Ольга Воликова - Городские легенды

Ночью она опять увидела зайца. Он мчался во весь опор по зеленой траве, и Танюша боялась проснуться, прежде чем разглядит его сияющие голубым светом глазки.

Начались занятия в институте, учеба казалась интересной и совсем не трудной. Рядом с ней постигали азы искусства милые московские девочки и мальчики, вчерашние школьники, а у нее за плечами маячило художественное училище. Учебный процесс затягивал, не оставляя времени на всякие глупости, и она, изголодавшись по ученью, отдалась этому процессу безоглядно. Катю Татьяна вспоминала часто. Наверное, еще и поэтому училась она с таким остервенением, как будто бы за двоих. В середине месяца родители переслали ей письмо от Катиной мамы. Трясущимися руками Таня разорвала голубой конвертик, где было буквально несколько строк. Несчастная женщина сообщала, что Катя погибла во время грозы, укрывшись под одиноко стоявшим деревом, чтобы переждать ливень. Такая умная была доченька и вот не убереглась. Далее мать писала, что сестра ей рассказала, как вечером, в день похорон, приезжала какая-то девочка и спрашивала Катю, и что она сразу же догадалась, что это Таня, и сетовала, что та не зашла в дом. А потом она нашла Танины письма и решила написать ей о Кате. Весь вечер, обливаясь слезами, Танюша сочиняла длинный и трогательный ответ, полный душевных воспоминаний и соболезнований. Плюшевый зайка печально смотрел на нее из-за подушки. Были еще письма от подруг и от тети Ани. Та рассказывала о своем житье-бытье и смешно описывала проделки Зайца. Тетка слыла замечательной рассказчицей, и Танюша не могла удержаться от смеха, читая ее письмецо. Она порадовалась, что котенок остался в деревне, все-таки там ему вольготней, чем в городской квартире. И имечко это забавное к нему прилипло – Заяц.

В день первой стипендии Танины однокурсники напросились к ней в гости отметить, так сказать, первую получку. Понятное дело, где ж как не в общаге проводить такое мероприятие. Взяли немного сухого вина, фруктов, каких-то сладостей. Соседки по комнате нажарили картошки, появились грибочки и огурчики. Хорошая компания, легкое вино, добрая закуска – много ли человеку нужно для счастья! Потом пели под гитару и играли в фанты. Стемнело, но время еще детское, жалко расходиться. Тут кто-то из ребят предложил провести спиритический сеанс. Народ оживился, зашумел, стали готовиться.

Все нашлось: лист ватмана, блюдце, свеча. Начали. Для чистоты эксперимента решили вопросы вызываемым духам задавать не вслух, а про себя, мысленно, дублируя их в записках. Танюха никогда раньше на таких сеансах не присутствовала и поначалу не хотела принимать участие в этой затее, но ее уговорили. Блюдце носилось по начертанному алфавиту с дикой скоростью и скрежетом. Участники действа хором называли отмеченные блюдцем буквы, кто-то из барышень едва успевал записывать их в тетрадь. Получалось довольно складно. Настала очередь Танюши. Она отвернулась и быстро написала на бумажке: "Ну, как ты там, Катя?" Ничего умнее в голову не пришло. Ее всю трясло. Вызвала духа, задала вопрос. Блюдце полетело по кругу. Получился такой ответ: "я страдаю береги зайца".

Леонид Старцев

Похоронить ненависть

Алексей Петрович – интеллигентного вида, с легкой сединой мужчина гулял с маленьким внуком в скверике рядом с домом. Побродив по аллеям, они присели отдохнуть на свою любимую скамейку. Весна была уже в самом разгаре: деревья покрылись молодой листвой, припекало ласковое солнце, жизнерадостно чирикали воробьи, свежая малахитовая трава радовала глаз. Рядом копошился любимый внук Никитка.

"И о чем еще можно мечтать?", – удовлетворенно думал Алексей Петрович.

– Деда, смотри, что у меня есть.

Никитка держал в руках красное пластмассовое ведерко со своими походными игрушками: совочком и машинкой. Но на этот раз там был еще один предмет – маленькая черная жестяная баночка, очень похожая на те, в которых раньше, много лет назад, выпускали ваксу для обуви – гуталин. Алексей Петрович от неожиданности даже вздрогнул:

– Откуда это у тебя?

– Это я в твоем кабинете нашел под столом. Бабуля сказала, что эта коробочка тебе уже не нужна, и разрешила с ней поиграть. Деда, смотри, она катится как колесико.

Малыш поставил баночку на ребро и подтолкнул, она медленно и неуверенно покатилась по асфальту, сделала зигзаг и упала. Никитка засмеялся, поднял и подал ее деду.

– Деда, открой, а?

Алексей Петрович, как под гипнозом взял в руки баночку и, не без труда, открыл. Она была пустой. Ее донная часть и крышка изнутри были золотистого цвета, и как будто светились ровным желтоватым светом. Мужчина машинально закрыл баночку и положил на скамейку рядом с собой. Внук уже потерял к ней всякий интерес и зачарованно смотрел на жучка, неторопливо ползущего по тропинке…

– Полина, а Леша дома?

– Да, дома конечно. А где ж ему еще быть в такую рань?

– А мой Сергей куда-то запропастился. И дома не ночевал, и ни слуху, ни духу. Может Леша что знает?

– Ну, ладно, сейчас спрошу.

– Леша, проснись, сынок. Ты не знаешь, где Сергей?

Но Леша уже проснулся и ничего не мог понять. Только что ему все это снилось. И как пришла соседка, и как спрашивала про Серегу, и сейчас, точно такие же слова, он слышит и наяву. Конечно же, он знал, где находится Сергей, он даже спросонья так и сказал матери:

– А Серега там, в баночке под ванной.

На что мать никак не отреагировала, подумала, наверное, что это он во сне всякую чепуху бормочет. И зря...

А начиналась эта, прямо скажем, странная история вполне безобидно.

Леха с Серегой и другими пацанами играли в дальнем углу двора в чику на деньги. Да какие там деньги, так мелочь, копейки, но для них это были очень даже приличные суммы. На пятьдесят-шестьдесят тех копеек можно было неплохо пообедать в ближайшем ресторане "Горняк", который днем работал как столовая, заказав и первое, и второе, и даже компот. Но самое главное, их по-взрослому обслуживала самая настоящая официантка. Конечно же, они не были такими уж голодными, но это бесспорно считалось шиком среди малолетней публики.

Серега в этот день проигрался до копейки, но азарт захватил его с головой, и он непременно хотел отыграться. Парнишка глубоко вздохнул и, тяжело сопя, полез в карман и вытащил на белый свет черную коробочку, очень напоминавшую баночку из-под гуталина. Было видно, что она ему чем-то дорога, но страсть оказалась сильнее.

– Вот, смотрите, классная бита, отдам за полтинник. Она не простая, а особенная, заграничная.

Ребята обступили Серегу кружком и стали критически рассматривать баночку, передавая ее друг другу.