Алия Якубова - Дети ночи: Ненависть в цепях дружбы

Со мной Эмили была мила, но не более. Набожная и скромная, эта девушка как никто доверяла людям. Она часто рассказывала о своем друге из замка, и я изнывал от любви и ревности. А тут еще пришло известие, что в соседней деревне разразилась эпидемия чумы.

Я не находил себе места от ужаса, ведь она могла заболеть и погибнуть! Люди так хрупки… Подстегиваемый этим ужасом, я и решился обратить ее. Наивный, я представлял, каким счастьем станет для нее дар вечной жизни!

– Ты ей объяснил, что ее ждет?

– Ты все еще слишком хорошего обо мне мнения. Я пришел к ней ночью, как преступник. Похитил спящую из дома и обратил. Эмили так и не поняла, сон это был или явь, пока следующим вечером не пробудилась вампиром.

До меня стало доходить, что я натворил, когда я увидел ее глаза. Они были такими… потерянными. Ничего удивительного. Она абсолютно не понимала, что с ней происходит. Когда же я объяснил, стало только хуже. Эмили была не из тех, которые легко воспринимают перерождение.

Я еще надеялся, что первая охота все исправит, заставит по-новому взглянуть на все изменения, но нет. Это стало полным кошмаром. После своей первой трапезы Эмили забилась в истерике, а когда я попытался ее успокоить, пришла в ужас и убежала. Я искал ее до рассвета.

Только потом я сообразил, что она спряталась в замке. Когда я все-таки ее нашел, было уже поздно. Эмили очень, очень сильно обгорела на солнце. Когда я вносил ее в дом, она звала Лазель, разговаривала с ней… с ним. Эмили умирала и хотела этого, не желая жить той, кем стала.

Лазель вернулся в этот же день, и я узнал, что это тоже вампир. У меня не хватило ни смелости, ни душевных сил рассказать о том, что я натворил. Мое сердце кровоточило. Я бежал. Бежал от всех и от себя.

Эмили погибла, и Лазель ненавидит меня и жаждет отомстить. Я его понимаю. Он имеет на это право. Я виноват, страшно виноват, - выдохнул Сергей, уперевшись лбом в ладонь. Волосы упали вперед, скрывая лицо.

– Эй, ты что, умирать собрался? - Алексу сильно встревожил подобный настрой.

– Я должен искупить свою вину.

– Но не смертью же! Ты больше века места себе не находил, я же видела! Этим ты, мне кажется, полностью искупил свой грех.

– Не думаю, что Лазель согласиться с тобой, - горько усмехнулся Сергей.

– Она слишком долго искала виновного в своем горе, - задумчиво проговорила Алекса.

– Она? - он слегка оживился.

– Да. Лазель - вампирша клана Инъяиль и может менять пол. Но это она, женщина.

– Значит, мне не показалось тогда.

– Я поговорю с ней, постараюсь убедить Лазель отказаться от мести.

– Это ее право, - безразлично ответил Сергей.

– Проклятье! - взорвалась вампирша. - Я не хочу, чтобы ты погиб! Слышишь? - от избытка эмоций она встряхнула его пару раз.

– Я не имею права требовать снисхождения.

– Да ты хоть понимаешь, что твое благородство тебя погубит?!

– Понимаю, - кивнул Сергей.

– Может, тебе лучше уехать, а? - тихо предложила Алекса, присев перед ним.

– Нет, слишком долго бежал. Больше не могу, - он поднял на нее свои ореховые глаза и даже попытался улыбнуться, проведя пальцами по ее щеке. - Прости, что приходиться огорчать тебя.

– Черт! Все это гораздо серьезнее, чем какое-то огорчение! Ты жизнью рискуешь! Обещаю, я поговорю с Лазель!

Она выбежала за дверь и уже не слышала, как Сергей сказал:

– Не стоит.

Алекса еще никогда так быстро не передвигалась по городу. Она летела, как сумасшедший тайфун. Редкие прохожие даже не успевали ничего заметить. Через считанные минуты вампирша снова стояла у дома Лазель.

Но, видно, им не судьба была встретиться. Ее не было дома, и никого из слуг тоже не было. Лишь пустой и холодный дом. Алексе ничего не оставалось, как вернуться к себе, где она оставила Сергея.

Ей опять не повезло. Он ушел. Алекса поспешила к нему домой, но и там его не оказалось. Сердце вампирши забилось сильнее в плохом предчувствии.

Сергей шел по улице, даже не замечая, что снова начало вечереть. Погруженный в чувство собственной вины, он не замечал вообще ничего.

На набережной его окликнул холодный, разящий в самое сердце голос:

– Ты опять решил убежать, Сергей? - имя было произнесено с особой тщательностью.

Он остановился и, обернувшись, увидел, что Лазель стоит прямо посреди улицы. От ветра его пращ развевался за ним подобно черным крыльям. Его лицо было непроницаемо, но глаза горели яростью.

– Нет, я никуда не бегу, - ответил Сергей.

– Хорошо. Может, у тебя и осталось что-то от чести.

– Что ты хочешь от меня? - вопрос прозвучал как-то устало.

– А ты как думаешь? - зло усмехнулся Лазель. - Долгие годы я придумывал, какой наиболее мучительной смерти предам тебя, когда найду. Одной своей ненавистью я готов был спалить тебя. И вот мы, наконец-то, встретились. И должны решить все раз и навсегда.

– Согласен.

– Но не здесь, я не хочу, чтобы нам помешали. Тут на окраине города есть пустующий дом. Идем.

Они шли, соблюдая просто гробовое молчанье. Надо сказать, Лазель едва сдерживал свою ярость. Он слишком долго жаждал мести. Что до Сергея, то он выглядел покорившимся судьбе.

Дом, где должно было все решиться, больше всего походил на заброшенную хижину или сарай. Просторный, но не слишком впечатляющий. Да это и неважно. Их обоих меньше всего волновала окружающая обстановка. Они пришли не восторгаться красотами архитектуры.

Проходя вслед за Лазель, Сергей снял шляпу и, развязывая завязки плаща, проговорил:

– Прости меня, Лазель. Ты имеешь право мстить мне.

– Ты просишь о прощении?! - не оборачиваясь, процедил сквозь зубы Лазель. - А как же Эмили? Ты обратил ее вероломно, как ночной вор, и этим затушил пламя ее разума и жизни. За это ты просишь прощения? Так вот, у меня его нет!

Он, наконец, обернулся, вонзив в Сергея испепеляющий взгляд, в котором не осталось ничего, кроме ненависти.

– Я знаю свою вину, - глухо ответил вампир. - И не отрицаю ее. Но также знаю, что я любил Эмили. Любил так сильно, что решился на это.

– Любил… - хмыкнул Лазель.

– Да, но это чувство не было взаимным. В ее сердце был ты, она звала тебя.

– Когда ты оставил ее. Ожоги Эмили, полученные на солнце, были ужасны, и она умирала из-за них. Умирала на моих руках! - голос Лазель был пропитан яростью и грозил сорваться на крик, но по щеке скатилась слеза. - Она звала меня и плакала от страха и адской боли. Мне пришлось собственными руками прервать ее страдания!

Теперь уже слезы стояли в глазах Сергея. Слезы боли и ужаса. Но Лазель это не тронуло. Он толкнул его своей силой. Раздался звук, как от пощечины. Но от пощечины не отлетают на несколько шагов в сторону, и от нее, как правило, не появляется кровь. Алые капли закапали у Сергея из уголка рта.