что с ним случилось, сэр? - спросил Смит.
- Я не могу даже предположить.
- Он жив?
- Если и жив, то ненадолго, - сказал Перкис.
Пока они шли к корме, Перкис смотрел на воду внизу, освещенную золотистым туманом. Вдалеке он услышал гулкие, лязгающие шаги. Какое существо могло издавать такой громкий звук, он не мог себе представить.
- Мистер Перкис, пожалуйста, поторопитесь, - позвала Мэдди Астор.
- Уже идем, мэм.
Чудовище должно быть невероятно большим, чтобы издавать такие громкие шаги; оно издало рев, настолько глубокий, что они почувствовали его глубоко в своих костях. Все трое мужчин упали на палубу, так как их ноги подкосились. Еще несколько взвываний, и их кости превратились бы в пыль.
Перкис пополз.
Он спускался по канату, перебирая руками, зная, что если чудовище издаст еще один вопль, то он упадет, но ему удалось добраться до шлюпки.
- Приготовиться к гребле, и грести быстро, дамы.
Смит начал спуск. Его тело стало заметно меньше, одежда развевалась на нем, а взгляд опускался вниз, показывая впалые щеки. На их глазах его волосы поседели, затем поблекли, а потом и вовсе выпали, развеваясь на ветру. Его шея была покрыта старческими пятнами.
- Что происходит? - спросила одна из женщин.
- Я понятия не имею, мэм, но что бы ни было на этом корабле, это зло. Эта Мэри или Мари, как ее там, наполнена злом прямо из самого ада, - сказал им Перкис. - Оно забрало людей на борту и моих людей, и если мы не поторопимся, оно заберет и нас.
Смит был похож на восьмидесятилетнего старика, пытающегося справиться с веревкой. Его шишковатые руки не справились с веревкой, и он потерял хватку, упав в воду внизу. Все смотрели на него, готовые вытащить его в безопасное место, но он не всплыл; вместо этого на поверхность всплыл цветок темно-красного цвета, вызвавший у нескольких женщин истерические крики и плач.
Перкис, хотя и переживал потерю, не мог представить себе реакцию женщин, если бы они увидели, как лягушка съела лицо Эверетта, или увидели, что стало с беднягой Комптоном.
Перкин отвязал лодку и крикнул Фризу, чтобы тот быстрее спускался по веревке. Фриз был уже на полпути вниз, когда что-то огромное пронеслось между шлюпками и вырвало Фриза из веревки, поплыв дальше.
Перкис моргнул, когда все в лодке закричали. То, что он увидел, было невозможно. Когда-то давно он был моряком и видел китов, дельфинов и больших акул, но то, что он увидел сейчас, было просто невероятно. Это была самая мускулистая, тяжелая, древняя акула, которую он когда-либо видел.
