Скотт Сиглер - Клон Дьявола

У сломанной спутниковой антенны стояли Гюнтер, Энди, Румкорф, Цзянь и Тим Фили. У Гюнтера, храни его бог, пистолет был в кобуре. Колдинг подошел и стал с ними рядом; «беретта» — в правой руке у бедра, стволом вниз. Он старался держать в поле зрения Энди. Тим, похоже, был настолько пьян, что мог рухнуть в любой момент. Цзянь всем телом содрогалась от рыданий.

В двадцати футах от группы зеленый брезент накрывал бесформенную тлеющую глыбу. Глыбу размером приблизительно с Брэйди Джованни. Ночной ветер громко хлопал концами брезента и удушливую вонь уносил прочь почти без остатка. Почти. Жуткий запах паленого мяса и горящего масла все еще стоял в воздухе.

Никто из них не смотрел на тело. Наоборот, все глядели вверх, в ночное небо. Летательный аппарат, о котором предупреждал Гюнтер, заходил на посадку, но это был не вертолет: они увидели массивный неосвещенный силуэт, черное брюхо ловило отсветы пламени догорающего ангара.

— Mein Gott, — ахнул Румкорф. — Вот это громадина…

Колдинг не верил своим глазам. Вспыхнули фары самолета, швырнув длинные конусы света на заснеженную посадочную полосу. Он был таким большим, что, казалось, неподвижно завис в воздухе. Лишь один самолет мог обладать такими размерами…

С-5 «Гэлакси».

— Сара, — тихо обронил Колдинг.

Но это невозможно. Атака Эрики произошла только что. Как мог Данте отреагировать так быстро?

С-5 был идеей Колдинга. Летающая лаборатория для сохранения проекта предков на случай… например, подобного произошедшему сегодня. Один из крупнейших самолетов в мире, 247-футовый С-5 был размером с футбольное поле — от лицевой до лицевой. Размах крыльев — как у рук великана, 222 фута от кончика до кончика, а верхняя точка хвоста была на высоте шестиэтажного дома. Кокпит напоминал маленький черный глаз Циклопа, врезанный в вытянутый и закругленный треугольник фюзеляжа. 450 000-фунтовый монстр — достаточно большой, чтобы перебросить полностью оборудованную биотехнологическую лабораторию вместе с коровами в любую точку на планете.

Пять блоков массивных колес, каждое размером с «Фольксваген»-«жук», выползли из брюха, чтобы встретить снег посадочной полосы. С-5 двигался словно в замедленном воспроизведении, и все же это был реактивный самолет, заходивший на посадку со скоростью 120 миль/час.

Гюнтер передвинулся и стал у плеча Колдинга:

— Что мы должны делать?

Если бы не горящий ангар, обуглившееся тело на земле и женщина в лаборатории биоинформатики с минимум парой сломанных ребер, вопрос бы рассмешил Колдинга.

— Что делать? Садиться. Карета подана.

8 ноября. Зона военных действий

Хвостовая рампа С-5 медленно опускалась. Ветер набрал скорость, сыпал редким снегом через посадочную полосу и вынуждал закрывать руками прищуренные глаза. Из раскрывающегося двадцатифутового зева самолета, будто из раскаленной пещеры, плеснуло ярким светом, нарисовав неясный дрожащий ореол в полупрозрачной снежной пелене. Колдинг едва не вздрогнул, вообразив гигантского механического монстра, распахнувшего челюсти и готового одним махом проглотить проект Румкорфа.

Когда рампа опустилась наполовину, на ней показался человек, идущий к краю.

Магнус Пальоне.

У Энди вырвалось триумфальное «Йес!». Он бросил на Колдинга угрожающий взгляд — мол, жди неприятностей — и побежал встречать старого дружка. Магнус и Энди напоминали Колдингу человека и щенка терьера. Энди был энергичным, постоянно недовольным и сердитым, обожал и боготворил своего хозяина. Магнусу, очевидно, нравилась компания Энди, но, если того требовала дисциплина, мог и всыпать дружку по первое число.

На плече Магнуса висела большая черная спортивная сумка. Вес содержимого туго натянул брезентовые лямки, однако он нес ее с небрежной легкостью — словно буханку хлеба. Пальоне шел к Колдингу, пристально разглядывая людей и разрушения.

Его глаза остановились на трупе, и несколько секунд он смотрел не отрываясь.

— Это Брэйди?

Колдинг кивнул.

Магнус поднял глаза, лицо было пустым:

— Кто это сделал?

Колдинг сглотнул. Сердце понеслось. Ни одной эмоции не читалось на лице Магнуса, но поведение изменилось — он буквально излучал опасность.

— Доктор Хёль.

— Шутишь, — сказал Магнус. — Все это дело рук обычной женщины? Чего ради?

Колдинг глянул на Румкорфа, решив было солгать, чтобы как можно меньше накалять обстановку, но не нашел в этом смысла:

— Хотела отомстить Клаусу за то, что выгнал Галину из проекта.

Клаус моргнул. Снег прилипал к его очкам в черной оправе. Он опустил глаза на труп Брэйди, затем поднял их, одновременно сделав подсознательный шаг назад от дымящегося тела, словно отделяя себя от него.

— Бред какой-то, — сказал Клаус. — Эрика Хёль — прежде всего ученый. Я не верю.

— А вы поверьте, — прохрипела Цзянь. — Она уничтожила резервный сервер и все результаты на нем.

Лицо запаниковавшего Клауса побелело, а грудь заходила ходуном. От Колдинга не ускользнуло, что Румкорфа в это мгновение больше волновал его проект, чем мертвое тело на земле.

— Все результаты? Она уничтожила наши результаты? Как вы могли позволить ей сделать это?!

Цзянь вытянула руку с петабайтным диском. Женщина выглядела напуганной, страдающей от боли и печальной одновременно, но Колдинг готов был поспорить, что частичка ее души страшно обрадовалась панике Румкорфа.

— Я все сохранила здесь, — сказала она. — К тому же у нас получилось. Девяносто пять процентов жизнеспособности.

Колдинг почувствовал прилив восторга — еще одна эмоция, присоединившаяся к суматохе в голове и в душе. Неужели они все-таки сделали это?

— Девяносто пять… — повторил Румкорф, угроза и гнев на лице сменились изумленно-радостным волнением. — Вот это да!

— Молодцы, — сказал Магнус. — Что ж, хорошо то, что хорошо кончается. А поскольку бесценные данные остались у нас, значит, все хорошо.

Румкорф начал было с ним соглашаться, затем понял, что Магнус так шутит. Клаус уставился себе под ноги.

Магнус обратил мрачный взгляд на Колдинга.

— Где Хёль?

— В лаборатории биоинформатики. Все под контролем.

— Если вы называете моего мертвого друга и миллионные убытки ситуацией «под контролем», Бубба, значит, наши с вами терминологии сильно разнятся, — Магнус любил называть американцев «Бубба». Особенно Колдинга. Непонятно, чего он вкладывал в это слово больше — юмора или оскорбления.

— Я-то было решил, здесь группа захвата поработала, — подал голос Энди. — А оказалось, престарелая нимфоманка. К Колдингу все вопросы.